Но он соответствовал умонастроению не
только евреев диаспоры, но трудящихся и угнетенных многих других
национальностей, населявших Римскую империю. Идеи Апокалипсиса нашли
поэтому отклик в нееврейской среде и широко распространились.
*Первоначальные христианские общины* Чрезвычайно скудны те
исторические материалы, по которым можно судить о первоначальных
христианских общинах. По церковному учению, они существовали уже в
большом количестве в середине I века н.э., так что в 64 г. император
Нерон организовал уже будто бы гонения на христиан, казнив многих из
них. Название христиан стало употребляться только во II веке, притом
возможно, что только в средние века. Но главное, конечно, не в этом.
Общины последователей одного из мессианических культов к моменту
появления Апокалипсиса уже, видимо, существовали; в одной или
нескольких из таких общин и был создан Апокалипсис. Но их было, надо
полагать, в это время еще очень мало. Во всяком случае, автор
Апокалипсиса адресуется к семи общинам, вряд ли в это время их было
значительно больше. По своему характеру и составу это были организации
одной из иудейских сект.
Как уже говорилось, исторические условия сложились так, что идеи,
выраженные в Апокалипсисе и, возможно, в других, не дошедших до нас
произведениях нового мессианизма, стали широко распространятся в
нееврейских массах. Новая версия мессианской легенды обладала
некоторыми сильными сторонами, делавшими ее особенно притягательной по
сравнению с прежними. Одна из этих сильных ее сторон заключалась в
том, что ее трудно было проверить. По этой легенде мессия уже пришел
и, сделав свое дело, ушел. Произошло это якобы где-то в далекой Иудее
и никаких непосредственных последствий для периферии не могло и не
должно было иметь. Ни доказать, ни опровергнуть такую легенду было
нельзя. Каким образом могли легковерные, взбудораженные люди,
ожидающие чудесного избавления от всех бед при помощи небесного
спасителя, проверить истинность сообщений о том, что их ожидания уже
частично сбылись, что предварительный приход его уже состоялся, что он
уже приходил, но не здесь, а в другой стране, отстоящей на тысячу
километров? Им прежде всего не хочется проверять, им, наоборот,
хочется сразу поверить, ибо на это толкает их властная внутренняя
потребность, обусловленная тяжелым положением этих обездоленных
угнетенных людей. Люди не только верят, они даже представляют себе,
как происходили соответствующие события, они дополняют их в своем
воображении новыми подробностями, создаваемыми их собственной
фантазией. Легенда передается из уст в уста, обрастает все новыми
деталями и закрепляется в сознании людей. Больше того, одна легенда
порождает другую. Последующие легенды так же не могут быть проверены,
как и первая, но поскольку первая принята за истину, нет оснований не
верить и остальным.
В течение нескольких десятилетий после появления Апокалипсиса шел
процесс роста христианских общин, их появления и развития все в новых
пунктах Римской империи. Их идеология с каждым годом все больше теряла
свой иудейский характер, впитывая в себя особенности верований и
культов тех народов, среди которых эти общины находили приверженцев.
Новая религия поэтому приобретала все более ясно выраженный новый
облик. Иудейское содержание Апокалипсиса вытеснялось в новой религии
новым содержанием, не связанным с иудаизмом; заодно конкретизировалась
и легенда об основавшем ее мессии. В начале II века христианство было
уже не одной из сект иудейства, а самостоятельной новой религией. Его
учение нашло свое выражение в ряде религиозных книг, вошедших
впоследствии в Новый Завет.
После Апокалипсиса появляются в свет книги, именуемые в Новом
Завете Посланиями апостола Павла.
*Послания Павла или Маркиона?* В конце I или в начале II века
появляются некоторые из посланий, приписываемых апостолу Павлу.
Вероятней всего, это были четыре послания: к Римлянам, к Коринфянам
(два), к Галатам. В этих произведениях мы видим уже следующий этап
формирования легенды о Христе и христианского вероучения в целом.
Здесь же более конкретно выглядит образ Иисуса Христа как
спасителя человечества, который родился на земле, от земной женщины,
претерпел все предназначенные ему муки, был казнен и воскрес.
Идеологические потребности этого времени уже не удовлетворялись
туманными видениями Апокалипсиса; требовалась конкретизация их в более
осязаемых формах, обещающих более реальные и потому более утешительные
перспективы. И религиозная фантазия отражала эти требования. В первых
Посланиях Павла Иисус уже не просто бог, но богочеловек, однажды
приходивший на землю в человеческом образе. Однако земной биографии
Иисуса послания не содержат. Никаких данных о времени и месте рождения
его здесь еще нет, как нет и никакого повествования об обстоятельствах
его жизни и смерти.
Через несколько десятилетий, вероятно не раньше 30-х годов II
века, появляются остальные послания: к Фессалоникийцам (второе, а
может быть, и первое), к Ефесянам и к Колоссянам. В них отразился
прежде всего новый этап в формировании христианской церкви. Речь идет
уже не об отельных разрозненных общинах, а о церкви как организации,
обладающей известным единством, в некоторой мере централизованной. В
них упоминаются звания чинов христианского духовенства, появившиеся не
раньше середины II века, - епископы, пресвитеры. Что касается учения о
Христе, то и в этих посланиях мы не видим большей конкретизации его,
чем то, которое дается в первых. И в этих посланиях еще нет ничего об
Иисусе как человеке.
Для посланий, приписываемых апостолу Павлу, характерна новая
постановка вопроса об отношении к иудейству и к религии Яхве в
сравнении с тем, что мы видели в Апокалипсисе. Наметилась довольно
ясная линия разрыва с религией Яхве, с ее многочисленными законами и
предписаниями, первое место среди которых занимало требование
обрезания. Примыкавшие к новому учению "язычники" вовсе не собирались
становится иудеями, их привлекала совсем другая перспектива, чем
присоединение к избранному Яхве народу. Они искали нового бога и новую
религию, притом такого бога и такую религию, которые не были бы
скомпрометированы тем, что на протяжении длительной истории не
принесли их последователям ничего хорошего.
Для обоснования формирующейся новой религии требовалось
дальнейшее развитие легенды о спасителе Христе. Такая легенда
складывалась и все больше отрывалась от старых, яхвистских сказаний об
избранном народе. Поэтому послания провозглашают равенство перед богом
всех народов; перед ним нет ни иудея, ни эллина. Знаменательно, что
послания обращаются прямо к язычникам и мотивируют это тем, что
язычники восприимчивей к учению Христа, чем иудеи, ибо последние
испорчены формалистическим исполнением культа Яхве и показной,
формальной набожностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
только евреев диаспоры, но трудящихся и угнетенных многих других
национальностей, населявших Римскую империю. Идеи Апокалипсиса нашли
поэтому отклик в нееврейской среде и широко распространились.
*Первоначальные христианские общины* Чрезвычайно скудны те
исторические материалы, по которым можно судить о первоначальных
христианских общинах. По церковному учению, они существовали уже в
большом количестве в середине I века н.э., так что в 64 г. император
Нерон организовал уже будто бы гонения на христиан, казнив многих из
них. Название христиан стало употребляться только во II веке, притом
возможно, что только в средние века. Но главное, конечно, не в этом.
Общины последователей одного из мессианических культов к моменту
появления Апокалипсиса уже, видимо, существовали; в одной или
нескольких из таких общин и был создан Апокалипсис. Но их было, надо
полагать, в это время еще очень мало. Во всяком случае, автор
Апокалипсиса адресуется к семи общинам, вряд ли в это время их было
значительно больше. По своему характеру и составу это были организации
одной из иудейских сект.
Как уже говорилось, исторические условия сложились так, что идеи,
выраженные в Апокалипсисе и, возможно, в других, не дошедших до нас
произведениях нового мессианизма, стали широко распространятся в
нееврейских массах. Новая версия мессианской легенды обладала
некоторыми сильными сторонами, делавшими ее особенно притягательной по
сравнению с прежними. Одна из этих сильных ее сторон заключалась в
том, что ее трудно было проверить. По этой легенде мессия уже пришел
и, сделав свое дело, ушел. Произошло это якобы где-то в далекой Иудее
и никаких непосредственных последствий для периферии не могло и не
должно было иметь. Ни доказать, ни опровергнуть такую легенду было
нельзя. Каким образом могли легковерные, взбудораженные люди,
ожидающие чудесного избавления от всех бед при помощи небесного
спасителя, проверить истинность сообщений о том, что их ожидания уже
частично сбылись, что предварительный приход его уже состоялся, что он
уже приходил, но не здесь, а в другой стране, отстоящей на тысячу
километров? Им прежде всего не хочется проверять, им, наоборот,
хочется сразу поверить, ибо на это толкает их властная внутренняя
потребность, обусловленная тяжелым положением этих обездоленных
угнетенных людей. Люди не только верят, они даже представляют себе,
как происходили соответствующие события, они дополняют их в своем
воображении новыми подробностями, создаваемыми их собственной
фантазией. Легенда передается из уст в уста, обрастает все новыми
деталями и закрепляется в сознании людей. Больше того, одна легенда
порождает другую. Последующие легенды так же не могут быть проверены,
как и первая, но поскольку первая принята за истину, нет оснований не
верить и остальным.
В течение нескольких десятилетий после появления Апокалипсиса шел
процесс роста христианских общин, их появления и развития все в новых
пунктах Римской империи. Их идеология с каждым годом все больше теряла
свой иудейский характер, впитывая в себя особенности верований и
культов тех народов, среди которых эти общины находили приверженцев.
Новая религия поэтому приобретала все более ясно выраженный новый
облик. Иудейское содержание Апокалипсиса вытеснялось в новой религии
новым содержанием, не связанным с иудаизмом; заодно конкретизировалась
и легенда об основавшем ее мессии. В начале II века христианство было
уже не одной из сект иудейства, а самостоятельной новой религией. Его
учение нашло свое выражение в ряде религиозных книг, вошедших
впоследствии в Новый Завет.
После Апокалипсиса появляются в свет книги, именуемые в Новом
Завете Посланиями апостола Павла.
*Послания Павла или Маркиона?* В конце I или в начале II века
появляются некоторые из посланий, приписываемых апостолу Павлу.
Вероятней всего, это были четыре послания: к Римлянам, к Коринфянам
(два), к Галатам. В этих произведениях мы видим уже следующий этап
формирования легенды о Христе и христианского вероучения в целом.
Здесь же более конкретно выглядит образ Иисуса Христа как
спасителя человечества, который родился на земле, от земной женщины,
претерпел все предназначенные ему муки, был казнен и воскрес.
Идеологические потребности этого времени уже не удовлетворялись
туманными видениями Апокалипсиса; требовалась конкретизация их в более
осязаемых формах, обещающих более реальные и потому более утешительные
перспективы. И религиозная фантазия отражала эти требования. В первых
Посланиях Павла Иисус уже не просто бог, но богочеловек, однажды
приходивший на землю в человеческом образе. Однако земной биографии
Иисуса послания не содержат. Никаких данных о времени и месте рождения
его здесь еще нет, как нет и никакого повествования об обстоятельствах
его жизни и смерти.
Через несколько десятилетий, вероятно не раньше 30-х годов II
века, появляются остальные послания: к Фессалоникийцам (второе, а
может быть, и первое), к Ефесянам и к Колоссянам. В них отразился
прежде всего новый этап в формировании христианской церкви. Речь идет
уже не об отельных разрозненных общинах, а о церкви как организации,
обладающей известным единством, в некоторой мере централизованной. В
них упоминаются звания чинов христианского духовенства, появившиеся не
раньше середины II века, - епископы, пресвитеры. Что касается учения о
Христе, то и в этих посланиях мы не видим большей конкретизации его,
чем то, которое дается в первых. И в этих посланиях еще нет ничего об
Иисусе как человеке.
Для посланий, приписываемых апостолу Павлу, характерна новая
постановка вопроса об отношении к иудейству и к религии Яхве в
сравнении с тем, что мы видели в Апокалипсисе. Наметилась довольно
ясная линия разрыва с религией Яхве, с ее многочисленными законами и
предписаниями, первое место среди которых занимало требование
обрезания. Примыкавшие к новому учению "язычники" вовсе не собирались
становится иудеями, их привлекала совсем другая перспектива, чем
присоединение к избранному Яхве народу. Они искали нового бога и новую
религию, притом такого бога и такую религию, которые не были бы
скомпрометированы тем, что на протяжении длительной истории не
принесли их последователям ничего хорошего.
Для обоснования формирующейся новой религии требовалось
дальнейшее развитие легенды о спасителе Христе. Такая легенда
складывалась и все больше отрывалась от старых, яхвистских сказаний об
избранном народе. Поэтому послания провозглашают равенство перед богом
всех народов; перед ним нет ни иудея, ни эллина. Знаменательно, что
послания обращаются прямо к язычникам и мотивируют это тем, что
язычники восприимчивей к учению Христа, чем иудеи, ибо последние
испорчены формалистическим исполнением культа Яхве и показной,
формальной набожностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101