— Ты разрешаешь этим людям умереть, защищая твою землю, но запрещаешь им молиться?
Саудовский посол развел руками. Принц Бандар был сыном саудовского министра обороны и племянником короля Фахда, он учился военному делу в американских военно-воздушных силах и в определенном смысле американизировался, но не настолько, чтобы отказаться от ненависти к евреям.
Договорились, что религиозных евреев будут вывозить на американские авианосцы в Персидском заливе, чтобы они могли там помолиться.
А вот алкоголь — по просьбе тех же саудовцев — американские генералы запретили с удовольствием, поэтому дисциплина в войсках коалиции была выше обычной.
По инициативе египетского президента Мубарака большинство членов Лиги арабских стран проголосовали за отправку арабских сил для обороны Саудовской Аравии. Саддама поддержали Организация Освобождения Палестины и Ливия.
Саддам забеспокоился. Он вызвал к себе американского поверенного в делах и сказал ему:
— Передайте президенту Бушу, что он может считать эмира Кувейта историей. Мы никогда не уйдем из Кувейта, чтобы его взял кто-то другой. Мы будем бороться. Вы — сверхдержава, и я знаю, что вы можете нанести нам вред, но вы никогда не поставите нас на колени. Имейте в виду, что мы тоже не будем сидеть сложа руки.
В тот же день, 6 августа, Бейкер позвонил министру Шеварднадзе, чтобы рассказать об американских военных планах.
Когда Шеварднадзе услышал о переброске войск, настроение у него испортилось.
— Вы нас только информируете или просите содействия? — уточнил он.
— А почему бы вам не присоединиться к нам? — неожиданно сказал Бейкер.
Госсекретаря никто не уполномочивал делать такое предложение Москве. Это была импровизация. Более того, президент Буш этого не хотел. Своим помощникам он сказал:
— Мы не должны упускать из виду давнее советское желание получить доступ в порты на теплых морях. Мне не хотелось бы воскрешать эту мечту.
Советник президента по национальной безопасности Скоукрофт считал, что слова Бейкера были импульсивными, необдуманными: «Мы десятилетиями старались не допустить советского военного присутствия в регионе, и теперь приглашать их туда было бы преждевременно. Чейни, Пауэлл и я выступали против советского участия в военных действиях коалиции».
Но американские политики напрасно беспокоились. Горбачев и Шеварднадзе не воспользовались предложением Бейкера. У них были свои основания отказаться от участия в военной операции. Отдыхавшему на юге Горбачеву пришлось вновь и вновь объяснять, почему он осудил Ирак вместе с американцами:
— Другая реакция была для нас неприемлема, поскольку акт агрессии был совершен при помощи нашего оружия, которое мы согласились продавать Ираку с целью поддержания его обороноспособности, а не для захвата чужих территорий и целых стран.
18 августа американская разведка доложила, что из иракских портов вышли пять танкеров с нефтью. Буш считал необходимым с помощью военного флота остановить танкеры и отправить их назад, чтобы Саддам перестал зарабатывать нефтедоллары. Шеварднадзе попросил пять дней на переговоры. Он считал, что еще можно убедить Саддама уйти из Кувейта.
24 августа разочарованный Шеварднадзе перезвонил Бейкеру и сказал, что Ирак не желает договариваться. На следующий день Совет Безопасности ООН принял резолюцию, позволявшую принять «все необходимые меры» для обеспечения морской блокады Ирака.
24 августа 1990 года американский военный флот ввел полную морскую блокаду Ирака. Саддам лишился возможности вывозить нефть танкерами и закупать оружие.
5 сентября в Москву прилетел министр иностранных дел Ирака Тарик Азиз.
Горбачев внушал ему, что необходимо политическое урегулирование. Тарик Азиз с гордым видом отвечал, что Ирак не боится ни американцев, ни мировой войны, жаловался, что существует настоящий заговор против Ирака, и упрекал Михаила Сергеевича в том, что он напрасно говорит на одном с американцами языке.
Не выдержав, Горбачев заметил:
— Возможно, вы получаете наставления от всевышнего, но хотел бы все же дать совет. Нельзя отказываться от поиска политического решения на реалистической основе. Пока вы, чувствуется, не созрели. Но следовало бы учесть, что в дальнейшем ситуация будет ухудшаться.
9 сентября 1990 года Горбачев и Буш встретились в Хельсинки. Американский президент прилетел накануне. Самолет болтало, Буш устал и не выспался.
Американский президент откровенно сказал Горбачеву, что, если Саддам не выведет войска, придется применить силу.
— Я рассчитываю, что вы нас поддержите, — говорил Буш. — Это может оказаться для вас трудной задачей, но, надеюсь, вы справитесь с ней. Журналисты спрашивали меня, буду ли я вас просить послать войска. Я ответил, что у меня таких планов нет, но вам я говорю: если вы на это решитесь, то со мной никаких проблем не будет.
Американские и русские солдаты, сражающиеся вместе, произведут очень сильное впечатление, объяснил Буш Горбачеву. Скоукрофт вздрогнул, услышав эти слова. «Появления советских войск на Ближнем Востоке следовало всячески избегать, — писал он позднее. — К счастью, Горбачев никак не реагировал на эту реплику президента».
Советский президент объяснил, что память об Афганистане не позволяет ему отправлять советских солдат сражаться за границами родины. Хотя дело было в другом: советские политики чувствовали себя неуютно. Они никак не могли решить: ту ли сторону они поддержали?
Буш спросил Горбачева, не станет ли он возражать, если они будут называть друг друга просто по имени.
— Отлично, Джордж! — довольно ответил Горбачев.
Он укорил американского президента за поспешность:
— Мы осудили агрессию Ирака. Но для нас это было трудным шагом, потому что вы сначала послали войска и только потом поставили нас в известность.
Горбачев считал ненужным применение силы: Ирак не собирается нападать на Саудовскую Аравию, поэтому не стоит начинать новую войну. Саддам и так стал героем в глазах многих арабов.
— Примаков лично знает Саддама Хусейна, — говорил Горбачев. — Мы считаем, что было бы ошибкой загонять Саддама в угол. Ему надо дать возможность спасти лицо.
Горбачев предложил развернутый план. Саддам выводит войска из Кувейта, Соединенные Штаты возвращают домой свои части, расквартированные в Саудовской Аравии, и соглашаются на проведение международной конференции по Ближнему Востоку.
— Применение силы, — настаивал Горбачев, — разрушит все, что нам удалось достигнуть.
Буш не согласился с ним.
— Если оставить кувейтский вопрос открытым и согласиться на международную конференцию, это будет политическая победа Саддама. Он получит то, что хочет. Он совершит новую агрессию, как только американские войска вернутся домой.
— Если его загнать в угол, — гнул свое Горбачев, — нам это обойдется дороже. Ему надо оставить какую-то возможность показать, что он не поставлен на колени.
— Это все равно, как если бы Гитлеру предложили удобный для него выход и позволили бы ему остаться во главе Германии.
— Тогда была другая ситуация, — сказал Горбачев.
— Ситуация та же, личность другая, — подчеркнул Буш.
На следующей встрече Михаил Сергеевич больше не настаивал на своей позиции. Убедившись, что он не может переубедить американцев, предпочел согласиться с ними.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127