Но, несмотря на столь замшелый консерватизм, они слыли самыми непримиримыми сокрушителями тронов. А к началу века ложа «Бнай-Брит» из Америки протянула свои щупальца в Париж. Лозунгом ее было: «Объединение еврейских мужчин для достижения высоких целей человечества». Ради этих высоких целей искусно дергались незримые веревочки потайной политики. В свое время силу этих веревочек ощутил надменный Николай I. Узнав о кознях некоего Александра Герцена, помещичьего сына, поселившегося за границей и оттуда наводнявшего Россию возмутительными прокламациями, русский император приказал лишить его доходов с отцовского наследства. Недолго думая, Герцен обратился с жалобой к некоронованному королю Европы банкиру Ротшильду. Тот выслушал и небрежно кивнул. Ротшильд был рад случаю лишний раз уязвить ненавистного царя. И уязвил незамедлительно, одним движением мизинца. Сработала та самая веревочка из золота – зависимость самодержавия от банковских кредитов. Русский император смирил свою гордыню и пристру-нился. Герцен же снова стал бесперебойно и в изобилии снабжаться русскими рублями, ради которых бургомистры секли на конюшнях русских крепостных крестьян.
Примерно то же самое произошло и с зарвавшимся Вильгельмом. Словно вожжами, ему заворотили задранную морду: «Не туда поскакал!» Из французского Танжера его заставили смотреть на Восток: за Вислу, за Урал, вплоть до Тихого океана. Вместо Африки ему предлагалась Россия. Вместо голых чернокожих дикарей его соблазняли дикарями в тулупах, имевшими обыкновение, запершись в адски натопленных избушках, сладостно истязать себя прутьями по голому телу.
Матерью Вильгельма II была дочь английской королевы Виктории (сильно недолюбливавшая своего фанфаронистого сына). Русский государь Николай II приходился германскому императору кузеном.
Молодость русского царя не помешала ему увидеть и понять, что православная Россия превратилась в гигантскую мишень для всякого рода ненавистников. Стрелы ковались и оттачивались самые разнообразные. На скатерти большой политики раскладывался чрезвычайно сложный и запутанный пасьянс.
Мощь Ротшильдов к тому времени возросла настолько, что они считали более полезным пребывать в тени. Однако игроки за столом постоянно ощущали их руководящее влияние.
Еще со времени Берлинского конгресса, где стоял вопрос об экономической оккупации России, отношения германского и русского монархов стали портиться. Для того чтобы окончательно ихния! Народы больше не управляются монархами. Ими правят бесчисленные банки и биржи. Разве не так?
Русский император вспомнил своего деда, Александра II, Освободителя. Жизнь его сложилась неудачно. Имея вторую, побочную семью, Александр II прижил с любимой женщиной троих детей. Расходы требовались громадные. На помощь немедленно поспешил банкир Гинцбург и с тех пор сделался интимным советчиком в самых секретных делах… Такова власть золота, такими способами действуют евреи.
Отдаленной мыслью пронеслось запоздалое сожаление о том, что милая Алике, императрица Александра Федоровна, самым незаметным образом также оказалась прямо-таки облепленной ловкими иудеями, охотно раскрывавшими свои тугие кошельки для показной благотворительной деятельности. Манус, Гинцбург, Поляков, Бродский, Рубинштейн…
Свидание в Бьерке не принесло плодов. Николай II все же предпочел союз с Францией и Великобританией. Вильгельм II негодовал. Что скрывалось за поступком племянника? Вялая кровь? Испуг? Влияние жены?
Германский император все свое внимание обратил на усиление вооруженных сил.
– Меч – это ось мира, и величие страны неотделимо от величия ее армии. Мы завоюем наше положение благодаря остроте наших мечей, а не языков!
Помнил ли Вильгельм завет великого Бисмарка: «Дружить с Россией»? Несомненно помнил. Однако что делать, если племянник так близорук, так безволен, так незадачлив?
Англия, к великому сожалению кайзера, надежно укрывалась за нешироким, но глубоким Ла-Маншем. Но вот Франция… «Шлюха, солдатская девка. Я все равно докажу, что эти лягушатники ничего не стоят как солдаты!»
План быстрого разгрома Франции основывался на замысле великого Шлиффена. На карте, графически, этот план напоминал движение двери, когда ее открывают. В данном случае дверь толкали из Германии… Шлиффен считал, что прямое фронтальное наступление приведет к большим потерям в живой силе. Он детально разработал план флангового захода через Бельгию. Правое крыло немецких войск должно двинуться во Францию, имея неподвижное основание на южном фланге. «Открывающаяся дверь» в конечном счете хлопнет по Парижу с севера. Там, в покоренной столице изнеженной и порочной Франции, кайзер продиктует презренным лягушатникам условия капитуляции. Условия будут таковы, что западная граница Германии обретет наконец желанное спокойствие.
Страстно обличая козни еврейских плутократов, Вильгельм II не сознавал, что сам стал едва ли не главной фигурой на ихшахматной доске. Самоуверенный, решительный сверх всякой меры, он хозяйничал в Европе. Однако последнего этапа этой грандиозной партии – крушения Германии – он не предвидел. Вагон в Компьенском лесу под Парижем, где немцев поставят на колени и зачитают им приговор, – эту заключительную матовую ситуацию просчитывали за много ходов до финала лишь гроссмейстеры.
Пока же разыгрывался довольно простенький дебют. Надо было во что бы то ни стало заставить взяться за оружие Россию.
Очередным испытанием для национального достоинства России явились угрозы православной Сербии. Расчет был прост: бесславно проглотив недавнюю боснийскую пилюлю, Россия не посмеет столь же безропотно проглотить пилюлю сербскую. Гордость не позволит!
Вокруг Сербии начала сплетаться сложная сеть интриг.
Тайные общества – испытанное средство провоцировать желанные события. Организацию под устрашающим названием «Черная рука» возглавил некий полковник Дмитриевич. После загадочного убийства короля Александра и королевы Драги полковник вдруг оказывается на посту начальника разведки сербского генерального штаба. В оккупированную недавно Боснию полковник посылает своего надежного агента Гачиновича. Агенту предписывается всячески будоражить православных против австрийцев. Гачинович снабжен средствами, адресами и паролями. В Боснии, оскорбленной австрийской оккупацией, он без труда проникает в студенческое общество «Свобода» (также тайное). Студенты, давая выход силам молодости, ведут себя бурно, шумно, зачастую вызывающе. За ними установлен тайный надзор, ибо в руководстве обществом замечены масоны. В последней листовке, выпущенной студентами, во всеуслышание объявлялось, что наследнику австрийского престола эрцгерцогу Францу Фердинанду вынесен смертный приговор. Он должен умереть, ибо приговор масонов ни отмене, ни обжалованию не подлежит.
Что же обрекло наследника австрийского престола на неминуемую смерть? Оказывается, он всячески противился войне. Эрцгерцог, человек уже в годах, прекрасно сознавал, что жестокая бойня, в которую так настойчиво втягивают Австро-Венгрию и Россию, завершится гибелью обеих династий. Поэтому вместо разжигания ненависти к России Франц Фердинанд стремился к тесной дружбе с Николаем П.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171
Примерно то же самое произошло и с зарвавшимся Вильгельмом. Словно вожжами, ему заворотили задранную морду: «Не туда поскакал!» Из французского Танжера его заставили смотреть на Восток: за Вислу, за Урал, вплоть до Тихого океана. Вместо Африки ему предлагалась Россия. Вместо голых чернокожих дикарей его соблазняли дикарями в тулупах, имевшими обыкновение, запершись в адски натопленных избушках, сладостно истязать себя прутьями по голому телу.
Матерью Вильгельма II была дочь английской королевы Виктории (сильно недолюбливавшая своего фанфаронистого сына). Русский государь Николай II приходился германскому императору кузеном.
Молодость русского царя не помешала ему увидеть и понять, что православная Россия превратилась в гигантскую мишень для всякого рода ненавистников. Стрелы ковались и оттачивались самые разнообразные. На скатерти большой политики раскладывался чрезвычайно сложный и запутанный пасьянс.
Мощь Ротшильдов к тому времени возросла настолько, что они считали более полезным пребывать в тени. Однако игроки за столом постоянно ощущали их руководящее влияние.
Еще со времени Берлинского конгресса, где стоял вопрос об экономической оккупации России, отношения германского и русского монархов стали портиться. Для того чтобы окончательно ихния! Народы больше не управляются монархами. Ими правят бесчисленные банки и биржи. Разве не так?
Русский император вспомнил своего деда, Александра II, Освободителя. Жизнь его сложилась неудачно. Имея вторую, побочную семью, Александр II прижил с любимой женщиной троих детей. Расходы требовались громадные. На помощь немедленно поспешил банкир Гинцбург и с тех пор сделался интимным советчиком в самых секретных делах… Такова власть золота, такими способами действуют евреи.
Отдаленной мыслью пронеслось запоздалое сожаление о том, что милая Алике, императрица Александра Федоровна, самым незаметным образом также оказалась прямо-таки облепленной ловкими иудеями, охотно раскрывавшими свои тугие кошельки для показной благотворительной деятельности. Манус, Гинцбург, Поляков, Бродский, Рубинштейн…
Свидание в Бьерке не принесло плодов. Николай II все же предпочел союз с Францией и Великобританией. Вильгельм II негодовал. Что скрывалось за поступком племянника? Вялая кровь? Испуг? Влияние жены?
Германский император все свое внимание обратил на усиление вооруженных сил.
– Меч – это ось мира, и величие страны неотделимо от величия ее армии. Мы завоюем наше положение благодаря остроте наших мечей, а не языков!
Помнил ли Вильгельм завет великого Бисмарка: «Дружить с Россией»? Несомненно помнил. Однако что делать, если племянник так близорук, так безволен, так незадачлив?
Англия, к великому сожалению кайзера, надежно укрывалась за нешироким, но глубоким Ла-Маншем. Но вот Франция… «Шлюха, солдатская девка. Я все равно докажу, что эти лягушатники ничего не стоят как солдаты!»
План быстрого разгрома Франции основывался на замысле великого Шлиффена. На карте, графически, этот план напоминал движение двери, когда ее открывают. В данном случае дверь толкали из Германии… Шлиффен считал, что прямое фронтальное наступление приведет к большим потерям в живой силе. Он детально разработал план флангового захода через Бельгию. Правое крыло немецких войск должно двинуться во Францию, имея неподвижное основание на южном фланге. «Открывающаяся дверь» в конечном счете хлопнет по Парижу с севера. Там, в покоренной столице изнеженной и порочной Франции, кайзер продиктует презренным лягушатникам условия капитуляции. Условия будут таковы, что западная граница Германии обретет наконец желанное спокойствие.
Страстно обличая козни еврейских плутократов, Вильгельм II не сознавал, что сам стал едва ли не главной фигурой на ихшахматной доске. Самоуверенный, решительный сверх всякой меры, он хозяйничал в Европе. Однако последнего этапа этой грандиозной партии – крушения Германии – он не предвидел. Вагон в Компьенском лесу под Парижем, где немцев поставят на колени и зачитают им приговор, – эту заключительную матовую ситуацию просчитывали за много ходов до финала лишь гроссмейстеры.
Пока же разыгрывался довольно простенький дебют. Надо было во что бы то ни стало заставить взяться за оружие Россию.
Очередным испытанием для национального достоинства России явились угрозы православной Сербии. Расчет был прост: бесславно проглотив недавнюю боснийскую пилюлю, Россия не посмеет столь же безропотно проглотить пилюлю сербскую. Гордость не позволит!
Вокруг Сербии начала сплетаться сложная сеть интриг.
Тайные общества – испытанное средство провоцировать желанные события. Организацию под устрашающим названием «Черная рука» возглавил некий полковник Дмитриевич. После загадочного убийства короля Александра и королевы Драги полковник вдруг оказывается на посту начальника разведки сербского генерального штаба. В оккупированную недавно Боснию полковник посылает своего надежного агента Гачиновича. Агенту предписывается всячески будоражить православных против австрийцев. Гачинович снабжен средствами, адресами и паролями. В Боснии, оскорбленной австрийской оккупацией, он без труда проникает в студенческое общество «Свобода» (также тайное). Студенты, давая выход силам молодости, ведут себя бурно, шумно, зачастую вызывающе. За ними установлен тайный надзор, ибо в руководстве обществом замечены масоны. В последней листовке, выпущенной студентами, во всеуслышание объявлялось, что наследнику австрийского престола эрцгерцогу Францу Фердинанду вынесен смертный приговор. Он должен умереть, ибо приговор масонов ни отмене, ни обжалованию не подлежит.
Что же обрекло наследника австрийского престола на неминуемую смерть? Оказывается, он всячески противился войне. Эрцгерцог, человек уже в годах, прекрасно сознавал, что жестокая бойня, в которую так настойчиво втягивают Австро-Венгрию и Россию, завершится гибелью обеих династий. Поэтому вместо разжигания ненависти к России Франц Фердинанд стремился к тесной дружбе с Николаем П.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171