Находясь всего в ста двадцати милях от Тулона и в таком положении, что попутный для французов ветер был бы в то же время попутным и для его разведчиков, Сент-Винсент мог надеяться догнать противника, если недостаточно вовремя для того, чтобы спасти Нельсона, то во всяком случае достаточно своевременно для того, чтобы застигнуть французов, пока они не успели бы еще оправиться после сражения настолько, чтобы выдержать затем бой и с ним. Несомненно, он рассуждал так же, как впоследствии Нельсон в своем письме к министерству перед Трафальгарской битвой: «Я совсем не боюсь предсказать, что если бы восемнадцать кораблей Кальдера столкнулись в настоящей схватке с двадцатью семью или двадцатью восемью кораблями противника после того, как последний основательно разбил наш флот, то в этом году он уже не мог бы более вредить нам». За исключением Мальты, которая не могла бы и в течение одного только месяца прокормить двадцатитысячный экипаж французских кораблей, да которая и в остальных отношениях лишена была всяких ресурсов, французам некуда было бы укрыться, и таким образом флот их погиб бы для республики. Если бы Сент-Винсент крейсировал близ Картахены, где стояла испанская эскадра, то такая позиция его была бы выгоднее для успеха задержки там этой эскадры; но при этом он не прикрывал бы ни Менорки, ни Нельсона от атаки французов, так как и эскадра последнего, и упомянутый остров были ближе к Тулону, чем к Картахене. Кроме того, так как Картахена на триста миль дальше от Тулона, чем мыс Сан-Себастьян, то британским разведочным судам пришлось бы пройти все это лишнее расстояние до встречи со своим адмиралом у Картахены, который здесь был бы дальше, чем в случае крейсерства у упомянутого мыса, от пунктов, где сосредоточивались его главные интересы. Как только Сент-Винсент узнал, что французы пошли на восток от Тулона, он, не стесняясь уже никакими соображениями относительно испанцев, послал Нельсону подкрепление из четырех кораблей, увеличив таким образом численность его эскадры до шестнадцати британских против двадцати четырех французских, нападения которых опасался.
Именно в течение недели, последовавшей за посылкой упомянутого отряда к Нельсону, Сент-Винсент покинул флот, а Кейт сделал то ошибочное движение, которое подверглось столь строгому осуждению. Автор настоящего труда, по сопоставлении всех имевшихся в его распоряжении источников, полагает, что Кейт сделал этот шаг совершенно независимо от специальных приказаний Сент-Винсента, согласно которым будто бы поступал. Он действовал отчасти на основании общих приказаний, полученных им до передачи ему графом командования, а отчасти согласно собственным взглядам на обстановку. Последние, по-видимому, не сходились со взглядами Сент-Винсента, старавшегося всего более о том, чтобы разбить неприятельский флот; у Кейта же преобладало опасение потерять Менорку. Это-то опасение и побудило его уклониться от исполнения приказания крейсировать близ бухты Розас, точно так же, как заставило его немного позднее в двух случаях приказать Нельсону отрядить для ее защиты часть своих кораблей, что последний отказался исполнить – с сомнительным, однако, правом на это. Положение Менорки в рассматриваемом случае весьма наглядно иллюстрирует затруднительное положение флота в том случае, когда безопасность порта, имеющего серьезное значение, опирается всецело на него. Здесь поражение французского флота и защита Менорки являлись двумя, по-видимому, различными целями, одну из которых преследовал Сент-Винсент, а другую – его помощник. Первый видел наилучшую для острова защиту в поражении неприятельского флота, Кейт же подчинял последнюю цель первой. Со взглядом Сент-Винсента согласовались также и простые, но определенные воззрения Нельсона на морскую стратегию: «Я нахожу, что лучшей защитой владений его Сицилийского величества была бы постановка моей эскадры лицом к лицу с французской». Кейт, с другой стороны, в письме, написанном немного позднее, почти патетически высказывает свои затруднения, являвшиеся следствием его менее правильного стратегического взгляда. «Чрезвычайно досадно, что я не могу найти нигде этих бродяг и что я так связан в своих движениях этим беззащитным островом». Целесообразно, чтобы каждый порт был в состоянии держаться против неприятеля совершенно не зависимо от флота большее или меньшее время, смотря по степени его значения. Тогда флот будет иметь возможность развить всю свою силу и воспользоваться своей подвижностью без всяких соображений о нуждах порта; пока последний в безопасности, он может уйти куда угодно. Флот составляет лучшую береговую оборону не потому, что он исключает безусловно необходимость укреплений, а потому, что поражение неприятельского флота надежнее всех других способов обороны.
После тщетной погони за адмиралом Брюи, лорд Кейт привел свой флот в Торбей 17 августа. 18-го числа того же месяца граф Сент-Винсент сошел на берег в Портсмуте, формально оставив, таким образом, пост главнокомандующего Средиземноморскими силами, который он занимал в течение трех лет и девяти месяцев. Через четыре дня после этого, 22 августа 1799 года, Бонапарт тайно сел на фрегат в Александрии для возвращения во Францию.
После Сирийской кампании французская армия снова вошла в Каир 14 июня. 11 июля сэр Сидней Смит с двумя кораблями стал на якорь в Абукирской бухте в сопровождении турецкого флота (или сопровождая его), состоявшего из тридцати линейных кораблей и сотни других судов – фрегатов и транспортов. На транспортах было, по одним сведениям, десять тысяч, а по другим – тридцать тысяч солдат. 15-го числа Бонапарт, находившийся в Каире, узнал, что атака с моря в течение благоприятного времени года, которой он опасался, состоялась. Он сейчас же приказал Дезе очистить Верхний Египет для обеспечения Каира и быстро стянул к Александрии отряды, расположенные в Нижнем Египте. Это сосредоточение войск было закончено 19-го числа, но к тому времени турки уже высадились на берег и штурмовали форт Абукир, который и пал 16-го числа. 25-го французы атаковали противника на Абукирском полуострове, и те же самые места, которые были свидетелями уничтожения эскадры Брюэса год назад, увидели теперь полное поражение магометанской армии. Все ее офицеры и солдаты, высадившиеся с кораблей, были или убиты, загнаны в море и утоплены, или взяты в плен. Между последними был также и турецкий главнокомандующий.
После поражения Бонапарт и британский коммодор подняли флаги перемирия, в течение которого первый получил английские газеты до 10 июня. Из них он узнал о победоносных успехах второй коалиции и о поражениях французов в Германии и Италии. Тогда он поспешно принял решение возвратиться во Францию. Существуют различные мнения относительно того, было ли принято это решение внезапно, без предварительного обсуждения, как это утверждает это секретарь Бонапарта Бурьен, или же оно делается результатом долгих соображений, складывавшихся постепенно согласно с естественным ходом событий. Сам Наполеон в последние годы объяснял это решение полученными им от Фелиппо известиями в траншеях под Акрой, где сражавшиеся, разделенные всего несколькими ярдами друг от друга, часто беседовали между собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218