Последний крейсировал близ Тулона в течение трех недель среди зимы, вследствие получения им сведений о предполагавшемся выходе французов из этого порта. Выдержав весьма бурную погоду, не утихавшую почти все время, он возвратился в бухту Сен-Фиоренцо 10 января. По-видимому, 22-го числа того же месяца он снова вышел оттуда для прикрытия ожидавшегося из Англии каравана, оставив в порту 74-пушечный корабль «Бервик», который по беспечности его офицеров потерял мачты, стоя на якоре. После еще более трудного крейсерства, флот вошел в Ливорно 25 февраля. «Бервик» тогда все еще оставался в Сен-Фиоренцо, и такая медленность работ на нем должна быть приписана только скудости средств, какими он располагал. Заход флота в Ливорно был, вероятно, необходим как для пополнения припасов, так и для напоминания нерешительной Тоскане о могуществе Великобритании. 7 марта французский флот пришел на вид мыса Корсо и почти сейчас же увидел и «Бервик», который только накануне успел оставить Сен-Фиоренцо для следования в Ливорно. Так как он все еще не исправил своих повреждений, то французские корабли легко догнали его и в полдень принудили к сдаче. Случай с кораблем «Бервик» послужил яркой иллюстрацией того, как велики могут быть последствия небрежности отдельных лиц, а также и неблагоразумия оставлять слабые отряды без прикрытия их, прямо или косвенно, главными силами.
На следующий день Годам узнал, что неприятель уже в море, и на другое утро с рассветом вышел в погоню за ним. 11-го числа оба флота увидели друг друга, причем французы были значительно южнее британцев, вне пушечного выстрела и на ветре у них. В таком положении относительно друг друга противники оставались весь день 12 марта. В ночь на 13-е французский 74-пушеч-ный корабль потерял стеньгу и отделился от своих, число которых уменьшилось, таким образом, до четырнадцати. На следующее утро 80-пушеч-ный корабль «Ка-Ира» наскочил на своего переднего мателота, потеряв при этом свои фор– и грот-стеньги, и сделался источником тревоги и опасности, каким всегда является для своей эскадры потерпевшее аварию судно. Когда он вышел из линии, один британский фрегат подошел к нему близко со стороны заваленного упавшим рангоутом борта и обстреливал его в течение некоторого времени с сравнительной безнаказанностью. За ним сделал почти то же и Нельсон на «Агамемноне», который следовал близко сзади траверза противника, пока несколько французских кораблей не спустились на выручку последнему.
В течение ночи 120-пушечный корабль «Санскюлотез», самое сильное судно во французском флоте, увалился под ветер и к утру скрылся из виду от остальных. «Ка-Ира» был взят на буксир 74-пушечным кораблем «Цензур», и на рассвете эти два судна были в некотором удалении на северо-восток от своего флота. Оба флота были к тому времени сильно рассеяны вследствие переменчивости ветра, установившегося, однако, затем от норд-веста, к выгоде британцев. Тогда те из их кораблей, которые были ближе других к отдалившимся французским, принудили последних к бою. Во время этой частной схватки другие корабли обоих флотов старались подойти к сражавшимся, причем французы для прикрытия «Ка-Ира» и «Цензура», намеревались пройти между ними и британцами, но по какому-то недоразумению это не было выполнено. Проходя медленно мимо друг друга контр-галсами, враждебные авангарды обменивались жарким артиллерийским огнем, от которого британские корабли, вследствие недостаточной взаимной поддержки, пострадали более, чем французские, особенно плохо пришлось двум из них. Но так как французы все-таки позволили британцам отрезать «Ка-Ира» и «Цензур», то последние были принуждены к сдаче после доблестного сопротивления, в котором потеряли четыреста человек и некоторые мачты. Так как оба флота продолжали идти затем противоположными курсами, то скоро разошлись и скрылись из виду друг друга.
Вследствие переменчивости ветра, а также плохих мореходных качеств британских трехдечных кораблей это сражение малопоучительно в тактическом отношении, тем более что оба адмирала, как весьма посредственные флотоводцы, не имели данных для преодоления встретившихся им затруднений. Большое число аварий во флоте Мартэна и отделение от него в такой момент сильнейшего корабля «Санскюлотез» свидетельствуют о плохих свойствах французских командиров и оправдывают высказывавшееся мнение, что Годам обязан своим успехом скорее инициативе превосходных офицеров, бывших под его командой, чем собственным способностям. Нельсон писал: «Я явился на корабль адмирала Годама, как только наш авангард ослабил огонь и «Ка-Ира» и «Цензур» спустили флаги, чтобы посоветовать ему оставить наши два поврежденных корабля, оба приза и четыре фрегата и преследовать неприятеля. Но он, смотря на дело значительно хладнокровнее, чем я, сказал: «Мы должны быть удовлетворены, мы сделали очень хорошее дело». Адмирал Гудал поддерживал меня, я убедил его написать Годаму, но это не привело ни к чему. Этому дню суждено было быть таким, какой никогда еще не был занесен в летописи Англии». «Адмирал Годам, – говорит Шевалье, – выказал большую осмотрительность. Он, вероятно, не понял импровизированных флотов республики. Для того чтобы сражаться, необходимы корабли в исправном состоянии, способные матросы, искусные артиллерийские комендоры и офицеры, привычные к порядку, военным диспозициям и эскадренным маневрам. Ничего этого мы не имели». «Неприятель, – писал Нельсон о том же самом флоте несколько месяцев спустя, – не имеет ни матросов ни офицеров». Непосредственным следствием описанного поражения французов было то, что они отказались от предположенной экспедиции против Корсики.
После сражения шторм заставил британцев укрыться в Специю и был причиною крушения 74-пушечного корабля их «Илластриес», который вследствие полученных им в бою повреждений не мог более удержаться далеко от берега. Этот случай, вместе с захватом французами «Бервика», уравновесил потери противников. Французская эскадра стала на якорь в Гиерской бухте, где к ней присоединился «Санскюлотез», и 24 марта возвратилась в Тулон. Прибытие туда из Бреста адмирала Ренодена 4 апреля подняло численность ее до девятнадцати или двадцати линейных кораблей, против которых противник мог выставить теперь только тринадцать своих и два неаполитанских. Но хотя британцы испытывали весьма большой недостаток материалов для вооружения и починок своих судов в должной степени, превосходство организации, дисциплины и надлежащей профессиональной подготовки офицеров давали им достаточное основание не испытывать особенной тревоги. В мае в Тулоне возгорелся мятеж якобинцев. Правительство приказало Мартэну воспользоваться присоединением к нему Ренодена, давшим ему перевес в силе над неприятелем, и опять выйти в море для встречи с последним, пока еще не поздно. Чернь подняла крик, утверждая, что как только флот выйдет из порта, так противники революции вернутся в город и перережут патриотов. Матросы, за исключением принадлежавших к брестской эскадре, оставили свои суда под предлогом освобождения своей страны от опасности и приняли участие во всех уличных демонстрациях. Ими была отправлена сухопутная экспедиция против Марселя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218