На нем вспыхнул сильный бунт в Бирхэвене и затем снова во время перехода, который был погашен офицерами, и главным образом первым лейтенантом. Предметом бунта было намерение спасти жизнь одного матроса, который был приговорен к лишению ее за серьезное преступление. Немедленно состоялся суд над главными бунтовщиками, и как только приговор был постановлен, так адмирал приказал привести его в исполнение на следующее же утро «и только при посредстве команды корабля «Марльборо», без обычного в таких случаях присутствия во время наказания шлюпочных гребцов с других кораблей» – такого порядка лорд Сент-Винсент неизменно держался при экзекуции бунтовщиков. По принятии необходимых по этому делу приказаний, командир корабля «Марльборо», капитан Эллисон, решился напомнить адмиралу, что именно решимость не позволить, чтобы товарищи понесли какое-либо серьезное наказание, и была причиной бунта матросов его корабля, вследствие чего он полагает, что последние никогда не допустят повешения виновного.
Лорд Сент-Винсент, принимавший командира на шканцах своего корабля «Видь де Пари» – перед офицерами и командой, прислушивавшимися с затаенным дыханием к тому, что происходило – внимательно слушал говорившего, держа свою шляпу высоко над головой – как он делал это всегда при обращении к нему по службе, был ли то равный с ним в чине или простой матрос – и когда тот замолчал, после некоторой паузы ответил:
«Что хотите вы сказать мне, капитан Эллисон – что вы не можете командовать кораблем Его Величества «Марльборо»? Если в этом дело, сэр, то я немедленно пошлю на него того, который может».
Командир тогда настаивал на том, что во всяком случае шлюпочные гребцы с других кораблей эскадры могли бы присутствовать при совершении наказания, так как это согласно с установившимся обычаем, и что их можно было бы заставить поднять приговоренного к ноку реи, потому что в самом деле трудно рассчитывать, что команда корабля «Марльборо» сделает это.
Лорд Сент-Винсент строго ответил: «Капитан Эллисон, вы старый офицер, сэр, служили долго, жестоко пострадали и даже потеряли руку в бою… Я поэтому был бы очень огорчен, если бы мне пришлось лишить вас возможности к дальнейшим повышениям в ваши почтенные годы. Виновный должен быть повешен в восемь часов завтрашнего утра, и своими товарищами по кораблю; никто с другого корабля эскадры не прикоснется к горденю. Теперь потрудитесь возвратиться на свой корабль, сэр; и на случай, если бы вы не оказались способным командовать им, способный офицер будет наготове для смены вас».
Не проронив более ни слова, капитан Эллисон немедленно удалился. По прибытии на свой корабль он получил приказания вдвинуть и закрепить орудия, а с рассветом опустить полупортики. Затем приказом по эскадре был назначен на следующее утро, к семи часам, сбор у корабля «Принс» всех шлюпок; последние должны были быть вооружены карронадами со всеми боевыми припасами для двенадцати выстрелов на каждую; каждой шлюпкой должен был командовать лейтенант, в распоряжение которого, кроме шлюпочных гребцов, предписано было назначить опытного и надежного комендора, а также четырех человек из орудийной прислуги; командование всем отрядом вверялось капитану Кэмпбеллу с «Бленхейма». Данные ему письменные инструкции будут ясны из изложенного ниже. В представлении своем начальству об этом событии лорд Сент-Винсент писал: «Он должен был присутствовать при совершении казни, и если бы на «Марльборо» проявились какие-либо признаки возмущения, замечена была какая-либо попытка открыть порты, или какое-либо сопротивление повешению приговоренного, он должен был подойти к кораблю вплотную и открыть по нему огонь из карронад, и стрелять до тех пор, пока мятеж или сопротивление не прекратятся; и если бы оказалось безусловно необходимым, то он должен был бы даже потопить корабль на глазах всего флота».
Согласно этому в семь часов следующего утра все шлюпки, вооруженные, как выше указано, проследовали от корабля «Принс» к «Бленхейму», а оттуда, по принятии капитаном Кэмпбеллом командования отрядом, – к «Марльборо». Продержавшись некоторое время на веслах у борта последнего, командир построил свой отряд в линию в расстоянии, меньшем чем на пистолетный выстрел, и приказал вынуть из карронад пробки и зарядить их.
В семь с половиной часов, когда на всей эскадре команда и офицеры были вызваны наверх для того, чтобы быть свидетелями наказания, взоры всех обратились на сильно вооруженный баркас, отваливший от флагманского корабля, так как каждый знал, что на нем препровождался на место казни приговоренный в сопровождении караульного офицера. Критический момент приближался и должен был решить, действительно ли команда корабля «Марльборо» повесит одного из принадлежавших ее составу.
Так как «Марльборо» находился посередине между двумя линиями эскадры, то баркас скоро пристал к его борту, и приговоренный был живо поднят на палубу и привязан к горденю. Прошло несколько ужасных минут в полном безмолвии, которое было наконец прервано эскадренными склянками, бившими восемь часов. В тот же момент с флагманского корабля раздался пушечный выстрел, и при громе его преступник был уже приподнят наверх, но затем, заметно для всех, он снова был приспущен. Волнение на всей эскадре достигло сильного напряжения! В самом деле, в этот ужасный момент, когда глаза каждого матроса на каждом корабле были устремлены на место казни, как будто шла решительная борьба между мятежом и властью; как будто суждено было, чтобы целый флот видел колеблющееся нежелание матросов корабля «Марльборо» повесить своего товарища, и чтобы вследствие того случайного факта, что они ненамеренно потравили гордень, меры, принятые для обеспечения повиновения, на момент показались недостаточными. Равновесие весов было, к несчастью, нарушено, но затем матросы ходом подняли несчастного к ноку реи… Закон был исполнен и, как сказал лорд Сент-Винсент в этот момент – быть может, один из важнейших в его жизни, – «дисциплина ограждена, сэр!»
Когда приговор был таким образом исполнен и не проявилось никакого возмущения, то для того, чтобы еще раз для всех было очевидным, какая мощная сила готова была подавить всякое сопротивление власти, какое могло бы возникнуть на линейном корабле, капитан Кэмпбелл разорвал свою линию и, подойдя всем отрядом к борту «Марльборо», насколько позволила длина весел, снова построил шлюпки носом поперек корабля и оставался в таком положении до истечения времени, назначенного для того, чтобы тело висело. Затем тело было спущено вниз, зашито, как это принято обыкновенно, с ядром в койку покойного, и на одной из шлюпок корабля «Марльборо» отвезено на расстояние полмили от него и потоплено. После этого капитан Кэмпбелл отозвал свой отряд, и «Марльборо» по сигналу получил приказание занять свое место в линии.
Описанная казнь была роковым ударом для мятежей в эскадре, стоявшей у Кадиса. Не то чтобы случаи серьезного неповиновения власти, изменнических заговоров и открытого сопротивления требованиям не имели более места – они случались часто и впоследствии, – но для того, чтобы быть мгновенно погашенными, Эскадра пополнялась многими кораблями, приходившими из Англии, и на некоторых из них команда почти открыто бунтовала, а от них зараза распространялась и на другие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218