– «Как только был дан сигнал вступлением французской армии в 1798 году, так возникло быстро и широко распространившееся восстание». За этим восстанием последовало принятие сильно централизованной конституции, к которой страна не была подготовлена. С этого времени агитация сделалась непрерывной. Две партии боролись за преобладание: одна, известная под именем унитарианской, сочувствовала новому порядку, и симпатии ее были на стороне французской революции; другая – аристократическая, добивалась восстановления первоначальной конституции и искала покровительства и поддержки у старейших правительств Европы. Между этими двумя партиями была центральная, состоявшая из представителей более умеренных мнений.
Обеспечив Валлис за Францией, Бонапарт, в августе 1802 года, отозвал французские войска, до тех пор остававшиеся в Швейцарии, – политическая мера, которая имела целью показать Европе, что он уважает независимость страны, гарантированную Люневильским миром. Обострение отношений между противными партиями скоро привело их к столкновениям, и номинальное правительство умеренных, добившееся власти экстраконституционными действиями, увидело, что на его стороне не было «ни горячих патриотов, которые желали бы абсолютного единения, ни мирных масс, достаточно расположенных к революции, но знавших ее только по ужасам войны и присутствию в стране иностранных войск». Аристократическая партия взяла верх и утвердилась в столице, откуда правительство было изгнано. Последнее обратилось к Бонапарту, прося его вмешательства. Сначала он отказал, но затем почти сейчас же решился действовать. «Я не сдам, – сказал он, – грозных альпийских бастионов пятнадцати сотням наемников, оплачиваемых Англией». В качестве специального посла был послан французский полковник, с прокламацией, помеченной 30 сентября 1802 года, предлагавшей олигархическому правительству сложить с себя власть и распустить все вооруженные силы. Для поддержки этого приказания были двинуты к границе тридцать тысяч французских солдат под начальством генерала Нея, которые скоро и вошли в страну. Перед этой реальной силой всякое сопротивление со стороны Швейцарии сейчас же прекратилось.
Европа глубоко возмутилась, но из великих держав не возвысила голоса ни одна, кроме Великобритании. То, что для Бонапарта было шагом, необходимым для возвеличения Франции, даже хотя бы он и был явным нарушением Люневильского трактата, в глазах англичан – не только сторонников министерства, но и самых горячих деятелей оппозиции – было насильственным вмешательством «в законные усилия храброго и благородного народа восстановить свои древние законы и правительство и добиться вновь учреждения системы правления, оказавшейся на опыте не только благоприятной для обеспечения домашнего очага, но и совершенно отвечавшей требованиям спокойствия и безопасности других держав». Британский кабинет выразил нежелание верить, чтобы «могла быть еще какая-либо попытка стеснять эту независимую нацию в отстаивании своих несомненных прав».
Вопреки провозглашенной в этих словах уверенности, министерство в тот же самый день, 10 октября, послало специального посла с приказаниями постараться добиться расположения народа и уверить его, что если он пожелает сопротивляться притязаниям Франции, то Великобритания окажет ему денежную помощь. Посол получил приказание тщательно воздерживаться от возбуждения сопротивления, если Швейцария не обнаружит единодушного к тому желания; в противном же случае он должен был всячески помочь ей запастись оружием и припасами. Ступив таким образом на путь, который едва ли мог не привести к враждебным действиям, британское министерство задумало затем удержать за собой некоторые свои завоевания в предшествовавшей войне, для возвращения которых их прежним владельцам согласно с трактатом сделала уже соответствующие распоряжения. С этой целью 17 октября были посланы в Вест-Индию, Голландскую Гвиану и на мыс Доброй Надежды депеши, отменявшие, до дальнейших инструкций, сдачу отнятых у Франции и Голландии колоний представителям этих держав.
По получении протеста Великобритании Бонапарт разразился гневными словами, сопровождавшимися угрозами. 23 октября он продиктовал для французского посла в Лондоне Отто инструкции, которые даже Тьером названы поистине выходящими из ряда вон. «Он не сдаст Альпы пятнадцати сотням наемников, оплачиваемых Англией. Если британское министерство для поддержки своего влияния в парламенте намекнет только, что есть что-нибудь такое, чего Первый консул не сделал, потому что ему помешали, то он сейчас же сделает это». Он смеялся над опасностью для Франции морской войны и прямо сказал, что если она возникнет, то берега Европы, от Ганновера до Таранто, будут заняты французскими войсками и закрыты для британской торговли. «Лигурия, Ломбардия, Швейцария и Голландия будут обращены во французские провинции, и империя галлов будет восстановлена». Самой Великобритании он угрожал вторжением в нее стотысячного войска; и если для предотвращения опасности ей удастся возбудить другую континентальную войну, «то никто иной, как Англия принудит нас завоевать Европу. Первому консулу всего лишь 33 года. До сих пор он разрушал только второстепенные державы. Кто знает, сколько времени потребуется на то, чтобы радикально изменить карту Европы и восстановить Западную империю»? Посланнику было приказано сообщить британскому правительству, что политика Франции по отношению к Англии была «всецело Амьенским трактатом; ничем более, как Амьенским трактатом». Неделю спустя та же самая фраза была повторена на страницах официального журнала «Монитер», в статье, которая резко отрицала право Великобритании ссылаться на Люневильский трактат, потому что она отказалась признать установленные им новые государства. Отто благоразумно воздержался говорить языком депеши, но по необходимости сообщил требование своего правителя о точном соблюдении Амьенского трактата и его отказ считаться с чем-либо, что не предусмотрено в этом трактате. На это британский министр иностранных дел отвечал многозначительными словами: «То положение дел на континенте, какое было при подписании Амьенского трактата, и ничего, более, как-то положение»! Эти декларации «завязали мертвый узел», разрубить который могла только уступка с той или другой стороны.
Несмотря на вышеприведенные ясные «формулы», оба правительства были до некоторой степени в неведении относительно размеров опасности. До британского министерства не дошло все то, что было сказано Бонапартом, а он не знал о распоряжениях этого министерства задержать сдачу французских и голландских колоний. Между тем оппозиция в Швейцарии потерпела неудачу, и британский агент был отозван оттуда. 15 ноября были посланы на мыс Доброй Надежды и в Вест-Индию новые инструкции, отменявшие упомянутые сейчас распоряжения, которые отправлены были месяц назад. Вопрос теперь был в том, успеет ли второе судно догнать первое. Когда 23 ноября собрался парламент, речь короля приняла оттенок некоторой тревоги и несколько гадательно намекала на необходимость внимательно следить за положением дел в Европе и позаботиться как о своей безопасности, так и о сохранении мира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218
Обеспечив Валлис за Францией, Бонапарт, в августе 1802 года, отозвал французские войска, до тех пор остававшиеся в Швейцарии, – политическая мера, которая имела целью показать Европе, что он уважает независимость страны, гарантированную Люневильским миром. Обострение отношений между противными партиями скоро привело их к столкновениям, и номинальное правительство умеренных, добившееся власти экстраконституционными действиями, увидело, что на его стороне не было «ни горячих патриотов, которые желали бы абсолютного единения, ни мирных масс, достаточно расположенных к революции, но знавших ее только по ужасам войны и присутствию в стране иностранных войск». Аристократическая партия взяла верх и утвердилась в столице, откуда правительство было изгнано. Последнее обратилось к Бонапарту, прося его вмешательства. Сначала он отказал, но затем почти сейчас же решился действовать. «Я не сдам, – сказал он, – грозных альпийских бастионов пятнадцати сотням наемников, оплачиваемых Англией». В качестве специального посла был послан французский полковник, с прокламацией, помеченной 30 сентября 1802 года, предлагавшей олигархическому правительству сложить с себя власть и распустить все вооруженные силы. Для поддержки этого приказания были двинуты к границе тридцать тысяч французских солдат под начальством генерала Нея, которые скоро и вошли в страну. Перед этой реальной силой всякое сопротивление со стороны Швейцарии сейчас же прекратилось.
Европа глубоко возмутилась, но из великих держав не возвысила голоса ни одна, кроме Великобритании. То, что для Бонапарта было шагом, необходимым для возвеличения Франции, даже хотя бы он и был явным нарушением Люневильского трактата, в глазах англичан – не только сторонников министерства, но и самых горячих деятелей оппозиции – было насильственным вмешательством «в законные усилия храброго и благородного народа восстановить свои древние законы и правительство и добиться вновь учреждения системы правления, оказавшейся на опыте не только благоприятной для обеспечения домашнего очага, но и совершенно отвечавшей требованиям спокойствия и безопасности других держав». Британский кабинет выразил нежелание верить, чтобы «могла быть еще какая-либо попытка стеснять эту независимую нацию в отстаивании своих несомненных прав».
Вопреки провозглашенной в этих словах уверенности, министерство в тот же самый день, 10 октября, послало специального посла с приказаниями постараться добиться расположения народа и уверить его, что если он пожелает сопротивляться притязаниям Франции, то Великобритания окажет ему денежную помощь. Посол получил приказание тщательно воздерживаться от возбуждения сопротивления, если Швейцария не обнаружит единодушного к тому желания; в противном же случае он должен был всячески помочь ей запастись оружием и припасами. Ступив таким образом на путь, который едва ли мог не привести к враждебным действиям, британское министерство задумало затем удержать за собой некоторые свои завоевания в предшествовавшей войне, для возвращения которых их прежним владельцам согласно с трактатом сделала уже соответствующие распоряжения. С этой целью 17 октября были посланы в Вест-Индию, Голландскую Гвиану и на мыс Доброй Надежды депеши, отменявшие, до дальнейших инструкций, сдачу отнятых у Франции и Голландии колоний представителям этих держав.
По получении протеста Великобритании Бонапарт разразился гневными словами, сопровождавшимися угрозами. 23 октября он продиктовал для французского посла в Лондоне Отто инструкции, которые даже Тьером названы поистине выходящими из ряда вон. «Он не сдаст Альпы пятнадцати сотням наемников, оплачиваемых Англией. Если британское министерство для поддержки своего влияния в парламенте намекнет только, что есть что-нибудь такое, чего Первый консул не сделал, потому что ему помешали, то он сейчас же сделает это». Он смеялся над опасностью для Франции морской войны и прямо сказал, что если она возникнет, то берега Европы, от Ганновера до Таранто, будут заняты французскими войсками и закрыты для британской торговли. «Лигурия, Ломбардия, Швейцария и Голландия будут обращены во французские провинции, и империя галлов будет восстановлена». Самой Великобритании он угрожал вторжением в нее стотысячного войска; и если для предотвращения опасности ей удастся возбудить другую континентальную войну, «то никто иной, как Англия принудит нас завоевать Европу. Первому консулу всего лишь 33 года. До сих пор он разрушал только второстепенные державы. Кто знает, сколько времени потребуется на то, чтобы радикально изменить карту Европы и восстановить Западную империю»? Посланнику было приказано сообщить британскому правительству, что политика Франции по отношению к Англии была «всецело Амьенским трактатом; ничем более, как Амьенским трактатом». Неделю спустя та же самая фраза была повторена на страницах официального журнала «Монитер», в статье, которая резко отрицала право Великобритании ссылаться на Люневильский трактат, потому что она отказалась признать установленные им новые государства. Отто благоразумно воздержался говорить языком депеши, но по необходимости сообщил требование своего правителя о точном соблюдении Амьенского трактата и его отказ считаться с чем-либо, что не предусмотрено в этом трактате. На это британский министр иностранных дел отвечал многозначительными словами: «То положение дел на континенте, какое было при подписании Амьенского трактата, и ничего, более, как-то положение»! Эти декларации «завязали мертвый узел», разрубить который могла только уступка с той или другой стороны.
Несмотря на вышеприведенные ясные «формулы», оба правительства были до некоторой степени в неведении относительно размеров опасности. До британского министерства не дошло все то, что было сказано Бонапартом, а он не знал о распоряжениях этого министерства задержать сдачу французских и голландских колоний. Между тем оппозиция в Швейцарии потерпела неудачу, и британский агент был отозван оттуда. 15 ноября были посланы на мыс Доброй Надежды и в Вест-Индию новые инструкции, отменявшие упомянутые сейчас распоряжения, которые отправлены были месяц назад. Вопрос теперь был в том, успеет ли второе судно догнать первое. Когда 23 ноября собрался парламент, речь короля приняла оттенок некоторой тревоги и несколько гадательно намекала на необходимость внимательно следить за положением дел в Европе и позаботиться как о своей безопасности, так и о сохранении мира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218