Русские не могли допустить, чтобы из среды их моряков выбыло так много способных офицеров, и Джонс был переведен из Балтийского моря в Черное.
Скоро приняло участие в борьбе и четвертое государство – Швеция. 21 июня 1788 года она двинула свои войска в Финляндию, а 30-го Россия объявила ей войну. Тогда оказалось большим счастьем для России, что она не отправила своего флота из Балтийского моря. Сухопутная война здесь ограничивалась главным образом северным побережьем Финского залива, в его же водах состоялось несколько весьма серьезных сражений. Последние происходили не только между линейными кораблями обычного в то время типа, но и между большими флотилиями канонерских лодок и галер, и сопровождались необычайным для морских сражений кровопролитием.
В то время когда таким образом на Востоке война была в полном разгаре, Великобритания и Пруссия заключили между собой оборонительный договор, к которому присоединилась также и Голландия, переживавшая новую фазу влияния в ней штатгальтера и британской партии. При этом обусловлена была численность войск и кораблей, которые каждое из государств должно было снарядить в случае необходимости. Им скоро и представился случай оказать содействие одной из сражавшихся сторон. Дания, исконный враг Швеции, воспользовалась моментом, чтобы вторгнуться в Швецию из Норвегии, входившей тогда в состав Датского государства. 24 сентября 1788 года двенадцатитысячный датский отряд перешел границу и двинулся на Гетеборг, который готов уже был сдаться, когда этому помешало внезапное и неожиданное прибытие короля, явившегося лично и без свиты. Но город все-таки, за недостатком сил в нем, не мог бы дать отпор противнику и был бы сдан, если бы не вмешательство Великобритании и Пруссии. Британский посланник в Копенгагене поспешно переправился в Гетеборг, убедил короля принять посредничество названных государств и объявил тогда начальнику датских сил, что если вторжение в Швецию не будет остановлено, то Дания будет атакована. Решительный тон посланника заставил датчан признать несостоятельность сделанного было ими возражения, что отряд их составляет будто бы в сущности часть русских войск и снаряжен в помощь им на основании договора между Россией и Данией. Последней ничего более не оставалось как уступить, сейчас же было заключено перемирие, а через месяц войска ее были отозваны.
Истинное значение союза между двумя западными державами, с которыми заодно действовала и Голландия, ясно выразилось в этом эпизоде. По-видимому имевший целью заступничество за Швецию, он в действительности был враждебен России и послужил диверсией в пользу султана. Великобритания и Пруссия, по причине все увеличивавшегося могущества и влияния России на морях Балтийском и Черном, а также и на континенте, следовали тому, что в то время считалось естественной политикой Франции. Швецию, а позднее и Турцию – традиционных союзниц Франции и до тех пор клонивших чашу весов в сторону, враждебную Англии – пришлось поддерживать демонстрациями, а в случае нужды и действиями своих сил. Сделано это было не потому, что Франция была тогда менее опасна, а потому, что Россия становилась все более и более грозной. Это опять было проявлением нарождавшегося тогда Восточного вопроса. В разрешении его морской силе, представляемой главным образом флотом, торговлей и обширными колониями Великобритании, пришлось играть руководящую и самую решительную роль. Это было зарей того дня, полудня которого не видит еще и девятнадцатое столетие. Дня, в течение которого суждено было выступить на сцене Нельсону и Наполеону, Махомеду-Али и Ибрагиму-паше, султану Махмуду и императору Николаю, Нэпиру, Стопфорду и Лаланду в 1840 году, героям Карса, Силлистрии и Крыма, а также и героям Русско-Турецкой войны 1877 года.
Но в годы, следовавшие за Версальским миром, вопрос этот был еще новым, и мнения о нем еще не сложились. Как говорит один современный писатель, «Англия имела вполне достаточно времени обдумать и достаточно оснований осудить ту безрассудную и слепую политику, под влиянием которой она извлекла себе из глубины Ботнического залива ненадежного союзника и всегда достойного подозрения друга, для того чтобы в результате возникла новая морская держава в Средиземном море и Архипелаге». Эти размышления не были бесплодными, как видно из деятельности министерства Питта в то время. С другой стороны, когда было предложено в 1791 году увеличить число кораблей в кампании, чтобы «придать вес представлениям», делавшимся союзниками воюющим сторонам – другими словами, чтобы поддержать Турцию посредством вооруженной демонстрации – Фокс, вождь партии вигов, заявил, что «союз с Россией кажется ему самым естественным и выгодным из всех союзов, какие только можно заключить». В то же время Бурк, по сравнению с которым никто не пользовался более справедливой репутацией мудрого политика, заметил, что «приписывание Турецкой империи какого-либо значения в равновесии сил Европы является воззрением новым. Также совершенно новы были и вытекающие из него теории и принципы союза. Россия была нашим естественным союзником, и в торговом отношении она была бы наиполезнейшим из всех других». На то, что эти знаменитые члены оппозиции выражали чувства многих сторонников министерства, указывает уменьшение правительственного большинства при последовавшем голосовании. Тогда ободренная этим оппозиция предложила ряд резолюций, сущность которых выражается следующими словами: «Невероятно, чтобы интересы Великобритании пострадали от успехов русского оружия на берегах Черного моря». При голосовании по ним, министерское большинство снова уменьшилось, несмотря на доводы тех, которые утверждали, что «овладение Очаковым облегчит императрице не только завоевание Константинополя, но и всего нижнего Египта и Александрии, а это даст России преобладание в Средиземном море и сделает ее грозной для нас соперницей как в морской силе, так и в торговле». Даже принимая в расчет влияние партийного духа, все-таки нельзя не видеть, что воззрения британцев только медленно поворачивали к руслу, по которому они с того времени потекли с такою силой.
Франция под гнетом своих внутренних беспорядков лишена была возможности принять участие в деятельности своих старинных союзников на Востоке и все более и более отстранялась от вмешательства во внешние дела. 8 августа 1788 года король назначил днем созыва Генеральных Штатов 1 мая 1789 года, а в ноябре состоялось вторичное собрание нотаблей для обсуждения новой конституции и образа действий собрания Генеральных Штатов, представительства в нем третьего сословия и голосования по сословиям. Месяц спустя заседания их были на время прекращены, и Двор, наперекор решению большинства, объявил 27 декабря 1788 года, что число представителей от третьего сословия должно быть равно числу представителей двух других сословий вместе. Никакого решения не состоялось относительно того, следует ли вести голосование поголовно или по сословиям.
Очаков был занят русскими 17 декабря 1788 года, а в продолжение следующего года военные действия были в полном разгаре и в Балтийском море, и в Юго-Восточной Европе. Турция была везде побеждена. Австрийцы взяли 8 октября Белград, затем заняли Бухарест и дошли до Орсовы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218
Скоро приняло участие в борьбе и четвертое государство – Швеция. 21 июня 1788 года она двинула свои войска в Финляндию, а 30-го Россия объявила ей войну. Тогда оказалось большим счастьем для России, что она не отправила своего флота из Балтийского моря. Сухопутная война здесь ограничивалась главным образом северным побережьем Финского залива, в его же водах состоялось несколько весьма серьезных сражений. Последние происходили не только между линейными кораблями обычного в то время типа, но и между большими флотилиями канонерских лодок и галер, и сопровождались необычайным для морских сражений кровопролитием.
В то время когда таким образом на Востоке война была в полном разгаре, Великобритания и Пруссия заключили между собой оборонительный договор, к которому присоединилась также и Голландия, переживавшая новую фазу влияния в ней штатгальтера и британской партии. При этом обусловлена была численность войск и кораблей, которые каждое из государств должно было снарядить в случае необходимости. Им скоро и представился случай оказать содействие одной из сражавшихся сторон. Дания, исконный враг Швеции, воспользовалась моментом, чтобы вторгнуться в Швецию из Норвегии, входившей тогда в состав Датского государства. 24 сентября 1788 года двенадцатитысячный датский отряд перешел границу и двинулся на Гетеборг, который готов уже был сдаться, когда этому помешало внезапное и неожиданное прибытие короля, явившегося лично и без свиты. Но город все-таки, за недостатком сил в нем, не мог бы дать отпор противнику и был бы сдан, если бы не вмешательство Великобритании и Пруссии. Британский посланник в Копенгагене поспешно переправился в Гетеборг, убедил короля принять посредничество названных государств и объявил тогда начальнику датских сил, что если вторжение в Швецию не будет остановлено, то Дания будет атакована. Решительный тон посланника заставил датчан признать несостоятельность сделанного было ими возражения, что отряд их составляет будто бы в сущности часть русских войск и снаряжен в помощь им на основании договора между Россией и Данией. Последней ничего более не оставалось как уступить, сейчас же было заключено перемирие, а через месяц войска ее были отозваны.
Истинное значение союза между двумя западными державами, с которыми заодно действовала и Голландия, ясно выразилось в этом эпизоде. По-видимому имевший целью заступничество за Швецию, он в действительности был враждебен России и послужил диверсией в пользу султана. Великобритания и Пруссия, по причине все увеличивавшегося могущества и влияния России на морях Балтийском и Черном, а также и на континенте, следовали тому, что в то время считалось естественной политикой Франции. Швецию, а позднее и Турцию – традиционных союзниц Франции и до тех пор клонивших чашу весов в сторону, враждебную Англии – пришлось поддерживать демонстрациями, а в случае нужды и действиями своих сил. Сделано это было не потому, что Франция была тогда менее опасна, а потому, что Россия становилась все более и более грозной. Это опять было проявлением нарождавшегося тогда Восточного вопроса. В разрешении его морской силе, представляемой главным образом флотом, торговлей и обширными колониями Великобритании, пришлось играть руководящую и самую решительную роль. Это было зарей того дня, полудня которого не видит еще и девятнадцатое столетие. Дня, в течение которого суждено было выступить на сцене Нельсону и Наполеону, Махомеду-Али и Ибрагиму-паше, султану Махмуду и императору Николаю, Нэпиру, Стопфорду и Лаланду в 1840 году, героям Карса, Силлистрии и Крыма, а также и героям Русско-Турецкой войны 1877 года.
Но в годы, следовавшие за Версальским миром, вопрос этот был еще новым, и мнения о нем еще не сложились. Как говорит один современный писатель, «Англия имела вполне достаточно времени обдумать и достаточно оснований осудить ту безрассудную и слепую политику, под влиянием которой она извлекла себе из глубины Ботнического залива ненадежного союзника и всегда достойного подозрения друга, для того чтобы в результате возникла новая морская держава в Средиземном море и Архипелаге». Эти размышления не были бесплодными, как видно из деятельности министерства Питта в то время. С другой стороны, когда было предложено в 1791 году увеличить число кораблей в кампании, чтобы «придать вес представлениям», делавшимся союзниками воюющим сторонам – другими словами, чтобы поддержать Турцию посредством вооруженной демонстрации – Фокс, вождь партии вигов, заявил, что «союз с Россией кажется ему самым естественным и выгодным из всех союзов, какие только можно заключить». В то же время Бурк, по сравнению с которым никто не пользовался более справедливой репутацией мудрого политика, заметил, что «приписывание Турецкой империи какого-либо значения в равновесии сил Европы является воззрением новым. Также совершенно новы были и вытекающие из него теории и принципы союза. Россия была нашим естественным союзником, и в торговом отношении она была бы наиполезнейшим из всех других». На то, что эти знаменитые члены оппозиции выражали чувства многих сторонников министерства, указывает уменьшение правительственного большинства при последовавшем голосовании. Тогда ободренная этим оппозиция предложила ряд резолюций, сущность которых выражается следующими словами: «Невероятно, чтобы интересы Великобритании пострадали от успехов русского оружия на берегах Черного моря». При голосовании по ним, министерское большинство снова уменьшилось, несмотря на доводы тех, которые утверждали, что «овладение Очаковым облегчит императрице не только завоевание Константинополя, но и всего нижнего Египта и Александрии, а это даст России преобладание в Средиземном море и сделает ее грозной для нас соперницей как в морской силе, так и в торговле». Даже принимая в расчет влияние партийного духа, все-таки нельзя не видеть, что воззрения британцев только медленно поворачивали к руслу, по которому они с того времени потекли с такою силой.
Франция под гнетом своих внутренних беспорядков лишена была возможности принять участие в деятельности своих старинных союзников на Востоке и все более и более отстранялась от вмешательства во внешние дела. 8 августа 1788 года король назначил днем созыва Генеральных Штатов 1 мая 1789 года, а в ноябре состоялось вторичное собрание нотаблей для обсуждения новой конституции и образа действий собрания Генеральных Штатов, представительства в нем третьего сословия и голосования по сословиям. Месяц спустя заседания их были на время прекращены, и Двор, наперекор решению большинства, объявил 27 декабря 1788 года, что число представителей от третьего сословия должно быть равно числу представителей двух других сословий вместе. Никакого решения не состоялось относительно того, следует ли вести голосование поголовно или по сословиям.
Очаков был занят русскими 17 декабря 1788 года, а в продолжение следующего года военные действия были в полном разгаре и в Балтийском море, и в Юго-Восточной Европе. Турция была везде побеждена. Австрийцы взяли 8 октября Белград, затем заняли Бухарест и дошли до Орсовы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218