Центурион по имени Семпер Куний Лингус проходит мимо Саймона в Грант-парке, глядя на велосипедные гонки в гору. "Когда мы распинаем человека, — бормочет он, — он должен распинаться". Три Марии прижимают к лицам платочки, когда слезоточивый газ и «циклон-Б» начинают ползти в гору, к тому месту, где стоят кресты и статуя генерала Логана... «И не рвал тысячу ким», — вполголоса напевает Святой Жаба, глядя на стоящего в двери Фишна Чипса... Артур Флегенхеймер и Роберт Патни Дрейк поднимаются по дымовой трубе... «Вовсе не обязательно верить в Санта-Клауса», — поясняет Г. Ф. Лавкрафт... «Амброз», — молит его Голландец.
— Но этого не может быть, — говорит Джо Малик, чуть не плача. — Не может же везде царить хаос. Тогда не стояли бы здания. Не летали бы самолеты. Прорвались все плотины. А все инженерные факультеты университетов превратились в сумасшедшие дома.
— А разве они уже не превратились? — спросил Саймон. — Ты читал последние данные по экологии? Близится экологическая катастрофа. Придется смотреть правде в глаза, Джо. Бог — это безумная женщина.
— В искривленном пространстве нет прямых линий, — дополняет Стелла.
— Но мое сознание умирает, — протестует Джо, вздрагивая.
Саймон держит початок кукурузы и поспешно ему говорит: «Осирис — черный бог!»
(Сэр Чарльз Джеймс Нейпир, бородатый и длинноволосый шестидесятилетний генерал армии ее королевского величества в Индии, познакомился в январе 1843 года с одним весьма обаятельным мерзавцем и тотчас же написал своим близким друзьям в Англию, что этот странный человек отважен, умен, сказочно богат и абсолютно беспринципен. Поскольку последователи, которых было более трех миллионов, считали этого странного чудака Богом, он брал с них по двадцать рупий за разрешение поцеловать его руку, требовал (и добивался) сексуальной близости от приглянувшихся жен и дочерей своих правоверных последователей и доказывал свое божественное происхождение, бесстыдно и открыто совершая грехи, признаваясь в которых, любой смертный умер бы со стыда. А в сражении под Миани, поддержав британцев против мятежных белуджей, он еще и доказал, что может сражаться, как десять тигров. В общем, генерал Нейпир заключил, что Хасан Али Шах Махаллати, сорок шестой имам, или живой Бог, исмаилитской секты ислама, прямой потомок Хасана ибн Саббаха, первого Ага-Хана, — самый необычный человек на земле.)
Дорогой Джо,
Я снова вернулся в Чехаго, легендарную вотчину Горбатого Ричарда, всемирный свинарник и проч., где смог приходит, словно гроза, со стороны Гэри, что через озеро, и проч., и где мы с Падре по-прежнему работаем над мозгами местных Больших Шишек и проч., так что у меня появилось время написать тебе длинное письмо, как я и обещал.
Закон Пятерок — это вершина мысли Вейсгаупта, поэтому Хагбард и Джон не особенно интересуются дальнейшими спекуляциями на этот счет. Открытие феномена 23 и 17 целиком и полностью принадлежит мне, хотя ради справедливости надо сказать, что число 23 отмечал еще Уильям С. Берроуз, впрочем не приходя ни к каким выводам.
Я пишу это письмо на скамейке в Грант-парке, неподалеку от того места, где три года назад меня травили мейсом. Весьма символично.
Только что прошла женщина из «Матерей против полиомиелита». Я дал ей четверть доллара. Вот досада, как раз в тот момент, когда я пытался привести мысли в порядок. Когда ты приедешь сюда, я смогу рассказать тебе больше; в письме наверняка все окажется очень схематичным.
Между прочим, Берроуз столкнулся с числом 23 в Танжере, когда капитан парома по фамилии Кларк упомянул в разговоре, что проплавал двадцать три года без единой аварии. В этот же день его паром со всеми пассажирами на борту затонул. Берроуз задумался над этим в тот вечер, когда по радио сообщили, что разбился самолет «Истерн эрлайнс», следовавший из Нью-Йорка в Майами. Летчиком был тоже капитан Кларк, а самолет выполнял рейс номер 23.
— Если ты захочешь узнать о них больше, — сказал Саймон Джо (на этот раз на словах, а не в письме; после встречи с Диллинджером они ехали в Сан-Франциско), — достань из бумажника долларовую купюру и внимательно на нее посмотри. Давай, сделай это прямо сейчас. При мне. — Джо вытащил бумажник и нашел однодолларовую бумажку. (Годом позже в городе, который Саймон назвал Чехаго, подчеркивая синхронность двух вторжений августа 1968 года, на съезде РХОВ после вступительно-наступательной речи Улыбчивого Джима начинается перерыв на ленч. Саймон набрасывается на одного из распорядителей и кричит: «Эй ты, чертов педик, убери руки от моей жопы», — и в возникшей суматохе Джо без труда подсыпает АУМ в безалкогольный коктейль.)
— А мне надо записываться в библиотеку, чтобы посмотреть всего одну книжку? — спрашивает Кармел в публичной библиотеке Лас-Вегаса после того, как Малдонадо не сумел вывести его на какого-нибудь агента коммунистов.
— Одним из самых непонятных поступков Вашингтона, — рассказывает профессор Персиваль Петсделуп на лекции по истории Америки в Колумбийском университете в 1968 году, — был его отказ поддержать Тома Пейна, когда тому вынесли смертный приговор в Париже... "А что непонятного? — думает Джордж Дорн, сидя на галерке. — Вашингтон был штрейкбрехером Истэблишмента".
— Сначала рассмотри портрет на лицевой стороне, — говорит Саймон. — Это вовсе не Вашингтон, это Вейсгаупт. Сравни это изображение с любым из ранних, настоящих портретов Вашингтона, и ты поймешь, о чем я говорю. А как тебе эта загадочная полуулыбка? (С этой улыбкой Вейсгаупт закончил писать письмо, объяснявшее Пейну, почему он не сможет ему помочь; он скрепил его Великой печатью Соединенных Штатов, значение которой было известно только ему, и, откинувшись на спинку стула, вполголоса пробормотал: «Жак де Молэ, ты снова отмщен!»)
— Что значит я устроил беспорядок? Да вон тот педик своими ручищами схватил меня за жопу!
(— Ну, я не знаю, какую конкретно книжку, детка. Какую-нибудь, где рассказывается, как работают коммунисты. В общем, как гражданин и патриот может раскрыть шпионскую группу коммунистов в своем районе. Что-нибудь в таком духе, — поясняет Кармел библиотекарше.)
Толпа мужчин в синих рубашках и белых пластиковых шлемах проносится вниз по лестнице на углу Сорок третьей улицы и площади ООН мимо транспаранта с надписью «Перекуют мечи свои на орала, и копья свои — на серпы, и не будут более учиться воевать». Размахивая тяжелыми деревянными крестами и выкрикивая грозные боевые кличи, люди в шлемах врезаются в толпу, словно волна, нахлынувшая на песочный замок. Джордж видит, как они приближаются, и его сердце выпрыгивает из груди.
— А когда ты перевернешь купюру, то первым делом увидишь пирамиду иллюминатов. Ты заметишь, что на ней написано число 1776, но наше государство было основано в 1788 году. Предположительно, 1776 означает год подписания Декларации Независимости. Но истинная причина в том, что в 1776 году Вейсгаупт возродил орден иллюминатов. И как ты думаешь, почему в тринадцати ярусах пирамиды заключено семьдесят два сегмента? — спрашивает Саймон в 1969 году...
— Недоразумение, надо же! Когда мужик щупает мою задницу, я прекрасно понимаю, чего он хочет, — кричит Саймон в 1970 году... Джордж толкает локтем Питера Джексона. — «Божья молния», — говорит он. Пластиковые шлемы мерцают в лучах солнца, они снова прибывают волной, скатываясь по лестнице, вверху разворачивается флаг с красными буквами на белом фоне:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102