Тогда обнаружится, что любой желающий может провалить
твою работу или, по крайней мере, задержать на неопределенный срок под любым
предлогом. Даже под тем предлогом, что излагается новая, неапробированная
точка зрения, торопиться не надо, надо еще как следует обсудить. При этом
совершенно не играет роли то, что у тебя куча публикаций, что ты широко
известен, имеешь хорошую репутацию. Незаурядная работа проходит так, будто
ты -- начинающий автор, и пытаешься протащить свою первую стряпню. Все,
причастные к прохождению незаурядной работы, вдруг оказываются специалистами
в этой области, пусть даже сама эта область впервые открыта именно в этой
работе. Причем, более квалифицированными, чем автор работы, хотя они и не
имеют ни одной публикации по этой теме. Если лицо, причастное к прохождению
работы, обнаруживает непонимание какого-то места в этой работе, то это
означает, что автор в данном пункте допустил какой-то промах. В проходящей
работе все должно быть правильным и ничего не должно быть неправильного. Все
в ответе за нее. Всех заботит одно -- интересы мировой науки (или
отечественной, в зависимости от конъюнктуры).
Не печатать? Какое-то время можно, конечно, писать без печатания. В
стол. Или в мусорную корзину. Но человек не может долго нести свою дорогу с
собой. Он ее должен оставлять сзади. Или ничего не делать. Или делать, как
все.
УДАЧА
Как хорошо, что мы -- вымышленные персонажи, говорит Шизофреник. Мы
можем говорить о страданиях, не испытывая голода, холода и боли. Мы можем
говорить о неустроенности быта и не чинить водопроводный кран, не травить
клопов и не нервничать из-за шумных соседей. Да, говорят Болтун, нам здорово
повезло, что нас нет на самом деле. Мы, кроме того, можем делать открытия и
не утруждать себя заботами о публикации книжек и о получении гонораров.
Можем делать шедевры искусства и не мучить себя низменными хлопотами о
выставках. В этом даже есть своеобразная приятность и красивость.
ПЛАГИАТ
Замысел Претендента был гениально прост: плагиат! Кис, пишущий статью
для Троглодита, должен вставить в нее большой кусок из чьей-нибудь
основательно забытой работы. Вставить без каких бы то ни было исправлений,
иначе плагиата не будет. В условиях, когда все заимствуют у всех без
указания источников, для плагиата нужно нечто большее, чем простое
заимствование, сопровождавшееся обычно незначительными текстуальными
исправлениями. Нужен достаточно большой (по крайней мере несколько страниц)
кусок, делающий ситуацию юридически бесспорной. Идея плагиата напрашивалась
сама собой. Троглодита уже уличали в плагиате родственники посмертно
реабилитированных коллег Троглодита, на которых он в свое время писал
открытые и закрытые доносы. Но это были пустяки. Во-первых, тогда Троглодит
заимствовал целые статьи и главы для книг (некоторые намекали, что даже
целые книги, но это не было доказано, так как репрессированные были еще
большие дегенераты, чем сам Троглодит), а доказать воровство большой работы
труднее. Почти невозможно. Во-вторых, тогда все объяснялось трагизмом
ситуации. Тем более Троглодит воровал у своих жертв такую дребедень, что
образованная комиссия, из молодых, расследовавшая дело, плакала от хохота.
Теперь иное дело. Теперь не свалишь на историческую необходимость. А удар по
Троглодиту -- удар в самое сердце реакции. Только имей в виду, сказал
Претендент Кису, вставишь плагиат в статью после того, как Неврастеник ее
доработает. А то этот болван наверняка переработает и это место.
Работая над статьей Киса для Троглодита. Неврастеник, отъявленный
лодырь по натуре, вписал в статью штук десять маленьких и побольше кусков из
передовицы на ту же тему в прошлогоднем номере Журнала. Статью молниеносно
напечатали в Установочном журнале. И на другой же день во все ответственные
учреждения посыпались десятки писем, уличающих Троглодита в литературном
воровстве. Создали комиссию на высоком уровне. И тут всплыли обстоятельства,
которые поспешили замять, а инцидент постановили считать не имевшим места.
Дело в том, что Кис вставил в статью Троглодита кусок из статьи Заместителя,
взятый составителем статьи Заместителя из старой статьи Троглодита, которую
тот спер у своего реабилитированного предшественника. А куски, вставленные
Неврастеником, в свою очередь, оказались позаимствованными из передовицы
Журнала тех времен, когда редактором был Секретарь. Откуда они были
позаимствованы тогда, выяснять не стали, так как цепочка, судя по всему,
могла привести к Основоположникам, а от них куда-нибудь подалее. Хотя
история с плагиатом вроде бы кончилась ничем, все заинтересованные в ней
почувствовали некоторое удовлетворение и истолковали в свою пользу.
ОППОЗИЦИЯ
Оппозиция у нас, говорит Болтун, есть факт. И она играет социальную
роль. Но она неоднородна, и это надо принимать во внимание, в первую
очередь. У нее нет общих объединяющих интересов. Вот ее примерное строение.
Во-первых, либералы, стремящиеся к власти и воображающие, что они организуют
жизнь лучше, чем консерваторы. Но их либерализм вырождается в демагогию или
глупости. Во-вторых, деловые люди, недовольные тем, что плохо идут дела с
чисто производственной точки зрения. Они даже не либералы. Они целиком и
полностью в рамках системы. В-третьих, лица, недовольные тем, что в рамках
данной системы они не могут развернуться и добиваться своих целей. Сюда
входят даже некоторые уголовники. Им наплевать на моральные и социальные
соображения. Они хотят, но им не дают. В-четвертых, творческая
интеллигенция, не имеющая возможности реализовать свои возможности из-за
высших установок и усилий выражающих установки коллег; в-пятых, лица,
знакомые с западным образом жизни и недовольные тем, что они не могут жить
аналогично здесь. В-шестых, лица, аккумулирующие в себе всеобщее
недовольство крайностями режима, в первую очередь -- террором и насилием.
Это, прежде всего, Правдец. В-седьмых, лица, так или иначе обиженные
обстоятельствами у нас. Таков, например, Хряк. В-восьмых, лица, глубоко
задумывающиеся над сутью бытия независимо от насилий, Запада, интересов дела
и т.п. и, естественно, испытывающие враждебное отношение к себе со стороны
всех. Таковы были Клеветник и Шизофреник. Все группы оппозиции, за
исключением шестой и последней, рядятся в благородные одежды. Последняя
срывает их с них. И потому ее положение самое тяжелое. Лица шестой группы,
по крайней мере, имеют скрытое сочувствие со стороны почти всей оппозиции. А
если теперь взять конкретных лиц, то часто их нельзя отнести к той или иной
группе с определенностью. Они частично тут, частично там. А если взять
оппозиционное сознание, то несовпадение может оказаться еще большим. Вот и
требуй тут какого-то единства действий. Его нет. И не может быть.
Разумеется, оппозиция не может пройти бесследно. И она оказывает свое
влияние на ход ибанской истории. Как? Случаи индивидуальных и даже групповых
действий тебе известны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
твою работу или, по крайней мере, задержать на неопределенный срок под любым
предлогом. Даже под тем предлогом, что излагается новая, неапробированная
точка зрения, торопиться не надо, надо еще как следует обсудить. При этом
совершенно не играет роли то, что у тебя куча публикаций, что ты широко
известен, имеешь хорошую репутацию. Незаурядная работа проходит так, будто
ты -- начинающий автор, и пытаешься протащить свою первую стряпню. Все,
причастные к прохождению незаурядной работы, вдруг оказываются специалистами
в этой области, пусть даже сама эта область впервые открыта именно в этой
работе. Причем, более квалифицированными, чем автор работы, хотя они и не
имеют ни одной публикации по этой теме. Если лицо, причастное к прохождению
работы, обнаруживает непонимание какого-то места в этой работе, то это
означает, что автор в данном пункте допустил какой-то промах. В проходящей
работе все должно быть правильным и ничего не должно быть неправильного. Все
в ответе за нее. Всех заботит одно -- интересы мировой науки (или
отечественной, в зависимости от конъюнктуры).
Не печатать? Какое-то время можно, конечно, писать без печатания. В
стол. Или в мусорную корзину. Но человек не может долго нести свою дорогу с
собой. Он ее должен оставлять сзади. Или ничего не делать. Или делать, как
все.
УДАЧА
Как хорошо, что мы -- вымышленные персонажи, говорит Шизофреник. Мы
можем говорить о страданиях, не испытывая голода, холода и боли. Мы можем
говорить о неустроенности быта и не чинить водопроводный кран, не травить
клопов и не нервничать из-за шумных соседей. Да, говорят Болтун, нам здорово
повезло, что нас нет на самом деле. Мы, кроме того, можем делать открытия и
не утруждать себя заботами о публикации книжек и о получении гонораров.
Можем делать шедевры искусства и не мучить себя низменными хлопотами о
выставках. В этом даже есть своеобразная приятность и красивость.
ПЛАГИАТ
Замысел Претендента был гениально прост: плагиат! Кис, пишущий статью
для Троглодита, должен вставить в нее большой кусок из чьей-нибудь
основательно забытой работы. Вставить без каких бы то ни было исправлений,
иначе плагиата не будет. В условиях, когда все заимствуют у всех без
указания источников, для плагиата нужно нечто большее, чем простое
заимствование, сопровождавшееся обычно незначительными текстуальными
исправлениями. Нужен достаточно большой (по крайней мере несколько страниц)
кусок, делающий ситуацию юридически бесспорной. Идея плагиата напрашивалась
сама собой. Троглодита уже уличали в плагиате родственники посмертно
реабилитированных коллег Троглодита, на которых он в свое время писал
открытые и закрытые доносы. Но это были пустяки. Во-первых, тогда Троглодит
заимствовал целые статьи и главы для книг (некоторые намекали, что даже
целые книги, но это не было доказано, так как репрессированные были еще
большие дегенераты, чем сам Троглодит), а доказать воровство большой работы
труднее. Почти невозможно. Во-вторых, тогда все объяснялось трагизмом
ситуации. Тем более Троглодит воровал у своих жертв такую дребедень, что
образованная комиссия, из молодых, расследовавшая дело, плакала от хохота.
Теперь иное дело. Теперь не свалишь на историческую необходимость. А удар по
Троглодиту -- удар в самое сердце реакции. Только имей в виду, сказал
Претендент Кису, вставишь плагиат в статью после того, как Неврастеник ее
доработает. А то этот болван наверняка переработает и это место.
Работая над статьей Киса для Троглодита. Неврастеник, отъявленный
лодырь по натуре, вписал в статью штук десять маленьких и побольше кусков из
передовицы на ту же тему в прошлогоднем номере Журнала. Статью молниеносно
напечатали в Установочном журнале. И на другой же день во все ответственные
учреждения посыпались десятки писем, уличающих Троглодита в литературном
воровстве. Создали комиссию на высоком уровне. И тут всплыли обстоятельства,
которые поспешили замять, а инцидент постановили считать не имевшим места.
Дело в том, что Кис вставил в статью Троглодита кусок из статьи Заместителя,
взятый составителем статьи Заместителя из старой статьи Троглодита, которую
тот спер у своего реабилитированного предшественника. А куски, вставленные
Неврастеником, в свою очередь, оказались позаимствованными из передовицы
Журнала тех времен, когда редактором был Секретарь. Откуда они были
позаимствованы тогда, выяснять не стали, так как цепочка, судя по всему,
могла привести к Основоположникам, а от них куда-нибудь подалее. Хотя
история с плагиатом вроде бы кончилась ничем, все заинтересованные в ней
почувствовали некоторое удовлетворение и истолковали в свою пользу.
ОППОЗИЦИЯ
Оппозиция у нас, говорит Болтун, есть факт. И она играет социальную
роль. Но она неоднородна, и это надо принимать во внимание, в первую
очередь. У нее нет общих объединяющих интересов. Вот ее примерное строение.
Во-первых, либералы, стремящиеся к власти и воображающие, что они организуют
жизнь лучше, чем консерваторы. Но их либерализм вырождается в демагогию или
глупости. Во-вторых, деловые люди, недовольные тем, что плохо идут дела с
чисто производственной точки зрения. Они даже не либералы. Они целиком и
полностью в рамках системы. В-третьих, лица, недовольные тем, что в рамках
данной системы они не могут развернуться и добиваться своих целей. Сюда
входят даже некоторые уголовники. Им наплевать на моральные и социальные
соображения. Они хотят, но им не дают. В-четвертых, творческая
интеллигенция, не имеющая возможности реализовать свои возможности из-за
высших установок и усилий выражающих установки коллег; в-пятых, лица,
знакомые с западным образом жизни и недовольные тем, что они не могут жить
аналогично здесь. В-шестых, лица, аккумулирующие в себе всеобщее
недовольство крайностями режима, в первую очередь -- террором и насилием.
Это, прежде всего, Правдец. В-седьмых, лица, так или иначе обиженные
обстоятельствами у нас. Таков, например, Хряк. В-восьмых, лица, глубоко
задумывающиеся над сутью бытия независимо от насилий, Запада, интересов дела
и т.п. и, естественно, испытывающие враждебное отношение к себе со стороны
всех. Таковы были Клеветник и Шизофреник. Все группы оппозиции, за
исключением шестой и последней, рядятся в благородные одежды. Последняя
срывает их с них. И потому ее положение самое тяжелое. Лица шестой группы,
по крайней мере, имеют скрытое сочувствие со стороны почти всей оппозиции. А
если теперь взять конкретных лиц, то часто их нельзя отнести к той или иной
группе с определенностью. Они частично тут, частично там. А если взять
оппозиционное сознание, то несовпадение может оказаться еще большим. Вот и
требуй тут какого-то единства действий. Его нет. И не может быть.
Разумеется, оппозиция не может пройти бесследно. И она оказывает свое
влияние на ход ибанской истории. Как? Случаи индивидуальных и даже групповых
действий тебе известны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118