Вы должны понять, умолял он
непреклонного Сотрудника, что нелепо держать в тайне наводнения,
землетрясения и прочие события, за которые руководство не несет никакой
ответственности. Это же стихийные природные явления или статистические
факты, неизбежные во всяком сложном процессе. Слухи же все равно
распространяются. Сотрудник предпринял попытку отделаться анекдотами. Но у
Члена как у типичного случайно уцелевшего представителя той эпохи было
начисто ампутировано чувство юмора и выработан бессрочный иммунитет против
смеха. Глядя с тоской на осатаневшего правдоборца. Сотрудник говорил себе.
Так тебе и надо, кретин несчастный. Давно пора кончать с этими вонючими
идеями и переходить на фарцовщиков. Платят больше, а ответственности меньше.
И публика приличнее. Возьмите теперь, не унимался Член, последнее понижение
цен. Почему нельзя честно и прямо сказать людям, что урожай слишком хороший,
что производительность труда повысилась выше намеченной, а себестоимость
снизилась ниже установленной. Народ поймет и сам проявит инициативу. Болтун
и Шизофреник с хода включились в дискуссию. Сотрудник попытался переключить
разговор на другую тему, кивая на Инструктора, но Болтун сказал, что на это
наплевать, пусть слушает, за это ему денежки платят. Если Сотруднику это не
правится, пусть катится ко всем чертям. Держать не будем. Шизофреник сказал,
что претензии Члена лишены смысла, так как информация не может быть
правдивой и полной по определению самого термина "информация". Для
нормального функционирования общества никакой информации вообще не нужно, и
начальство поступает инстинктивно правильно, раздувая нудные пустяки,
замалчивая важные события, переосмысливая для нас с вами все на свете. И
даже не столько правильно, сколько естественным для себя образом. Может
быть, оно бы и радо было поступать иначе, но не может. Болтун сказал, что
здоровому обществу, как и человеку, сведения о состоянии его здоровья не
нужны, а умирающему бесполезны. Член запищал о болезнях и диагностике.
Болтун возразил, что для общества болезнь есть нормальное состояние"
общества не лечат, врачей таких нет, а тех, кто ставит диагнозы и выписывает
рецепты, надо давить, как клопов. Суть дела не в этом, сказал Сотрудник.
Надо солгать так, чтобы было верно, и сказать правду так, чтобы было вранье.
И Сотрудник рассказал общеизвестный анекдот о том, как наш игрок продул
ихнему, а у нас сообщили, что наш был вторым, а ихний -- предпоследним. В
конце концов радио, телевидение и газеты не вытекают из самой сути изма.
Шизофреник сказал, что в той мере, в какой правду допускают в силу
необходимости, она общедоступна и не нуждается в том, чтобы ее открывали.
Потому люди предпочитают заблуждения и бросаются из одной грандиозной лжи в
другую. Ложь всегда есть открытие. И потом можно кое-что оправдать
сложностью бытия и неизбежностью искренних заблуждений. Болтун сказал, что
есть какие-то объективные законы дезинформации вроде законов тяготения, и
Шизофреник, наверняка, что-то придумал на этот счет. Шизофреник сказал, что
такие законы есть. Например -- тенденция свести к минимуму сведения о плохом
и раздуть до максимума сведения о хорошем. А если такового нет, его следует
выдумать. Врут не по злому умыслу и не по глупости, а потому, что обман есть
наиболее выгодная форма социального поведения. Закон работает сугубо
формально и на любом материале. Потому врут даже тогда, когда в этом нет
никакой надобности, и даже тогда, когда это вредно, ибо иначе не умеют. Член
сказал, что эта теория не объясняет искажений истории. Наоборот, сказал
Сотрудник. Людям надо внушать, что раньше всегда и везде было еще хуже.
Потому какой-нибудь правдивый пустячок может обнаружить более высокий
уровень жизни. Член сказал, что правду о прошлом скрыть нельзя. Есть же
неоспоримые материальные свидетельства. Болтун сказал, что это утешение для
идиотов. Люди сначала усиленно скрывают правду, а потом не могут узнать ее
даже при желании. Единственной опорой памяти о прошлом становятся битые
черепки и объедки от мамонтов. А разве это история! История не оставляет
следов. Она оставляет лишь последствия, которые не похожи на породившие их
обстоятельства.
МОНУМЕНТ ВОЖДЯ
Перед главным фасадом здания ИВАШП, читал Инструктор, была воздвигнута
статуя Вождя в ненатуральную величину на гранитном пьедестале с мощными
цепями, которые долгое время считались декоративными. По причине
непредвиденного оседания, фундамента Статуя наклонилась вперед больше, чем
было установлено высшими инстанциями, так что казалось, что Вождь вот-вот
клюнет могучим носом в речку Ибанючку и разнесет вдребезги запланированную
поблизости ГЭС. В отношении скульптора были приняты меры. Приехавший из
столицы Сотрудник выяснил, однако, что в таком положении Статуя стала еще
устойчивее. А прибывшее для вручения поселку медали Лицо заметило, что
Статуя внушает чувство вины и страха быть раздавленным за это, что вполне
соответствует известному всему Миру гуманизму Вождя. Но воскресить
скульптора было уже невозможно, наука научилась это делать много позднее. А
если бы и воскресили, то не было бы полной уверенности в том, что это -- тот
самый. Статуя была расположена так, что куда бы курсант ни направлялся, он
сталкивался с ней лицом к лицу. Действовало это неотразимо. Сослуживец,
однажды собравшись в самоволку и узрев знакомый профиль на фоне мрачного
неба, в ужасе повернул обратно. Потом он ходил в самоволку, перелезая через
забор около сортира, хотя этот путь был опаснее. Когда разоблачили культ
личности и ликвидировали все его последствия, Статую до поры, до времени
куда-то спрятали, на место ее поставили обнаженный торс Ибанова. Но на это
никто уже не обратил внимания. А за десять лет до этого Сотрудник увидел
пророческий сон, будто Статуя закачалась и начала падать. Сотрудник сначала
обрадовался и закричал "Наконец-то!", но потом увидел, что Статуя падает
прямо на него, и содрогнулся. Он бросился ее поддержать, но сил не хватило,
и она рухнула совсем в другую сторону. И никто не знает до сих пор, в какую
именно. За это Сотрудник был избран в Академию.
БАЛЛАДА
"Баллада о неизвестном курсанте" была первый и последний раз
опубликована на стенках старого сортира в ИВАШП. Предполагаемый автор ее
курсант Ибанов за что-то был отчислен из Школы на фронт и вскоре стал
неизвестным. Начиналась "Баллада" так:
Я, ребята, не поэт.
У меня таланту нет.
Стих в печать не посылаю.
Гонорар не получаю.
И по совести сказать,
Не люблю совсем писать.
Исключительно со скуки
Карандаш беру я в руки.
И по случаю наряда
Сочинить хочу балладу.
Вас читать не заставляю.
Ну, итак, я начинаю.
В январе старый сортир был разрушен. На его месте соорудили новый с
более высоким коэффициентом полезного действия и с более низкой
себестоимостью выпускаемой продукции. В Школе после этого стали различать
две эпохи:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
непреклонного Сотрудника, что нелепо держать в тайне наводнения,
землетрясения и прочие события, за которые руководство не несет никакой
ответственности. Это же стихийные природные явления или статистические
факты, неизбежные во всяком сложном процессе. Слухи же все равно
распространяются. Сотрудник предпринял попытку отделаться анекдотами. Но у
Члена как у типичного случайно уцелевшего представителя той эпохи было
начисто ампутировано чувство юмора и выработан бессрочный иммунитет против
смеха. Глядя с тоской на осатаневшего правдоборца. Сотрудник говорил себе.
Так тебе и надо, кретин несчастный. Давно пора кончать с этими вонючими
идеями и переходить на фарцовщиков. Платят больше, а ответственности меньше.
И публика приличнее. Возьмите теперь, не унимался Член, последнее понижение
цен. Почему нельзя честно и прямо сказать людям, что урожай слишком хороший,
что производительность труда повысилась выше намеченной, а себестоимость
снизилась ниже установленной. Народ поймет и сам проявит инициативу. Болтун
и Шизофреник с хода включились в дискуссию. Сотрудник попытался переключить
разговор на другую тему, кивая на Инструктора, но Болтун сказал, что на это
наплевать, пусть слушает, за это ему денежки платят. Если Сотруднику это не
правится, пусть катится ко всем чертям. Держать не будем. Шизофреник сказал,
что претензии Члена лишены смысла, так как информация не может быть
правдивой и полной по определению самого термина "информация". Для
нормального функционирования общества никакой информации вообще не нужно, и
начальство поступает инстинктивно правильно, раздувая нудные пустяки,
замалчивая важные события, переосмысливая для нас с вами все на свете. И
даже не столько правильно, сколько естественным для себя образом. Может
быть, оно бы и радо было поступать иначе, но не может. Болтун сказал, что
здоровому обществу, как и человеку, сведения о состоянии его здоровья не
нужны, а умирающему бесполезны. Член запищал о болезнях и диагностике.
Болтун возразил, что для общества болезнь есть нормальное состояние"
общества не лечат, врачей таких нет, а тех, кто ставит диагнозы и выписывает
рецепты, надо давить, как клопов. Суть дела не в этом, сказал Сотрудник.
Надо солгать так, чтобы было верно, и сказать правду так, чтобы было вранье.
И Сотрудник рассказал общеизвестный анекдот о том, как наш игрок продул
ихнему, а у нас сообщили, что наш был вторым, а ихний -- предпоследним. В
конце концов радио, телевидение и газеты не вытекают из самой сути изма.
Шизофреник сказал, что в той мере, в какой правду допускают в силу
необходимости, она общедоступна и не нуждается в том, чтобы ее открывали.
Потому люди предпочитают заблуждения и бросаются из одной грандиозной лжи в
другую. Ложь всегда есть открытие. И потом можно кое-что оправдать
сложностью бытия и неизбежностью искренних заблуждений. Болтун сказал, что
есть какие-то объективные законы дезинформации вроде законов тяготения, и
Шизофреник, наверняка, что-то придумал на этот счет. Шизофреник сказал, что
такие законы есть. Например -- тенденция свести к минимуму сведения о плохом
и раздуть до максимума сведения о хорошем. А если такового нет, его следует
выдумать. Врут не по злому умыслу и не по глупости, а потому, что обман есть
наиболее выгодная форма социального поведения. Закон работает сугубо
формально и на любом материале. Потому врут даже тогда, когда в этом нет
никакой надобности, и даже тогда, когда это вредно, ибо иначе не умеют. Член
сказал, что эта теория не объясняет искажений истории. Наоборот, сказал
Сотрудник. Людям надо внушать, что раньше всегда и везде было еще хуже.
Потому какой-нибудь правдивый пустячок может обнаружить более высокий
уровень жизни. Член сказал, что правду о прошлом скрыть нельзя. Есть же
неоспоримые материальные свидетельства. Болтун сказал, что это утешение для
идиотов. Люди сначала усиленно скрывают правду, а потом не могут узнать ее
даже при желании. Единственной опорой памяти о прошлом становятся битые
черепки и объедки от мамонтов. А разве это история! История не оставляет
следов. Она оставляет лишь последствия, которые не похожи на породившие их
обстоятельства.
МОНУМЕНТ ВОЖДЯ
Перед главным фасадом здания ИВАШП, читал Инструктор, была воздвигнута
статуя Вождя в ненатуральную величину на гранитном пьедестале с мощными
цепями, которые долгое время считались декоративными. По причине
непредвиденного оседания, фундамента Статуя наклонилась вперед больше, чем
было установлено высшими инстанциями, так что казалось, что Вождь вот-вот
клюнет могучим носом в речку Ибанючку и разнесет вдребезги запланированную
поблизости ГЭС. В отношении скульптора были приняты меры. Приехавший из
столицы Сотрудник выяснил, однако, что в таком положении Статуя стала еще
устойчивее. А прибывшее для вручения поселку медали Лицо заметило, что
Статуя внушает чувство вины и страха быть раздавленным за это, что вполне
соответствует известному всему Миру гуманизму Вождя. Но воскресить
скульптора было уже невозможно, наука научилась это делать много позднее. А
если бы и воскресили, то не было бы полной уверенности в том, что это -- тот
самый. Статуя была расположена так, что куда бы курсант ни направлялся, он
сталкивался с ней лицом к лицу. Действовало это неотразимо. Сослуживец,
однажды собравшись в самоволку и узрев знакомый профиль на фоне мрачного
неба, в ужасе повернул обратно. Потом он ходил в самоволку, перелезая через
забор около сортира, хотя этот путь был опаснее. Когда разоблачили культ
личности и ликвидировали все его последствия, Статую до поры, до времени
куда-то спрятали, на место ее поставили обнаженный торс Ибанова. Но на это
никто уже не обратил внимания. А за десять лет до этого Сотрудник увидел
пророческий сон, будто Статуя закачалась и начала падать. Сотрудник сначала
обрадовался и закричал "Наконец-то!", но потом увидел, что Статуя падает
прямо на него, и содрогнулся. Он бросился ее поддержать, но сил не хватило,
и она рухнула совсем в другую сторону. И никто не знает до сих пор, в какую
именно. За это Сотрудник был избран в Академию.
БАЛЛАДА
"Баллада о неизвестном курсанте" была первый и последний раз
опубликована на стенках старого сортира в ИВАШП. Предполагаемый автор ее
курсант Ибанов за что-то был отчислен из Школы на фронт и вскоре стал
неизвестным. Начиналась "Баллада" так:
Я, ребята, не поэт.
У меня таланту нет.
Стих в печать не посылаю.
Гонорар не получаю.
И по совести сказать,
Не люблю совсем писать.
Исключительно со скуки
Карандаш беру я в руки.
И по случаю наряда
Сочинить хочу балладу.
Вас читать не заставляю.
Ну, итак, я начинаю.
В январе старый сортир был разрушен. На его месте соорудили новый с
более высоким коэффициентом полезного действия и с более низкой
себестоимостью выпускаемой продукции. В Школе после этого стали различать
две эпохи:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118