Иногда их интересы совпадают настолько, что они воспринимаются как единое
целое. Особенность здесь состоит в том, что чем больше локальная идеология
устраивает основную, тем ближе она к полному исчезновению.
МАЗИЛА И НОВОЕ ЗАПАДНОЕ ИЗОБРАЗИТЕЛЬНОЕ ИСКУССТВО
Для теоретиков, говорит Болтун, Мазила представляет не столько загадку,
сколько досадное затруднение. То, что он не есть явление в нашем искусстве,
очевидно. Все его идеи оттуда. А иначе откуда же им быть? Наши идеи известны
заранее. Что это за идеи, между нами, теоретиками, говоря, нам-то хорошо
известно. Говорят, что какие-то идеи когда-то были тут у нас, потом они ушли
отсюда туда и вот теперь начинают возвращаться обратно. Но это, во-первых,
сказки исказителей. А во-вторых, если это даже идеи наши, они все равно
побывали там. А раз они побывали там, они уже не наши. Так что Мазила чисто
теоретически не может быть явлением в нашем искусстве. Но есть ли он явление
в западном искусстве? Согласно решению Академии Художеств, Союза Художников,
Министерства Культуры, еще более высоких Учреждений, всех специалистов по
теории искусства и всех его знатоков, в новое западное изобразительное
искусство включаются те западные художники столетней давности, которых уже
нельзя считать старыми, но которые в чем-то похожи на наших и не вызывают
отвращения у представителей упомянутых Учреждений, а также все те
сочувствующие нам художники независимо от направлений, возраста и
географической принадлежности, которых разрешено считать художниками. Так
что согласно определению понятия Мазила не может быть отнесен и к западному
искусству. В силу сложившейся ситуации в искусстве такого явления, которое
называется Мазила, просто нет.
ВЫСТАВКА КОСТЕЙ
Крупнейшим событием сезона в культурной жизни Ибанска явилось открытие
выставки старых костей, привезенных из несоседнего, но дружественного
государства, в помещении музея изобразительных искусств. В связи с выставкой
костей музей закрыли. За два месяца до выставки началась запись в очередь на
получение талончиков на право стоять в очереди на выставку. Открытие
выставки производилось на высочайшем уровне. Мазила на выставку попасть не
смог. Неврастеник, попавший на нее по блату, сказал, что выставка, конечно,
любопытная. Но стоять часами в очередях из-за нее не стоит. Болтун сказал,
что люди истосковались по чему-нибудь настоящему и необычному. И готовы
смотреть все, что угодно, лишь бы не наше. Мазила спросил, была бы или нет
очередь на его выставку, если бы такая открылась. Неврастеник сказал, что
если бы Мазила был представлен как западный художник, была бы давка. А если
бы шел как наш, то очереди некоторое время все равно были бы, но поменьше. А
со временем вообще исчезли бы. Болтун сказал, что, по его мнению, эффект от
выставки Мазилы был бы ошеломляющий. Даже друзья не знают того, что он
фактически сделал за эти годы. Или не ценят, поскольку это валяется в
мастерской. Но гадать бессмысленно, ибо выставку Мазилы никогда не разрешат.
Неужели никогда, спросил Мазила. Никогда, сказал Болтун. Какой бы ни был у
тебя официальный успех, выставки не будет. Может быть лишь нечто
противоположное ей. Что это такое, спросил Мазила. Ты сам знаешь, сказал
Болтун. Знаю, сказал Мазила. Но мне не хочется об этом даже думать.
ИЗ КНИГИ КЛЕВЕТНИКА
Идеология и наука суть взаимоисключающие явления. Я не хочу этим
сказать, что они враждуют. Враги могут жить мирно и даже временами выглядеть
друзьями. Я хочу этим сказать лишь то, что это -- качественно разнородные
явления. Наука предполагает (в тенденции хотя бы) осмысленность, точность и
однозначность терминологии. Идеология предполагает бессмысленные,
расплывчатые и многосмысленные языковые образования. Терминология науки не
нуждается в осмыслении и интерпретации, фразеология идеологии нуждается в
истолковании, в ассоциациях, в примысливании и т.п. Утверждения науки
предполагают возможность их подтверждения или опровержения или, в крайнем
случае, установления их неразрешимости. Предложения идеологии нельзя
опровергнуть и подтвердить, ибо они бессмысленны. С этой точки зрения
распространение мнения, будто идеология состоит из знаков, ошибочно. Наука
состоит из знаков, а идеология состоит из квазизнаков. Идеология
антизнакова. Она есть языковое образование лишь с точки зрения использования
вещества языка. Так что многие явления в современной науке фактически суть
явления в области идеологии. Наконец, если словом "научная" обозначать науку
в целом, включая антинаучность, то научная идеология мыслима как часть
антинаучности. Выражение "научная идеология" с этой точки зрения обозначает
такую идеологию, которая сосет соки собственно научной части науки и
маскируется под нее. Но идеология как наука в смысле собственно научности
есть нонсенс. У нее совсем другие источники и другие цели, нежели познание
действительности. Скорее наоборот. Лишь в сравнении с какой-то другой формой
идеологии та или иная идеология может выглядеть как продукт познания и
просвещения. Но это состояние скоро проходит. Идеологии в принципе не
различаются с точки зрения степени научности понимания природы и общества.
Ненаучность идеологии не должна обижать ее. Быть наукой -- это не так
уж почетно в наше время. Быть идеологией почетнее, ибо идеология
господствует, а наука подчиняется. Стремление науки подчинять смехотворно.
Если она и подчиняет, то лишь в роли идеологической организации, а не науки
в собственном смысле слова. Стремление идеологии к наукообразности есть
исторически преходящее явление.
Научная идеология есть такая же нелепость, как, например, научное
искусство. В отношении искусства различают само искусство как особую форму
деятельности и науку о нем, т.е. теорию искусства. Известно, что
произведения искусства создают художники, а не ученые, изучающие искусство,
а теорию искусства создают не художники. Случаи, когда один и тот же человек
создает произведения искусства и вносит вклад в теорию искусства этого
отношения не меняют. В отношении идеологии также следует различать
деятельность по созданию идеологических предметов (текстов, предметов
культа), которая не есть наука, и науку, изучающую эту идеологическую
деятельность и ее продукты. Но этого фактически не делают. Молчаливо
считается, что люди, создающие, охраняющие и сохраняющие идеологические
предметы, суть ученые. А так как сами идеологические тексты считаются
произведениями науки, то научное их изучение совпадает, как кажется, с самой
их разработкой. А между тем это не так. Чем труднее провести различие, тем
настойчивее и четче оно должно быть проведено. У идеологии как особой формы
деятельности по созданию идеологических текстов и других предметов и науки
об этой деятельности и этих предметах не больше общего, чем у искусства и
теории искусства. Идеологические тексты строятся по принципиально иным
правилам, чем тексты научные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118