Представь, что они размером с тебя, и им нужно преодолеть два километра. Дорога в два километра… они яростно сражаются за жизнь, ведь у них немного времени. Они всегда на грани третьей мировой войны. Они живут всего лишь два часа, не более того. Но только одно семя достигает яйцеклетки, которая закрывается после этого. Очень редко бывает, когда в нее одновременно попадают две мужские клетки, что приводит к появлению близнецов.
Рабиндранат Тагор, один из великих поэтов Индии, был тринадцатым ребенком в семье. Остальные двенадцать отпрысков оказались идиотами, никто не знает даже их имен. Это напоминает мне длинный темный коридор. Если бы отец Рабиндраната остановился после двенадцатого ребенка — что казалось бы вполне логичным, ведь дюжины уже достаточно, даже более чем достаточно, — то мир потерял бы одного из самых прекрасных людей на земле: великого поэта, великого художника, просто великого человека… прекрасного во всех отношениях.
Другое дело — пробирка. От тех двенадцати нужно было бы избавиться. Мы бы выбрали Рабиндраната первым ребенком, и никто не знает, сколько дополнительного потенциала было бы в нем заложено, если бы ему досталась лучшая женская яйцеклетка. Никто не знает.
Мы не знаем потенциала человечества. Дайте ему шанс. Я говорю об одном — дайте ему шанс. С первого взгляда все это кажется негуманным. Все новое всегда выглядит негуманным.
Знаешь ли ты, что когда первый поезд отправился из Лондона к близлежащей станции в путь длиной всего восемь километров, то никто не захотел сесть в него… даже бесплатно. Обещали бесплатный обед, но никто не решился войти в вагон, так как священник в то утро сказал в церкви, что Господь никогда не создавал никаких поездов: «Это противоестественно, это опасно, это негуманно. Не садитесь в поезд!»
Как ты думаешь, что случилось бы, если бы люди остановились? Не было бы ни поездов, ни автомобилей, ни самолетов, ни ракет для полетов на Луну.
А нам нужно достичь звезд! Нам нужны более крепкие тела, нам нужны более разумные люди, нам нужны те, кто не выпачкан во всем этом старом дерьме. Это станет возможным лишь в том случае, когда медицина сможет управлять рождением человека.
Я полностью поддерживаю эту идею.
(The Last Testament)
Твоя убежденность в том, что людей нужно разводить в пробирках с помощью генной инженерии, вызывает у меня ужас. Это касается не самой технологии, а возможности осуществления контроля за данным процессом. Как можно гарантировать, что это знание будет использовано сознательными людьми, а не сумасшедшими политиками, которым вздумается превратить наш смелый новый мир в Орвелловский «1984»?
А кто контролирует технологию сегодня? Кто контролирует все ядерное оружие? Кто контролирует все научные достижения? Разве ты подняла свой голос против этого? Разве ты задумывалась, что вся жизнь на земле находится сегодня в руках сумасшедших идиотов-политиков?
И так было всегда. Любое открытие мгновенно попадало в лапы правительства; почему же ты спрашиваешь только о генной инженерии? Разве тебя не страшит, что у политиков достаточно оружия массового поражения, чтобы уничтожить каждого жителя планеты семьсот раз? Человека не нужно уничтожать дважды, ибо ты не единственный сын Бога, ты не воскреснешь; да и под рукой не будет мессии, который возвратит тебя к жизни.
Но тебя страшит — и я тебя понимаю, — что если генная инженерия попадет в руки политиков, то, конечно, они не станут думать о воспроизводстве человека красоты, грации, любви, безмолвия, разума. Они захотят производить стальных роботов, чтобы превратить их всех в солдат для войны, для убийства. Я знаю об этом. Вот почему я предложил, чтобы в мире не было наций, а мир управлялся лишь одним правительством. Все границы нужно убрать, все паспорта и зеленые карты нужно сжечь. Для того чтобы въехать в любую страну, достаточно быть просто человеком.
Когда я говорю о чем-то, нужно помнить весь контекст сказанного, иначе ты неправильно меня поймешь. Я хочу, чтобы мир был один, чтобы не было войн и солдат. Я хочу одно мировое правительство. Я хочу, чтобы президент мирового правительства был у власти только шесть месяцев, чтобы он не успел навредить. Я хочу, чтобы одного человека выбирали только один раз. Это необходимые предосторожности.
Генная инженерия, создающая ребенка в научных лабораториях, будет сосредоточена в руках ученых.
Люди верили в религию, но все окончилось крахом. Люди верили в политику, но и тут все закончилось крахом. Сейчас нам нужно обратиться к науке. Дайте ей шанс, ибо за три сотни лет она добилась большего прогресса, чем человек за всю свою историю в миллионы лет.
Я предлагаю, чтобы мир имел только одну академию наук, чтобы не было русского ученого, американского ученого, индуистского ученого, христианского ученого, пусть это все останется в прошлом. В академии будут работать все гении мира. Все ранее предпринятые попытки не увенчались успехом; теперь нужно дать шанс науке. В этом нет никакого вреда. В худшем случае, наука может потерпеть поражение, но я не думаю, что это случится.
Нам нужно готовить нового человека. Из нового человека — медитативного, безмолвного, любящего — выйдет настоящий ученый.
Я имею четкое представление о новом человеке: это человек без религии, без национальности, без правительства; будет лишь одно хозяйственное правительство и мощная мировая академия наук. Наука станет главным фактором развития мира.
Не пугайся. Ученые — это не монстры, они очень гуманны. Если будет широко распространена медитация, если будет расти число санньясинов , то ученые станут первыми людьми, заинтересованными во внутреннем поиске. Он нужен им, иначе их жизни не будет хватать равновесия. Они постоянно занимаются только внешним поиском. Им нужно освоить несколько способов для проникновения внутрь человека и сохранения определенного баланса. Медитативный ученый не сможет создавать монстров убийц.
Наука всегда была благословением для человека. И это благословение может стать еще больше, если мир станет единым.
(From the False to the Truth)
10. Творчество
He мог бы Ты рассказать о творческой женщине?Я женщина, и во мне сильно горит творческий дух. Я знаю, что женщины могут предложить миру искусства невиданную ранее проницательность, понимание, мягкость. Я чувствую, что мой творческий потенциал имеет совсем другие истоки. Может быть, это связано с тем, что искусство может рождаться из любви, и тогда отпадает всякая необходимость в муках творчества.
Творчество не зависит от того, мужчина ты или женщина. Если ты чувствуешь творческий порыв, твори. Но только не думай, что ты сможешь достичь в искусстве таких вершин, которые не удалось покорить мужчине.
Почему постоянно проводится демаркационная линия между женщиной и мужчиной? Весь вопрос в том, что каждая женщина несет в себе мужское начало, а каждый мужчина — женское. И так и должно быть, ибо не важно, кто ты — мужчина или женщина, тебя породили и мужчина, и женщина. В этом процессе каждому из них принадлежит половина. В тебе живут как отец, так и мать. Весь вопрос в том, какая сторона медали обращена наружу, а какая внутрь.
Разумеется, искусство только бы выиграло, если бы мужчины и женщины творили с разных углов зрения. Но, судя по тому, что ты говоришь, ты совсем не понимаешь, что такое творчество.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Рабиндранат Тагор, один из великих поэтов Индии, был тринадцатым ребенком в семье. Остальные двенадцать отпрысков оказались идиотами, никто не знает даже их имен. Это напоминает мне длинный темный коридор. Если бы отец Рабиндраната остановился после двенадцатого ребенка — что казалось бы вполне логичным, ведь дюжины уже достаточно, даже более чем достаточно, — то мир потерял бы одного из самых прекрасных людей на земле: великого поэта, великого художника, просто великого человека… прекрасного во всех отношениях.
Другое дело — пробирка. От тех двенадцати нужно было бы избавиться. Мы бы выбрали Рабиндраната первым ребенком, и никто не знает, сколько дополнительного потенциала было бы в нем заложено, если бы ему досталась лучшая женская яйцеклетка. Никто не знает.
Мы не знаем потенциала человечества. Дайте ему шанс. Я говорю об одном — дайте ему шанс. С первого взгляда все это кажется негуманным. Все новое всегда выглядит негуманным.
Знаешь ли ты, что когда первый поезд отправился из Лондона к близлежащей станции в путь длиной всего восемь километров, то никто не захотел сесть в него… даже бесплатно. Обещали бесплатный обед, но никто не решился войти в вагон, так как священник в то утро сказал в церкви, что Господь никогда не создавал никаких поездов: «Это противоестественно, это опасно, это негуманно. Не садитесь в поезд!»
Как ты думаешь, что случилось бы, если бы люди остановились? Не было бы ни поездов, ни автомобилей, ни самолетов, ни ракет для полетов на Луну.
А нам нужно достичь звезд! Нам нужны более крепкие тела, нам нужны более разумные люди, нам нужны те, кто не выпачкан во всем этом старом дерьме. Это станет возможным лишь в том случае, когда медицина сможет управлять рождением человека.
Я полностью поддерживаю эту идею.
(The Last Testament)
Твоя убежденность в том, что людей нужно разводить в пробирках с помощью генной инженерии, вызывает у меня ужас. Это касается не самой технологии, а возможности осуществления контроля за данным процессом. Как можно гарантировать, что это знание будет использовано сознательными людьми, а не сумасшедшими политиками, которым вздумается превратить наш смелый новый мир в Орвелловский «1984»?
А кто контролирует технологию сегодня? Кто контролирует все ядерное оружие? Кто контролирует все научные достижения? Разве ты подняла свой голос против этого? Разве ты задумывалась, что вся жизнь на земле находится сегодня в руках сумасшедших идиотов-политиков?
И так было всегда. Любое открытие мгновенно попадало в лапы правительства; почему же ты спрашиваешь только о генной инженерии? Разве тебя не страшит, что у политиков достаточно оружия массового поражения, чтобы уничтожить каждого жителя планеты семьсот раз? Человека не нужно уничтожать дважды, ибо ты не единственный сын Бога, ты не воскреснешь; да и под рукой не будет мессии, который возвратит тебя к жизни.
Но тебя страшит — и я тебя понимаю, — что если генная инженерия попадет в руки политиков, то, конечно, они не станут думать о воспроизводстве человека красоты, грации, любви, безмолвия, разума. Они захотят производить стальных роботов, чтобы превратить их всех в солдат для войны, для убийства. Я знаю об этом. Вот почему я предложил, чтобы в мире не было наций, а мир управлялся лишь одним правительством. Все границы нужно убрать, все паспорта и зеленые карты нужно сжечь. Для того чтобы въехать в любую страну, достаточно быть просто человеком.
Когда я говорю о чем-то, нужно помнить весь контекст сказанного, иначе ты неправильно меня поймешь. Я хочу, чтобы мир был один, чтобы не было войн и солдат. Я хочу одно мировое правительство. Я хочу, чтобы президент мирового правительства был у власти только шесть месяцев, чтобы он не успел навредить. Я хочу, чтобы одного человека выбирали только один раз. Это необходимые предосторожности.
Генная инженерия, создающая ребенка в научных лабораториях, будет сосредоточена в руках ученых.
Люди верили в религию, но все окончилось крахом. Люди верили в политику, но и тут все закончилось крахом. Сейчас нам нужно обратиться к науке. Дайте ей шанс, ибо за три сотни лет она добилась большего прогресса, чем человек за всю свою историю в миллионы лет.
Я предлагаю, чтобы мир имел только одну академию наук, чтобы не было русского ученого, американского ученого, индуистского ученого, христианского ученого, пусть это все останется в прошлом. В академии будут работать все гении мира. Все ранее предпринятые попытки не увенчались успехом; теперь нужно дать шанс науке. В этом нет никакого вреда. В худшем случае, наука может потерпеть поражение, но я не думаю, что это случится.
Нам нужно готовить нового человека. Из нового человека — медитативного, безмолвного, любящего — выйдет настоящий ученый.
Я имею четкое представление о новом человеке: это человек без религии, без национальности, без правительства; будет лишь одно хозяйственное правительство и мощная мировая академия наук. Наука станет главным фактором развития мира.
Не пугайся. Ученые — это не монстры, они очень гуманны. Если будет широко распространена медитация, если будет расти число санньясинов , то ученые станут первыми людьми, заинтересованными во внутреннем поиске. Он нужен им, иначе их жизни не будет хватать равновесия. Они постоянно занимаются только внешним поиском. Им нужно освоить несколько способов для проникновения внутрь человека и сохранения определенного баланса. Медитативный ученый не сможет создавать монстров убийц.
Наука всегда была благословением для человека. И это благословение может стать еще больше, если мир станет единым.
(From the False to the Truth)
10. Творчество
He мог бы Ты рассказать о творческой женщине?Я женщина, и во мне сильно горит творческий дух. Я знаю, что женщины могут предложить миру искусства невиданную ранее проницательность, понимание, мягкость. Я чувствую, что мой творческий потенциал имеет совсем другие истоки. Может быть, это связано с тем, что искусство может рождаться из любви, и тогда отпадает всякая необходимость в муках творчества.
Творчество не зависит от того, мужчина ты или женщина. Если ты чувствуешь творческий порыв, твори. Но только не думай, что ты сможешь достичь в искусстве таких вершин, которые не удалось покорить мужчине.
Почему постоянно проводится демаркационная линия между женщиной и мужчиной? Весь вопрос в том, что каждая женщина несет в себе мужское начало, а каждый мужчина — женское. И так и должно быть, ибо не важно, кто ты — мужчина или женщина, тебя породили и мужчина, и женщина. В этом процессе каждому из них принадлежит половина. В тебе живут как отец, так и мать. Весь вопрос в том, какая сторона медали обращена наружу, а какая внутрь.
Разумеется, искусство только бы выиграло, если бы мужчины и женщины творили с разных углов зрения. Но, судя по тому, что ты говоришь, ты совсем не понимаешь, что такое творчество.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58