.. Э, Слава?.. А кто?.. Славу позови сюда... Здорово. Ты мне нужен... Ага, сейчас... Лады, — браток спрятал трубку в карман. — Поехали. Ждет...
* * *
Рыбаков дозвонился до Воробьева и был тут же приглашен в гости. Никаких отговорок вроде предновогодних забот, необходимости навестить родителей и купить что-нибудь к празднику Андрей даже слушать не стал.
Правда, Денис особенно и не спорил. Договорились на двадцать девятое декабря. Воробьев пообещал организовать горячие мясные блюда, семейство визитеров взяло на себя холодные закуски и фрукты. В середине разговора Рыбаков упомянул о необходимости получить консультацию по одному уголовному делу, на что бывший военный прокурор отреагировал крайне благожелательно.
Андрей не отказывал себе в удовольствии попинать российских ментов и выставить их полными идиотами.
Глава 2
СТРАНА БУХИХ
— ...И вообще, дискутировать с большинством наших судей об уровне интеллекта следователя — только зря время терять, — Андрей Воробьев смешал в высоком тонкостенном стакане джин с тоником, бросил туда пару кусочков льда и воткнул соломинку. — Ибо умственные способности нынешних судей, за редким исключением, находятся в зачаточном состоянии. Где-то между рефлексами ленточного червя и амбициями хохла-сержанта в стройбате... По нашим дурным законам все решения в процессе судебных слушаний принимаются судьей единолично, вне зависимости от их важности. Естественно, кроме приговора. Судья может отказать в любом ходатайстве, в вызове любого дополнительного свидетеля, в производстве экспертизы...
— Но все это остается в протоколе, — Денис прервал монолог приятеля.
— Безусловно, — экс-военный прокурор присосался к трубочке и за раз выхлебал четверть стакана. — Протокол — великая вещь. Если в деле заявлено несколько оставленных без удовлетворения ходатайств, то защита имеет все шансы на апелляции и повторные слушания в суде более высокого уровня. И так до бесконечности.
— Мы сейчас говорим о суде, где будет решаться вопрос об изменении меры пресечения, — напомнила Ксения.
Воробьев вскочил и прошелся по комнате, заложив руки за спину и поблескивая очками. Со стороны могло показаться, что он на собственном примере демонстрирует правила передвижения арестованных по коридорам следственного изолятора.
— Суд есть суд. Без разницы, что он рассматривает. Просто в данном конкретном варианте могут обойтись даже без кивал. И заседание продлится от силы минут десять...
— Нам как выгоднее? — прищурился Рыбаков.
— Не понял, — Андрей оперся на спинку стула.
— Растянуть заседание или укоротить?
— Естественно, растянуть. Кстати, в каком районе это будет происходить?
— В Центральном...
— Так-так-так, — Воробьев ухмыльнулся. — С председателем суда я неплохо знаком. В принципе, можно его попросить, чтобы он указал судье на необходимость внимательного рассмотрения...
— Сколько это будет стоить? — тут же отреагировал Денис.
— Нисколько, — экс-прокурор махнул рукой. — Там нормальный мужик. Правильный.
— Нам бы еще делишки уголовные разделить, — мечтательно заявил Рыбаков. — Бандитизм отдельно, пиратство и незаконную порубку — отдельно...
— И не думай, — Воробьев уселся верхом на стул. — Раз соединили, обратного пути нет.
Денис критически посмотрел на приятеля.
— Ты знаешь, как называется та поза, в которую ты уселся?
Воробьев бросил взгляд на свои ноги и с подозрением уставился на ехидного Рыбакова. Склонность Дениса к дурацким розыгрышам и проведению фрейдистских аналогий была общеизвестна.
— Нет, а что?
— Серьезно, не знаешь?
— Не знаю, — четко произнес Андрей. — По-моему так сидит один телеведущий, обожающий слово ВЦП «однако»... А в чем, собственно, дело?
— Какашка он небритая, а не телеведущий, — выдал Рыбаков. — А вот что касается позы, то, согласно классификации известного психолога Райха, она называется позой «стеснительного онаниста».
Воробьев мгновенно развернулся на стуле и положил ногу на ногу.
— Так, надеюсь, нормально?
— Так нормально...
— Почему «стеснительный онанист»? — заинтересовалась Ксения.
— Широко раздвинутые ноги говорят о подсознательном желании явить всему миру свое мужское достоинство, — объяснил Денис. — Но индивидуум не уверен в своих силах, поэтому все же прикрывает причиндалы спинкой стула. Хотя я лично обозначил бы данное кокетство «позой стеснительного эксгибициониста». Более точное определение...
— Интересно, — Воробьев поправил очки. — У тебя нет книжек этого Райха?
— Есть.
— Дашь почитать?
— Конечно, — Рыбаков открыл жестяную коробочку с тонкими сигарами «Cafe Creme» и закурил. — Используешь в своем литературном творчестве?
— А то! — согласился Андрей. — Психологические экзерсисы — штука весьма полезная. Можно такого наворотить...
— Сделай проводку через всю повесть, — посоветовал Денис. — Начни с юных лет героя и заставь его действовать в соответствии с психологическими комплексами. Я тебе еще Отто Вайненгера дам. Там вообще труба. Фрейд с Юнгом отдыхают...
— Це дело, — кивнул Воробьев. — Народ это любит...
Ксения повертела в руках последнее творение бывшего прокурора, затянутое в яркую целлофанированую обложку. Под картинкой, изображающей обнаженную девушку с торчащим в груди огромным кинжалом, переливалась багровая надпись «Юрист. Дело об утраченной девственности».
— Это ты сам названия повестей придумываешь?
— Не-а, — плодовитый литератор, разделивший пополам с соавтором псевдоним «братья Питерские», повернулся к супруге приятеля. — Редакция. Чем больше бьет по глазам, тем лучше... В оригинале книжка именовалась «Ошибка в субъекте». Но редактору показалось слишком безлико...
— Надо было назвать «Вагинальной рапсодией», — прокомментировал Рыбаков. — Или «Мэри Жоппинс, до свидания!». Бить — так бить.
— Фу! — Ксения сморщила носик.
Воробьев всосал еще четверть стакана джина с тоником, закусил долькой апельсина и потянулся за пачкой сигарет.
— Однако вернемся к нашим баранам, то есть к ментам, — Денис поднес консультанту-надомнику огоньку. — Вот, Андрюха, скажи — пройдет такой дебилизм, как я тебе поведал, через суд?
— Легко, — экс-прокурор окутался клубами дыма. — В нашей стране что угодно пройдет. Важны не победа законности, а участие подсудимого в процессе оценки доказательств и прениях... Тут все дело можно разделить как бы на три этапа. Первый: чисто ментовская работа. Проверка заявления или события преступления, работа дознавателя и другая лабуда. Заканчивается на факте возбуждения дела или отказа... Затем наступает черед следака. Протоколы, экспертизы, допросы, очные ставки и обвинительное заключение. Что будет с делом в суде, следствие и прокуратуру волнует мало. Главное, чтоб обратно на дополнительное расследование не отправили... Потом суд. Можно сказать, сумеречная зона. Решение совершенно непредсказуемое и никак не базирующееся на обычной человеческой логике.
— А эмоциональный фактор?
— Имеет место быть и в большом объеме, — витиевато заявил Воробьев. — Фактически, исход любого дела процентов на пятьдесят зависит от отношения судьи к каждой из сторон. Если кто-то из участников активно не нравится, есть масса способов осложнить ему жизнь. Например, начать слишком подробно опрашивать свидетелей, назначать экспертизы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
* * *
Рыбаков дозвонился до Воробьева и был тут же приглашен в гости. Никаких отговорок вроде предновогодних забот, необходимости навестить родителей и купить что-нибудь к празднику Андрей даже слушать не стал.
Правда, Денис особенно и не спорил. Договорились на двадцать девятое декабря. Воробьев пообещал организовать горячие мясные блюда, семейство визитеров взяло на себя холодные закуски и фрукты. В середине разговора Рыбаков упомянул о необходимости получить консультацию по одному уголовному делу, на что бывший военный прокурор отреагировал крайне благожелательно.
Андрей не отказывал себе в удовольствии попинать российских ментов и выставить их полными идиотами.
Глава 2
СТРАНА БУХИХ
— ...И вообще, дискутировать с большинством наших судей об уровне интеллекта следователя — только зря время терять, — Андрей Воробьев смешал в высоком тонкостенном стакане джин с тоником, бросил туда пару кусочков льда и воткнул соломинку. — Ибо умственные способности нынешних судей, за редким исключением, находятся в зачаточном состоянии. Где-то между рефлексами ленточного червя и амбициями хохла-сержанта в стройбате... По нашим дурным законам все решения в процессе судебных слушаний принимаются судьей единолично, вне зависимости от их важности. Естественно, кроме приговора. Судья может отказать в любом ходатайстве, в вызове любого дополнительного свидетеля, в производстве экспертизы...
— Но все это остается в протоколе, — Денис прервал монолог приятеля.
— Безусловно, — экс-военный прокурор присосался к трубочке и за раз выхлебал четверть стакана. — Протокол — великая вещь. Если в деле заявлено несколько оставленных без удовлетворения ходатайств, то защита имеет все шансы на апелляции и повторные слушания в суде более высокого уровня. И так до бесконечности.
— Мы сейчас говорим о суде, где будет решаться вопрос об изменении меры пресечения, — напомнила Ксения.
Воробьев вскочил и прошелся по комнате, заложив руки за спину и поблескивая очками. Со стороны могло показаться, что он на собственном примере демонстрирует правила передвижения арестованных по коридорам следственного изолятора.
— Суд есть суд. Без разницы, что он рассматривает. Просто в данном конкретном варианте могут обойтись даже без кивал. И заседание продлится от силы минут десять...
— Нам как выгоднее? — прищурился Рыбаков.
— Не понял, — Андрей оперся на спинку стула.
— Растянуть заседание или укоротить?
— Естественно, растянуть. Кстати, в каком районе это будет происходить?
— В Центральном...
— Так-так-так, — Воробьев ухмыльнулся. — С председателем суда я неплохо знаком. В принципе, можно его попросить, чтобы он указал судье на необходимость внимательного рассмотрения...
— Сколько это будет стоить? — тут же отреагировал Денис.
— Нисколько, — экс-прокурор махнул рукой. — Там нормальный мужик. Правильный.
— Нам бы еще делишки уголовные разделить, — мечтательно заявил Рыбаков. — Бандитизм отдельно, пиратство и незаконную порубку — отдельно...
— И не думай, — Воробьев уселся верхом на стул. — Раз соединили, обратного пути нет.
Денис критически посмотрел на приятеля.
— Ты знаешь, как называется та поза, в которую ты уселся?
Воробьев бросил взгляд на свои ноги и с подозрением уставился на ехидного Рыбакова. Склонность Дениса к дурацким розыгрышам и проведению фрейдистских аналогий была общеизвестна.
— Нет, а что?
— Серьезно, не знаешь?
— Не знаю, — четко произнес Андрей. — По-моему так сидит один телеведущий, обожающий слово ВЦП «однако»... А в чем, собственно, дело?
— Какашка он небритая, а не телеведущий, — выдал Рыбаков. — А вот что касается позы, то, согласно классификации известного психолога Райха, она называется позой «стеснительного онаниста».
Воробьев мгновенно развернулся на стуле и положил ногу на ногу.
— Так, надеюсь, нормально?
— Так нормально...
— Почему «стеснительный онанист»? — заинтересовалась Ксения.
— Широко раздвинутые ноги говорят о подсознательном желании явить всему миру свое мужское достоинство, — объяснил Денис. — Но индивидуум не уверен в своих силах, поэтому все же прикрывает причиндалы спинкой стула. Хотя я лично обозначил бы данное кокетство «позой стеснительного эксгибициониста». Более точное определение...
— Интересно, — Воробьев поправил очки. — У тебя нет книжек этого Райха?
— Есть.
— Дашь почитать?
— Конечно, — Рыбаков открыл жестяную коробочку с тонкими сигарами «Cafe Creme» и закурил. — Используешь в своем литературном творчестве?
— А то! — согласился Андрей. — Психологические экзерсисы — штука весьма полезная. Можно такого наворотить...
— Сделай проводку через всю повесть, — посоветовал Денис. — Начни с юных лет героя и заставь его действовать в соответствии с психологическими комплексами. Я тебе еще Отто Вайненгера дам. Там вообще труба. Фрейд с Юнгом отдыхают...
— Це дело, — кивнул Воробьев. — Народ это любит...
Ксения повертела в руках последнее творение бывшего прокурора, затянутое в яркую целлофанированую обложку. Под картинкой, изображающей обнаженную девушку с торчащим в груди огромным кинжалом, переливалась багровая надпись «Юрист. Дело об утраченной девственности».
— Это ты сам названия повестей придумываешь?
— Не-а, — плодовитый литератор, разделивший пополам с соавтором псевдоним «братья Питерские», повернулся к супруге приятеля. — Редакция. Чем больше бьет по глазам, тем лучше... В оригинале книжка именовалась «Ошибка в субъекте». Но редактору показалось слишком безлико...
— Надо было назвать «Вагинальной рапсодией», — прокомментировал Рыбаков. — Или «Мэри Жоппинс, до свидания!». Бить — так бить.
— Фу! — Ксения сморщила носик.
Воробьев всосал еще четверть стакана джина с тоником, закусил долькой апельсина и потянулся за пачкой сигарет.
— Однако вернемся к нашим баранам, то есть к ментам, — Денис поднес консультанту-надомнику огоньку. — Вот, Андрюха, скажи — пройдет такой дебилизм, как я тебе поведал, через суд?
— Легко, — экс-прокурор окутался клубами дыма. — В нашей стране что угодно пройдет. Важны не победа законности, а участие подсудимого в процессе оценки доказательств и прениях... Тут все дело можно разделить как бы на три этапа. Первый: чисто ментовская работа. Проверка заявления или события преступления, работа дознавателя и другая лабуда. Заканчивается на факте возбуждения дела или отказа... Затем наступает черед следака. Протоколы, экспертизы, допросы, очные ставки и обвинительное заключение. Что будет с делом в суде, следствие и прокуратуру волнует мало. Главное, чтоб обратно на дополнительное расследование не отправили... Потом суд. Можно сказать, сумеречная зона. Решение совершенно непредсказуемое и никак не базирующееся на обычной человеческой логике.
— А эмоциональный фактор?
— Имеет место быть и в большом объеме, — витиевато заявил Воробьев. — Фактически, исход любого дела процентов на пятьдесят зависит от отношения судьи к каждой из сторон. Если кто-то из участников активно не нравится, есть масса способов осложнить ему жизнь. Например, начать слишком подробно опрашивать свидетелей, назначать экспертизы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77