.. И вообще — как вы допрашивали людей, постоянно проживающих, например, в Париже? Что это за адрес места, где проводился допрос — набережная Орфевр, дом шесть? Вы там были в командировке? Тогда где командировочные удостоверения, ордера из финчасти ГУВД? — Зинаида Валерьяновна отложила пухлую папку. — Что ж вы молчите? — Коган не смогла удержаться и добавила. — Это вам, голубушка, не чужих мужиков в постель затаскивать...
Следователь втянула голову в плечи, совершенно не понимая, за что на нее взъелась судья и каких мужиков она упомянула.
Рыбаков расплылся в улыбке.
— Основной свидетель, он же — потерпевший, как я понимаю, умер, — Коган перелистнула несколько страниц из второго тома. — Но вы чудесным образом смогли его допросить через месяц после смерти. Не поделитесь секретом, как вам сие удалось?
— Этого не может быть! — воскликнула Панаренко.
— Очень может быть, — себе под нос прошептал Денис.
— С этим будут разбираться уже в другом месте, — Коган презрительно усмехнулась. — Об обнаруженных мною фактах я вынесу отдельное постановление и поставлю вопрос о возбуждении дела уже в ваш адрес, Ирина Львовна. Обвиняемый должен быть освобожден из-под стражи немедленно.
— Протестую! — неожиданно пискнул Нефедко. — Это свинство! Судейское самодурство!
— Конвой! — рявкнула Зинаида Валерьяновна. — Наденьте наручники на этого идиота! Я выписываю вам пятнадцать суток за неуважение к суду! Вам ясно?!
Ошарашенному таким решением судьи Моисею сковали руки и вывели из зала. Прокурорский работник отрешенно смотрел прямо перед собой и еле переставлял ноги.
— Мусоренка — в камеру, — Мизинчик восхищенно поцокал языком.
— Далее, — Коган поправила прическу. — Материалы дела я оставляю у себя и завтра направлю их в городскую прокуратуру. С сопроводительным письмом, естественно. Членам следственной бригады из города не отлучаться. Считайте, что я взяла с вас подписку о невыезде. Садитесь, Ирина Львовна.
Бледная как мел Панаренко бухнулась на свое место.
По залу разнесся мощнейший заливистый пук, изданный хулиганской игрушкой Ди-Ди Севена. Зрители злорадно заржали.
Ирина Львовна вскочила и ошалело вперилась глазами в коричневую колбаску, мирно возлежавшую на стуле.
— Это!.. Это!.. — У Панаренко перехватило дыхание.
— Обосрались, милочка? — участливо осведомилась Коган, одарив следователя голливудской улыбкой.
Крики Панаренко потонули в громе аплодисментов.
* * *
Денис, держа в одной руке бумажный стаканчик с кофе, запрыгнул на переднее кресло «линкольна» Ортопеда и первым делом включил автомагнитолу.
«После недельного курса лечения у известного питерского сексопатолога доктора Льва Щеглова, — раздался вкрадчивый голос диктора „Азии-минус“, — американский миллиардер Билл Гейтс принял решение об изменении названия своей компании с „Микрософт“ на „Максихард“...»
Рыбаков посмотрел в зеркало заднего вида на отъезжающие от здания суда автомобили, в одном из которых сидел полностью реабилитированный гражданин Клюгенштейн, и удовлетворенно вздохнул.
— Домой? — полуутвердительно сказал Ортопед.
— Ага...
— Ты, блин, извини нас, — смущенно забубнил браток, выворачивая руль и одновременно с этим закуривая, — чо тебя не предупредили. Хотели, блин, как лучше...
— Да ладно, — отмахнулся Денис. — Проехали. Будем считать неудавшуюся попытку освобождения Глюка своеобразной тренировкой... Кстати, способ вы выбрали зело интересный, над его использованием стоит подумать.
— Да-а-а?! — обрадовался Грызлов. — А когда?
— Что «когда»? — пассажир сделал глоток.
— Ну, блин, когда думать будем?
— Завтра. Все — завтра, — Рыбаков на всякий случай пристегнул ремень. — Мишель, да не гони ты так, не на пожар же спешим...
Ортопед послушно сбросил скорость до жалких восьмидесяти километров в час. «Линкольн-навигатор» объехал заваленную снегом траншею, на дне которой махал лопатой одинокий рабочий, и подкатил к перекрестку.
* * *
Панаренко и Ковальских-Дюжая выскочили на крылечко суда в тот момент, когда от здания отъезжала замыкающая колонну машина — алый кабриолет Горыныча. У них еще оставалась слабая надежда перехватить экс-обвиняемого и попытаться своей властью отправить его обратно в камеру, но быстрые действия друзей Аркадия лишили сотрудниц правоохранительной системы и этой возможности.
Ирина Львовна ругнулась и закусила нижнюю губу.
— Спокойно, — вдруг прищурилась ее товарка. — А я этого козла знаю...
— Какого?
— Этого, на красном «мерседесе», — Надежда Борисовна икнула. — Колесников его фамилия. То-то я смотрю, рожа знакомая...
— Ну и что из этого?
— Много что, — решительно сказала Ковальских-Дюжая. — У меня стукачок имеется, так он с этим Колесниковым неплохо знаком.
— Да нам-то какой прок от твоего барабана? — скривилась Панаренко.
— Ты отыграться хочешь?
— А ты как думаешь?
— Тогда не дергайся. Мы этого Колесникова можем на встречу вытянуть, к барабану. Одного, — изрекла Надежда Борисовна. — У тебя пара своих оперов найдется?
— Ну, — до Ирины Львовны стало доходить, что ее коллега замыслила какую-то обычную для девяноста процентов стражей порядка провокацию.
— Произведем личный обыск, найдем наркоту. А дальше крутить будем, кто нам все эти сегодняшние подляночки устроил... Мой человечек в «Дюнах» работает, там место свое, прикормленное. И местные менты вмешиваться не будут.
Панаренко думала недолго.
Желание поквитаться с теми, кто испоганил результаты ее многомесячного труда и подвел под служебную проверку, взяло верх над чувством самосохранения.
— Я согласна...
Надежда Борисовна переложила сумку из одной руки в другую, вытащила из кармана пальто ключи от «рено», повернулась к своей машине и сделала шаг вперед.
Спустя секунду улицу огласил визг Ковальских-Дюжей, узревшей разодранный и обгаженный салон своего любимого микроавтобуса.
* * *
— Ты завтра поедешь братанов встречать? — Ортопед приспустил боковое стекло.
— В смысле? — Денис непонимающе посмотрел на приятеля.
— Завтра прилетают Циолковский, Винни и Фауст, — объяснил Грызяов. — Из Африки, блин. В пять вечера...
— А-а! Я ж не знал...
«Линкольн» перевалил через колдобину и затормозил у светофора.
— У меня вроде день завтра не занят, — сказал Рыбаков. — Так что можно и встретить.
Ортопед сделал последнюю затяжку и щелчком отправил хабарик в окно.
* * *
Трехсантиметровый окурок ментолового «Mallboro» пронесся по дуге через улицу, стукнулся о прут решетки небольшого оконца полуподвального помещения и влетел внутрь, приземлившись точно на кучку пороха, оставленную разгильдяем Пифией.
Черный порошок мгновенно вспыхнул.
Огонь пробежал по пороховой дорожке, протянувшейся от края стола к неказистому ящику с костной мукой, скользнул вверх по стенке и запалил основную массу горючего вещества. Посыпались искры, полыхнула взвесь, покрывавшая заржавленный штуцер баллона и пламя проникло внутрь емкости с газом.
Десять литров пропана сдетонировали мгновенно.
Старовойтова, Стульчак, Пескова и Пифию спасло то, что во время взрыва они курили в крохотном тамбуре дворницкой.
Выпитая бутылка портвейна «Массандра», не имевшего, по правде сказать, никакого отношения к фирменной марке и забодяженного в антисанитарных условиях на одном из ингушских малых предприятий, настроила «террористов-либералов» на философский лад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
Следователь втянула голову в плечи, совершенно не понимая, за что на нее взъелась судья и каких мужиков она упомянула.
Рыбаков расплылся в улыбке.
— Основной свидетель, он же — потерпевший, как я понимаю, умер, — Коган перелистнула несколько страниц из второго тома. — Но вы чудесным образом смогли его допросить через месяц после смерти. Не поделитесь секретом, как вам сие удалось?
— Этого не может быть! — воскликнула Панаренко.
— Очень может быть, — себе под нос прошептал Денис.
— С этим будут разбираться уже в другом месте, — Коган презрительно усмехнулась. — Об обнаруженных мною фактах я вынесу отдельное постановление и поставлю вопрос о возбуждении дела уже в ваш адрес, Ирина Львовна. Обвиняемый должен быть освобожден из-под стражи немедленно.
— Протестую! — неожиданно пискнул Нефедко. — Это свинство! Судейское самодурство!
— Конвой! — рявкнула Зинаида Валерьяновна. — Наденьте наручники на этого идиота! Я выписываю вам пятнадцать суток за неуважение к суду! Вам ясно?!
Ошарашенному таким решением судьи Моисею сковали руки и вывели из зала. Прокурорский работник отрешенно смотрел прямо перед собой и еле переставлял ноги.
— Мусоренка — в камеру, — Мизинчик восхищенно поцокал языком.
— Далее, — Коган поправила прическу. — Материалы дела я оставляю у себя и завтра направлю их в городскую прокуратуру. С сопроводительным письмом, естественно. Членам следственной бригады из города не отлучаться. Считайте, что я взяла с вас подписку о невыезде. Садитесь, Ирина Львовна.
Бледная как мел Панаренко бухнулась на свое место.
По залу разнесся мощнейший заливистый пук, изданный хулиганской игрушкой Ди-Ди Севена. Зрители злорадно заржали.
Ирина Львовна вскочила и ошалело вперилась глазами в коричневую колбаску, мирно возлежавшую на стуле.
— Это!.. Это!.. — У Панаренко перехватило дыхание.
— Обосрались, милочка? — участливо осведомилась Коган, одарив следователя голливудской улыбкой.
Крики Панаренко потонули в громе аплодисментов.
* * *
Денис, держа в одной руке бумажный стаканчик с кофе, запрыгнул на переднее кресло «линкольна» Ортопеда и первым делом включил автомагнитолу.
«После недельного курса лечения у известного питерского сексопатолога доктора Льва Щеглова, — раздался вкрадчивый голос диктора „Азии-минус“, — американский миллиардер Билл Гейтс принял решение об изменении названия своей компании с „Микрософт“ на „Максихард“...»
Рыбаков посмотрел в зеркало заднего вида на отъезжающие от здания суда автомобили, в одном из которых сидел полностью реабилитированный гражданин Клюгенштейн, и удовлетворенно вздохнул.
— Домой? — полуутвердительно сказал Ортопед.
— Ага...
— Ты, блин, извини нас, — смущенно забубнил браток, выворачивая руль и одновременно с этим закуривая, — чо тебя не предупредили. Хотели, блин, как лучше...
— Да ладно, — отмахнулся Денис. — Проехали. Будем считать неудавшуюся попытку освобождения Глюка своеобразной тренировкой... Кстати, способ вы выбрали зело интересный, над его использованием стоит подумать.
— Да-а-а?! — обрадовался Грызлов. — А когда?
— Что «когда»? — пассажир сделал глоток.
— Ну, блин, когда думать будем?
— Завтра. Все — завтра, — Рыбаков на всякий случай пристегнул ремень. — Мишель, да не гони ты так, не на пожар же спешим...
Ортопед послушно сбросил скорость до жалких восьмидесяти километров в час. «Линкольн-навигатор» объехал заваленную снегом траншею, на дне которой махал лопатой одинокий рабочий, и подкатил к перекрестку.
* * *
Панаренко и Ковальских-Дюжая выскочили на крылечко суда в тот момент, когда от здания отъезжала замыкающая колонну машина — алый кабриолет Горыныча. У них еще оставалась слабая надежда перехватить экс-обвиняемого и попытаться своей властью отправить его обратно в камеру, но быстрые действия друзей Аркадия лишили сотрудниц правоохранительной системы и этой возможности.
Ирина Львовна ругнулась и закусила нижнюю губу.
— Спокойно, — вдруг прищурилась ее товарка. — А я этого козла знаю...
— Какого?
— Этого, на красном «мерседесе», — Надежда Борисовна икнула. — Колесников его фамилия. То-то я смотрю, рожа знакомая...
— Ну и что из этого?
— Много что, — решительно сказала Ковальских-Дюжая. — У меня стукачок имеется, так он с этим Колесниковым неплохо знаком.
— Да нам-то какой прок от твоего барабана? — скривилась Панаренко.
— Ты отыграться хочешь?
— А ты как думаешь?
— Тогда не дергайся. Мы этого Колесникова можем на встречу вытянуть, к барабану. Одного, — изрекла Надежда Борисовна. — У тебя пара своих оперов найдется?
— Ну, — до Ирины Львовны стало доходить, что ее коллега замыслила какую-то обычную для девяноста процентов стражей порядка провокацию.
— Произведем личный обыск, найдем наркоту. А дальше крутить будем, кто нам все эти сегодняшние подляночки устроил... Мой человечек в «Дюнах» работает, там место свое, прикормленное. И местные менты вмешиваться не будут.
Панаренко думала недолго.
Желание поквитаться с теми, кто испоганил результаты ее многомесячного труда и подвел под служебную проверку, взяло верх над чувством самосохранения.
— Я согласна...
Надежда Борисовна переложила сумку из одной руки в другую, вытащила из кармана пальто ключи от «рено», повернулась к своей машине и сделала шаг вперед.
Спустя секунду улицу огласил визг Ковальских-Дюжей, узревшей разодранный и обгаженный салон своего любимого микроавтобуса.
* * *
— Ты завтра поедешь братанов встречать? — Ортопед приспустил боковое стекло.
— В смысле? — Денис непонимающе посмотрел на приятеля.
— Завтра прилетают Циолковский, Винни и Фауст, — объяснил Грызяов. — Из Африки, блин. В пять вечера...
— А-а! Я ж не знал...
«Линкольн» перевалил через колдобину и затормозил у светофора.
— У меня вроде день завтра не занят, — сказал Рыбаков. — Так что можно и встретить.
Ортопед сделал последнюю затяжку и щелчком отправил хабарик в окно.
* * *
Трехсантиметровый окурок ментолового «Mallboro» пронесся по дуге через улицу, стукнулся о прут решетки небольшого оконца полуподвального помещения и влетел внутрь, приземлившись точно на кучку пороха, оставленную разгильдяем Пифией.
Черный порошок мгновенно вспыхнул.
Огонь пробежал по пороховой дорожке, протянувшейся от края стола к неказистому ящику с костной мукой, скользнул вверх по стенке и запалил основную массу горючего вещества. Посыпались искры, полыхнула взвесь, покрывавшая заржавленный штуцер баллона и пламя проникло внутрь емкости с газом.
Десять литров пропана сдетонировали мгновенно.
Старовойтова, Стульчак, Пескова и Пифию спасло то, что во время взрыва они курили в крохотном тамбуре дворницкой.
Выпитая бутылка портвейна «Массандра», не имевшего, по правде сказать, никакого отношения к фирменной марке и забодяженного в антисанитарных условиях на одном из ингушских малых предприятий, настроила «террористов-либералов» на философский лад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77