Дикая злоба на сучку с Захарьевской душила Зинаиду Валерьяновну. Судья грохнула чайник на стол, заперла кабинет и принялась яростно листать материалы уголовного дела на гражданина Клюгенштейна, стараясь найти в нем подтверждения профессиональной некомпетентности следователя Панаренко.
Спустя две минуты перекошенное лицо судьи Коган разгладилось, и на ее губах появилась мстительная улыбка.
* * *
Денис спустился с крыльца и заметил Ди-Ди Севена, бегающего вокруг серебристого микроавтобуса. По салону метался ротвейлер, орошал слюнями стекла, время от времени начинал драть зубами обивку передних кресел и приглушенно ревел. Помимо потеков слюней внутренние поверхности боковых стекол были измазаны чем-то темным.
Рыбаков понаблюдал за тем, как приятель дразнит собаку, пожал плечами и отошел за угол к стоящим кругом Горынычу, Паниковскому и Садисту. Олег живописал недавно приехавшим браткам подробности прыжка Мизинчика. Те восхищённо внимали.
Через минуту к коллективу присоединился довольный Ди-Ди Севен.
— Зачем пса изводил? — поинтересовался Денис.
— Это не просто пес, — Ди-Ди Севен цыкнул зубом. — Это, блин, кобель той заразы, которая меня два года назад усадить пыталась. Ковальских-Дюжая, как сейчас помню. Сволочь первостатейная... Все бабки вымогала за закрытие дела.
— Видимо, ее бизнес процветает, — Рыбаков прислонился к водосточной трубе. — Тачка минимум двадцать штук бакинских стоит.
— Уже нет! — хмыкнул браток.
— Пес себе пасть, блин, об железо не повредил? — озаботился Паниковский, у которого дома жил такой же ротвейлер. — Чо там за полосы темные на стеклах?
— Не боись, — отмахнулся Ди-Ди Севен. — Это дерьмо. Псин обосрался от злобы и размазал. Равномерно, блин...
Братки рассмеялись.
— Ментов надо давить, — Горыныч высказал давным-давно известную всем нормальным людям мысль. — Мы тут, блин, племяша Носорога встретили... — Даниил замолчал.
— И что? — не понял Денис.
— Мусора у него опять обыск сделали...
— Бывает. — Рыбаков индифферентно пожал плечами.
— Ага! — насупился Горыныч. — Ты не знаешь, как! Племяш с работы приходит, видит — дверь, блин, сломана... Думал, хату обнесли.
— Ту самую, где раньше Носорог жил? — уточнил Садист.
— Ну... В квартире — голоса, — Горыныч полез в карман за сигаретами. — Заходит, а там, блин, следаки с охотниками, полный разгром, шмотки из шкафов на полу валяются. Глаза у баллонов хитрые-хитрые! Тут вас, говорят, ограбили... Племяш носороговский сначала не въехал, хипиш поднял, как, кричит, обнесли? Вы ж, типа, тут... Ему и объяснили, блин, что приехали обыск делать, а дверь, типа, уже выбита была. Посмотрите, говорят, что у вас пропало. Пацан — к секретеру, где бабки лежали. Так и есть — нет лавэ. Три тонны зелени было, штука чухонских марок... В баре пяти флаконов конины не хватает, картины эти дурацкие, на полиэтилене, тоже пропали... Остальное не взяли.
— А что остальное-то? — спросил Рыбаков.
— Телек у него стоит, с экраном здоровенным... ну, этим...
— Плазменным, — подсказал Паниковский.
— Точно, блин, плазменным! — закивал Горыныч. — Видик хороший, в прихожей три куртки кожаных... Непонятка какая-то. Если б его, блин, скачошники бомбанули, то телек с видиком точно б вынесли... А по наводке и подавно.
— Думаешь, сами менты деньги с коньяком помыли? — Денис протянул Даниилу зажигалку.
— Нет базара!
— А картины эти на фиг взяли?
— Для отмазки, — просто объяснил Горыныч. — Типа, чтоб подозрений не было...
— Бредовая какая-то отмазка, — протянул Рыбаков.
— Так и менты — не Ньютоны, — вмешался Садист. — Им чо-то крупное надо было стырить, чтоб, блин, Носорогов племянник это в заяве упомянул. Если только бабки и коньяк, несолидно получается... Телевизор тащить стремно, соседи могут зацинковать. А так эту мазню сложил, в карман запихал, и все. Полиэтилен тонкий, куда хошь влезет.
— Верно, — согласился Денис. — Но зачем они снова обыск делали? Что искали?
— Документы на носороговские фирмы, — изрек Паниковский. — Все шакалят, блин, имущество арестовать пытаются. И на квартиру глаз положили.
— Эта следачка, — Ди-Ди Севен ткнул пальцем в сторону микроавтобуса со взбешенным ротвейлером в салоне, — как раз, блин, по таким делам специализируется... Пацаны о ней давно говорили, что она половине старших дворников хаты сделала. Без конфиската, естественно. Или обвиняемые на нее переоформляли... Животное, блин.
На втором этаже распахнулась форточка, и на улицу высунулась голова Сулика Волосатого.
— Господа! — вежливо сказал адвокат. — Прошу на заседание!
* * *
Начальник линейного отдела милиции аэропорта Пулково подполковник Огурцов вышел на балюстраду, протянувшуюся над всем кассовым залом, и лег пивным брюхом на парапет, пытаясь определить источник визга, доносящегося откуда-то снизу.
Но солидная «вторая грудь», имевшая в обхвате больше сантиметров, чем рост подполковника, не позволила Марку Антоновичу даже краем глаза выглянуть вниз. Пузо мягко пружинило о бутовые плиты ограждения, и Огурцов был вынужден изменить тактику. Дабы живот не мешал, начальник линейного отдела завалился на бок, оперся локтем и практически лег на парапет.
Однако и этот акробатический трюк должного результата не принес. Подполковник все равно видел только треть зала. А шум раздавался от касс, расположенных аккурат под балюстрадой.
Огурцов сполз обратно, оправил форменную рубашку и ринулся к лестнице.
Спуск на два пролета вниз отнял у Марка Антоновича столько сил, что, когда он раздвинул животом толпу, собравшуюся вокруг места происшествия, вид у него был такой, будто подполковника только что вытолкнули из сауны, куда он забрался в полном обмундировании. Пот заливал Огурцову глаза, под мышками и вдоль хребта расплывались темные пятна. Начальник отдела тяжело дышал и обмахивал багровое лицо несвежим носовым платком.
У кассы номер семь лежал старший сержант Пиотровский, вцепившись обеими руками в чемодан какой-то гражданки. Гражданка колотила мычащего стража порядка зонтом и беспрерывно визжала.
— А ну, прекратить! — сипло гаркнул Огурцов. — Человек при исполнении! Это уголовное преступление — бить милиционера! По зоне соскучилась, шалава?!
— Что-о-о?! — крикнула гражданка и пошла в атаку на подполковника. — Ты как со мной разговариваешь?! Ты, козел!
Марк Антонович от изумления разинул рот. Оставленный в покое Пиотровский свернулся калачиком и захрапел.
— Ты что, не знаешь, кто я такая?! — женщину немного повело в сторону. — Я главный редактор «Невского пламени»! Я — Алла Мануйлова! Да я тебя в порошок сотру! — Зонт уткнулся подполковнику чуть ниже пупка. — Да я сейчас представителю Президента позвоню!
— Успокойтесь, гражданочка! — Огурцов взял на полтона ниже. — Сейчас разберемся...
— Какой разберемся?! Эта пьяная сволочь хотела украсть мои вещи!
— Кто сволочь?
— Этот. — Женщина убрала зонт от живота Марка Антоновича и указала на Пиотровского.
— Зачем?
— Что «зачем»?
— Зачем ему ваши вещи? — Огурцов напрягся.
В свете борьбы с терроризмом патрульные милиционеры получили приказ на проверку всех подозрительных посетителей аэропорта и на тщательный досмотр ручной клади. Марк Антонович подумал, что конфликт можно будет представить как рядовой инцидент, вызванный излишним рвением его подчиненного и непониманием со стороны гражданки Мануйловой всей серьезности милицейской работы по охране общественного порядка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77