Но такого шага
мы не могли сделать в отношении второй динамической идеи, а именно идеи
необходимой сущности. Мы не могли из чувственно воспринимаемого мира дойти
до этой сущности без посредства первой динамической идеи. В самом деле,
если бы мы хотели попытаться сделать это, то мы должны отважиться на прыжок
- оставить все, что нам дано, и перенестись к тому, из чего нам не дано
ничего такого, посредством чего мы могли бы связать такое умопостигаемое
существо с чувственно воспринимаемым миром (потому что необходимая сущность
должна быть познана как данная вне нас); это, однако, вполне возможно в
отношении нашего собственного субъекта, поскольку он, с одной стороны,
определяет себя посредством морального закона как умопостигаемое существо
(в силу свободы), а с другой стороны, познает себя как деятельный согласно
этому определению в чувственно воспринимаемом мире, как это теперь ясно
доказано. Одно только понятие свободы дает нам возможность не выходить за
пределы самого себя, чтобы для обусловленного и чувственного находить
безусловное и умопостигаемое. Ведь именно сам наш разум познает себя через
высший и безусловный практический закон и [познает] существо, которое
сознает этот закон (нашу собственную личность) как принадлежащее к чистому
умопостигаемому миру, и притом даже с определением того способа, каким оно
как такое существо может быть деятельным. Так становится понятным, почему
во всей способности разума только практическое в состоянии вывести нас за
пределы чувственно воспринимаемого мира и дать познание о сверхчувственном
порядке и связи, которое, однако, именно поэтому может быть расширено лишь
настолько, насколько это необходимо как раз для чистой практической цели.
Да будет мне дозволено при этом обратить внимание еще на одно
обстоятельство, а именно на то, что каждый шаг, который делают с чистым
разумом даже в практической сфере, где тонкая спекуляция совершенно не
принимается в соображение, тем не менее столь точно и притом сам собой
примыкает ко всем моментам критики теоретического разума, как если бы он
был сделан с обдуманным намерением подтвердить ее. Такое, отнюдь не
искомое, но (как легко можно в этом убедиться, если только продолжать
моральные изыскания вплоть до их принципов) само собой находимое точное
согласие важнейших положений практического разума с замечаниями критики
спекулятивного разума, которые часто кажутся слишком тонкими и ненужными,
поражает и приводит в изумление; оно подтверждает уже признанную другими и
восхваляемую максиму - в каждом научном исследовании спокойно идти своим
путем со всей возможной тщательностью и прямотой, не обращая внимания на
то, в чем оно могло бы ошибиться вне своей сферы, а верно и до конца вести
его, насколько это возможно, только ради него одного. Частое наблюдение
убедило меня, что когда такая работа доведена до конца, тогда то, что мне в
середине работы порою казалось в отношении других посторонних учений
сомнительным, если только я до тех пор упускал из виду эти сомнения и
обращал внимание только на свою работу, пока она не была совсем закончена,
в конце концов неожиданным образом совершенно совпадало с тем, что
обнаруживалось само собой, без принятия в соображение этих учений, без
пристрастия к ним и предпочтения. Писатели избавились бы от многих ошибок и
сберегли бы немало труда (бесполезно потраченного на иллюзии), если бы
могли решиться приступать к работе с несколько большей прямотой.
(1) О каждом законосообразном поступке, который совершают не ради закона,
можно сказать, что он морально добр только по букве, а не по духу (образу
мыслей).
(2) На чувственности (Sinnlichkeit ). В первом прижизненном издании - " на
нравственности" (Sinnlichkeit) . Прусское академическое издание, Форлендер,
Кассирер, Адикес, Горланд, Вилле, Нольте и другие принимают Sinnlichkeit
вместо Sittlichkeit.
(3) На чувственность субъекта. Так в Прусском академическом издании (так же
как в изданиях Вилле, Нольте, Наторпа, Форлендера и Кассирера). В
прижизненном издании - " на нравственность субъекта".
(4) Фонтенель (1657-1757) - французский философ эпохи Просвещения и
сатирический писатель.
(5) Если точно исследовать понятие уважения к лицам так, как оно было
представлено нами выше, то можно заметить, что оно всегда основывается на
сознании долга, ставящего перед нами пример, и что, следовательно, уважение
не имеет никакой другой основы, кроме моральной, и (что очень хорошо, а в
психологическом отношении для познания людей даже очень полезно) во всех
тех случаях, где мы пользуемся этим термином, обращать внимание на
таинственное и удивительное, но часто встречающееся обстоятельство: как
человек в своих суждениях принимает в соображение моральный закон.
(6) Принцип личного счастья, который иные пытаются выдавать за высшее
основоположение нравственности, представляет собой полный контраст этому
закону. Этот принцип гласил бы: люби себя больше всего, а бога и ближнего
своего - только ради самого себя.
(7) В сочинении " Государство" , 522и ел. - 201.
(8) В " Теодицее" (""Essais de Theodicee sur la bonte de Dieu etc.", 52,
403).
(9) В сочинении " Тhe Doctrine of Philosophical Necessity, London. 1777, р.
86).
(10) Вокансон - мастер из Гренобля, впервые демонстрировал в 1738 г. в
Париже автоматические фигуры (флейтиста и кларнетиста, играющих на своих
инструментах, а также утку, глотающую пищу).
(11) Кант имеет в виду сочинение Мендельсона "Morgenstunden" (1785), раздел
XI.
(12) Определение [человека как способного к свободе существа], которое в
теоретическом отношении было бы трансцендентным, в практическом отношении
имманентно. Это значит, что как предмет теоретического познания свобода "
трансцендентна" , лежит по ту сторону доступного человеку постижения.
Напротив, как предмет практического разума, как основоположение
нравственности, свобода познается определенно и ассерторически. Тем самым "
умопостигаемый" мир оказывается не только действительным, но и определенным
в практическом отношении.
Глава 1
КНИГА ВТОРАЯ
ДИАЛЕКТИКА ЧИСТОГО ПРАКТИЧЕСКОГО РАЗУМА
ГЛАВА ПЕРВАЯ
О ДИАЛЕКТИКЕ ЧИСТОГО ПРАКТИЧЕСКОГО РАЗУМА ВООБЩЕ
Чистый разум, будем ли мы его рассматривать в спекулятивном или
практическом применении, всегда имеет свою диалектику, так как он требует
абсолютной целокупности условий для данного обусловленного, а ее можно
найти только в вещах в себе. А так как все понятия о вещах должны быть
соотнесены с созерцаниями, а созерцания у нас, людей, могут быть лишь
чувственными, стало быть, предметы можно познавать не как вещи в себе, а
только как явления, в ряду обусловленного и условий которых никогда нет
безусловного, - то из приложения этой идеи разума о целокупности условий
(стало быть, о безусловном) к явлениям неизбежно возникает видимость, будто
эти явления суть вещи сами по себе (ведь без предостерегающей критики их
всегда считают таковыми); эта видимость никогда и не казалась бы ложной,
если бы она не выдавала себя из-за противоречия разума с самим собой в
применении его основоположения к явлениям - предполагать безусловное для
всего обусловленного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
мы не могли сделать в отношении второй динамической идеи, а именно идеи
необходимой сущности. Мы не могли из чувственно воспринимаемого мира дойти
до этой сущности без посредства первой динамической идеи. В самом деле,
если бы мы хотели попытаться сделать это, то мы должны отважиться на прыжок
- оставить все, что нам дано, и перенестись к тому, из чего нам не дано
ничего такого, посредством чего мы могли бы связать такое умопостигаемое
существо с чувственно воспринимаемым миром (потому что необходимая сущность
должна быть познана как данная вне нас); это, однако, вполне возможно в
отношении нашего собственного субъекта, поскольку он, с одной стороны,
определяет себя посредством морального закона как умопостигаемое существо
(в силу свободы), а с другой стороны, познает себя как деятельный согласно
этому определению в чувственно воспринимаемом мире, как это теперь ясно
доказано. Одно только понятие свободы дает нам возможность не выходить за
пределы самого себя, чтобы для обусловленного и чувственного находить
безусловное и умопостигаемое. Ведь именно сам наш разум познает себя через
высший и безусловный практический закон и [познает] существо, которое
сознает этот закон (нашу собственную личность) как принадлежащее к чистому
умопостигаемому миру, и притом даже с определением того способа, каким оно
как такое существо может быть деятельным. Так становится понятным, почему
во всей способности разума только практическое в состоянии вывести нас за
пределы чувственно воспринимаемого мира и дать познание о сверхчувственном
порядке и связи, которое, однако, именно поэтому может быть расширено лишь
настолько, насколько это необходимо как раз для чистой практической цели.
Да будет мне дозволено при этом обратить внимание еще на одно
обстоятельство, а именно на то, что каждый шаг, который делают с чистым
разумом даже в практической сфере, где тонкая спекуляция совершенно не
принимается в соображение, тем не менее столь точно и притом сам собой
примыкает ко всем моментам критики теоретического разума, как если бы он
был сделан с обдуманным намерением подтвердить ее. Такое, отнюдь не
искомое, но (как легко можно в этом убедиться, если только продолжать
моральные изыскания вплоть до их принципов) само собой находимое точное
согласие важнейших положений практического разума с замечаниями критики
спекулятивного разума, которые часто кажутся слишком тонкими и ненужными,
поражает и приводит в изумление; оно подтверждает уже признанную другими и
восхваляемую максиму - в каждом научном исследовании спокойно идти своим
путем со всей возможной тщательностью и прямотой, не обращая внимания на
то, в чем оно могло бы ошибиться вне своей сферы, а верно и до конца вести
его, насколько это возможно, только ради него одного. Частое наблюдение
убедило меня, что когда такая работа доведена до конца, тогда то, что мне в
середине работы порою казалось в отношении других посторонних учений
сомнительным, если только я до тех пор упускал из виду эти сомнения и
обращал внимание только на свою работу, пока она не была совсем закончена,
в конце концов неожиданным образом совершенно совпадало с тем, что
обнаруживалось само собой, без принятия в соображение этих учений, без
пристрастия к ним и предпочтения. Писатели избавились бы от многих ошибок и
сберегли бы немало труда (бесполезно потраченного на иллюзии), если бы
могли решиться приступать к работе с несколько большей прямотой.
(1) О каждом законосообразном поступке, который совершают не ради закона,
можно сказать, что он морально добр только по букве, а не по духу (образу
мыслей).
(2) На чувственности (Sinnlichkeit ). В первом прижизненном издании - " на
нравственности" (Sinnlichkeit) . Прусское академическое издание, Форлендер,
Кассирер, Адикес, Горланд, Вилле, Нольте и другие принимают Sinnlichkeit
вместо Sittlichkeit.
(3) На чувственность субъекта. Так в Прусском академическом издании (так же
как в изданиях Вилле, Нольте, Наторпа, Форлендера и Кассирера). В
прижизненном издании - " на нравственность субъекта".
(4) Фонтенель (1657-1757) - французский философ эпохи Просвещения и
сатирический писатель.
(5) Если точно исследовать понятие уважения к лицам так, как оно было
представлено нами выше, то можно заметить, что оно всегда основывается на
сознании долга, ставящего перед нами пример, и что, следовательно, уважение
не имеет никакой другой основы, кроме моральной, и (что очень хорошо, а в
психологическом отношении для познания людей даже очень полезно) во всех
тех случаях, где мы пользуемся этим термином, обращать внимание на
таинственное и удивительное, но часто встречающееся обстоятельство: как
человек в своих суждениях принимает в соображение моральный закон.
(6) Принцип личного счастья, который иные пытаются выдавать за высшее
основоположение нравственности, представляет собой полный контраст этому
закону. Этот принцип гласил бы: люби себя больше всего, а бога и ближнего
своего - только ради самого себя.
(7) В сочинении " Государство" , 522и ел. - 201.
(8) В " Теодицее" (""Essais de Theodicee sur la bonte de Dieu etc.", 52,
403).
(9) В сочинении " Тhe Doctrine of Philosophical Necessity, London. 1777, р.
86).
(10) Вокансон - мастер из Гренобля, впервые демонстрировал в 1738 г. в
Париже автоматические фигуры (флейтиста и кларнетиста, играющих на своих
инструментах, а также утку, глотающую пищу).
(11) Кант имеет в виду сочинение Мендельсона "Morgenstunden" (1785), раздел
XI.
(12) Определение [человека как способного к свободе существа], которое в
теоретическом отношении было бы трансцендентным, в практическом отношении
имманентно. Это значит, что как предмет теоретического познания свобода "
трансцендентна" , лежит по ту сторону доступного человеку постижения.
Напротив, как предмет практического разума, как основоположение
нравственности, свобода познается определенно и ассерторически. Тем самым "
умопостигаемый" мир оказывается не только действительным, но и определенным
в практическом отношении.
Глава 1
КНИГА ВТОРАЯ
ДИАЛЕКТИКА ЧИСТОГО ПРАКТИЧЕСКОГО РАЗУМА
ГЛАВА ПЕРВАЯ
О ДИАЛЕКТИКЕ ЧИСТОГО ПРАКТИЧЕСКОГО РАЗУМА ВООБЩЕ
Чистый разум, будем ли мы его рассматривать в спекулятивном или
практическом применении, всегда имеет свою диалектику, так как он требует
абсолютной целокупности условий для данного обусловленного, а ее можно
найти только в вещах в себе. А так как все понятия о вещах должны быть
соотнесены с созерцаниями, а созерцания у нас, людей, могут быть лишь
чувственными, стало быть, предметы можно познавать не как вещи в себе, а
только как явления, в ряду обусловленного и условий которых никогда нет
безусловного, - то из приложения этой идеи разума о целокупности условий
(стало быть, о безусловном) к явлениям неизбежно возникает видимость, будто
эти явления суть вещи сами по себе (ведь без предостерегающей критики их
всегда считают таковыми); эта видимость никогда и не казалась бы ложной,
если бы она не выдавала себя из-за противоречия разума с самим собой в
применении его основоположения к явлениям - предполагать безусловное для
всего обусловленного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53