До соединения с Оренбургским отрядом оставались считанные версты, но на пути, как на грех, оказалась небольшая пограничная крепость Кизыл-Агир.
Об этом доложил казачий дозор. Скобелев сразу же отправил к основным силам урядника с приказом немедля подтягиваться к авангарду, выслав вперёд артиллерийскую полубатарею.
– Крепостица старенькая, – сказал он, выехав с прибывшими офицерами на рекогносцировку. – Судя по размерам, гарнизон её невелик, и как только артиллеристы разнесут ворота, мы предложим им сложить оружие.
– Парламентёр, – заметил Млынов.
От крепостных ворот на полном скаку мчался всадник в пёстром халате, размахивая привязанной к копью тряпкой, но почему-то цветастой, а не белой. Подскакав, он громко закричал, продолжая усиленно размахивать цветной тряпкой.
– Командующий крепости просит высокого господина русского начальника обождать со штурмом, пока они не перетащат с южной стены на северную своё орудие, – невозмутимо перевёл Млынов.
– Это что ещё за новости? – нахмурился Михаил Дмитриевич. – Нас просят ждать, пока они сосредоточат всю свою артиллерию против нашего отряда?
Прапорщик Млынов негромко переговорил с парламентёром, усмехнулся:
– Вся их артиллерия состоит из одного древнего бронзового орудия, господин полковник. И они просят вашего разрешения выстрелить из него ровно один раз. При этом клянутся Аллахом, что палить будут по пустому месту.
– Господа, вы что-нибудь понимаете? – хмуро спросил Скобелев у своих офицеров.
– Кажется, мы имеем дело с изощрённой азиатской хитростью, – предположил начальник штаба отряда подполковник Пояров.
– Они поклялись именем Аллаха, – серьёзно напомнил Млынов. – После их единственного выстрела в указанном нами направлении они просят дать артиллерийский залп по стене, но при этом заранее предупредить, куда именно мы будем стрелять.
– Это ещё зачем?
– Чтобы они отвели из-под выстрелов всех своих людей, – пожал плечами переводчик.
– Объясните, Млынов, что все это означает? – озабоченно попросил Скобелев. – Они тянут время, чтобы успели подойти подкрепления и ударили на нас с тыла?
– Не думаю, – усмехнулся прапорщик. – Командующий, комендант, защитники крепости да и все её жители очень хотят сдаться на нашу милость. Однако, если крепость будет сдана без выстрела, всем родственникам командующего гарнизоном и коменданта хан отрубит головы. И так оно и будет, потому что таковы законы Хивы, насколько мне известно.
Михаил Дмитриевич молча теребил бакенбарды, размышляя, как поступить в столь непривычных обстоятельствах.
– Лукавят азиаты, – вздохнул майор Навроцкий, – ох, лукавят! Не поддавайтесь, господин полковник, это какая-то ловушка.
– Ловушка, говорите? Возможно… – Скобелев вздохнул, оглянулся на стоявших позади артиллерийских офицеров. – Поручик Гродиков, возьмите двоих казаков и вместе с прапорщиком Млыновым отправляйтесь в крепость с парламентёром. Посмотрите, что у них за пушка, и укажите, куда её поставить, чтобы никуда не попасть.
– Слушаюсь, господин полковник.
– Млынов, предупредите коменданта и начальника гарнизона, что они имеют право на выстрел только после того, как вы вернётесь. В противном случае я разнесу все стены, а заодно и все дома.
– Будет исполнено, господин полковник.
Артиллерийский поручик Гродиков, прапорщик Млынов и двое степенных (Михаил Дмитриевич лично отобрал их) казаков поскакали в крепость вслед за парламентёром. Все оставшиеся молча провожали их взглядами и озабоченно вздохнули, когда за ними закрылись крепостные ворота.
– Я не доверяю туземцам, – хмуро сказал подполковник Пояров. – Не доверяю изначально.
Все промолчали. Потом сказал майор Навроцкий, со вздохом и невесело:
– Признаться, господа, я с ужасом ожидаю, что вот-вот через крепостные стены нам перекинут все четыре головы.
– Даст Бог, этого не случится, – словно бы про себя заметил Скобелев.
– А все же, Михаил Дмитриевич, вы уверены, что Бог – даст? – с усмешкой сказал подполковник Пояров. – Или здесь именно так странно все и воюют?
– За всех отвечать не берусь, но за себя отвечу. Воевать надо с чистой совестью, господа.
– И во имя чистоты собственной совести вы…
Скобелев так глянул на подполковника Поярова, что начальник штаба фразы своей не закончил. И все примолкли, не отрывая глаз от крепостных ворот.
Михаилу Дмитриевичу было сейчас весьма не по себе. Он тоже не очень-то верил местным командирам, был достаточно наслышан и об их коварстве, и о хитростях, и о том, что им абсолютно незнакомо европейское понятие офицерской чести. Но так уж случилось, что он безотчётно доверял Млынову едва ли не с первого дня знакомства. Прапорщик прекрасно знал не только местные языки и даже не только местные обычаи, но, как казалось Скобелеву, и психологию самих жителей. И однажды как бы между прочим он заметил в разговоре:
– У них есть своё понятие чести. Мы обманываем их куда чаще, чем они нас, поверьте.
Прошло томительных сорок минут, прежде чем распахнулись крепостные ворота.
– Едут! – с облегчением сказал кто-то.
Однако ворота пропустили лишь одного всадника и тут же закрылись за ним. Всадник приближался неторопливо, на размашистой рыси, и прошло известное время, пока офицеры не узнали в нем прапорщика Млынова.
– Ну, господа, все ясно! – воскликнул Навроцкий. – Они отпустили одного, чтобы он сообщил условия освобождения остальных. И конечно же этим счастливчиком оказался именно Млынов. Свояк свояка видит издалека: у этого Млынова мать – киргизка.
– Вы капризны и подозрительны, как заматеревшая девица, – не скрывая раздражения, сказал Скобелев. – Во-первых, мы ещё ровно ничего не знаем, а во-вторых, матушка нашего переводчика из кипчакского племени…
Споры прекратились, поскольку Млынов громко закричал ещё издали:
– Они приняли все наши условия!
– А почему отпустили только вас? – сердито спросил Михаил Дмитриевич.
Он устал от волнений и ожидания и был не в духе.
– У хивинцев в крепости не оказалось ни одного артиллериста, – спокойно пояснил прапорщик, спешиваясь. – Выяснив это, поручик Гродиков счёл за благо выстрелить из их пищали самому. Казаки остались ему помогать, а меня поручик послал предупредить вас о сём казусе. После его выстрела хивинцы просили вас, господин полковник, разнести их ворота в щепы.
– Почему именно ворота?
– По трём причинам. Первое: за воротами – базарная площадь, и таким образом от нашего залпа не пострадает ни один дом. Второе: разбитые ворота – лучшее доказательство серьёзности наших намерений. И главное: ворота очень старые, а хан не отпускал денег на их ремонт, несмотря на неоднократные просьбы коменданта…
На крепостной стене появилось густое облако чёрного дыма, и почти тотчас же раздался грохот. Ядро, выпущенное древним орудием, летело столь неторопливо, что все провожали его глазами, пока оно не упало где-то далеко от отряда.
– Залп по воротам! – крикнул Скобелев.
– Батарея, готовьсь! – напевно начал команду артиллерийский офицер. – Наводить по воротам, один снаряд… Пли!..
Оба орудия дружным залпом ударили по крепостным воротам. Грохнули взрывы, на миг все заволокло дымом, а когда он рассеялся, ворот уже не было. Сквозь заваленный их обломками проем виднелась затянутая снарядными дымками пустая площадь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Об этом доложил казачий дозор. Скобелев сразу же отправил к основным силам урядника с приказом немедля подтягиваться к авангарду, выслав вперёд артиллерийскую полубатарею.
– Крепостица старенькая, – сказал он, выехав с прибывшими офицерами на рекогносцировку. – Судя по размерам, гарнизон её невелик, и как только артиллеристы разнесут ворота, мы предложим им сложить оружие.
– Парламентёр, – заметил Млынов.
От крепостных ворот на полном скаку мчался всадник в пёстром халате, размахивая привязанной к копью тряпкой, но почему-то цветастой, а не белой. Подскакав, он громко закричал, продолжая усиленно размахивать цветной тряпкой.
– Командующий крепости просит высокого господина русского начальника обождать со штурмом, пока они не перетащат с южной стены на северную своё орудие, – невозмутимо перевёл Млынов.
– Это что ещё за новости? – нахмурился Михаил Дмитриевич. – Нас просят ждать, пока они сосредоточат всю свою артиллерию против нашего отряда?
Прапорщик Млынов негромко переговорил с парламентёром, усмехнулся:
– Вся их артиллерия состоит из одного древнего бронзового орудия, господин полковник. И они просят вашего разрешения выстрелить из него ровно один раз. При этом клянутся Аллахом, что палить будут по пустому месту.
– Господа, вы что-нибудь понимаете? – хмуро спросил Скобелев у своих офицеров.
– Кажется, мы имеем дело с изощрённой азиатской хитростью, – предположил начальник штаба отряда подполковник Пояров.
– Они поклялись именем Аллаха, – серьёзно напомнил Млынов. – После их единственного выстрела в указанном нами направлении они просят дать артиллерийский залп по стене, но при этом заранее предупредить, куда именно мы будем стрелять.
– Это ещё зачем?
– Чтобы они отвели из-под выстрелов всех своих людей, – пожал плечами переводчик.
– Объясните, Млынов, что все это означает? – озабоченно попросил Скобелев. – Они тянут время, чтобы успели подойти подкрепления и ударили на нас с тыла?
– Не думаю, – усмехнулся прапорщик. – Командующий, комендант, защитники крепости да и все её жители очень хотят сдаться на нашу милость. Однако, если крепость будет сдана без выстрела, всем родственникам командующего гарнизоном и коменданта хан отрубит головы. И так оно и будет, потому что таковы законы Хивы, насколько мне известно.
Михаил Дмитриевич молча теребил бакенбарды, размышляя, как поступить в столь непривычных обстоятельствах.
– Лукавят азиаты, – вздохнул майор Навроцкий, – ох, лукавят! Не поддавайтесь, господин полковник, это какая-то ловушка.
– Ловушка, говорите? Возможно… – Скобелев вздохнул, оглянулся на стоявших позади артиллерийских офицеров. – Поручик Гродиков, возьмите двоих казаков и вместе с прапорщиком Млыновым отправляйтесь в крепость с парламентёром. Посмотрите, что у них за пушка, и укажите, куда её поставить, чтобы никуда не попасть.
– Слушаюсь, господин полковник.
– Млынов, предупредите коменданта и начальника гарнизона, что они имеют право на выстрел только после того, как вы вернётесь. В противном случае я разнесу все стены, а заодно и все дома.
– Будет исполнено, господин полковник.
Артиллерийский поручик Гродиков, прапорщик Млынов и двое степенных (Михаил Дмитриевич лично отобрал их) казаков поскакали в крепость вслед за парламентёром. Все оставшиеся молча провожали их взглядами и озабоченно вздохнули, когда за ними закрылись крепостные ворота.
– Я не доверяю туземцам, – хмуро сказал подполковник Пояров. – Не доверяю изначально.
Все промолчали. Потом сказал майор Навроцкий, со вздохом и невесело:
– Признаться, господа, я с ужасом ожидаю, что вот-вот через крепостные стены нам перекинут все четыре головы.
– Даст Бог, этого не случится, – словно бы про себя заметил Скобелев.
– А все же, Михаил Дмитриевич, вы уверены, что Бог – даст? – с усмешкой сказал подполковник Пояров. – Или здесь именно так странно все и воюют?
– За всех отвечать не берусь, но за себя отвечу. Воевать надо с чистой совестью, господа.
– И во имя чистоты собственной совести вы…
Скобелев так глянул на подполковника Поярова, что начальник штаба фразы своей не закончил. И все примолкли, не отрывая глаз от крепостных ворот.
Михаилу Дмитриевичу было сейчас весьма не по себе. Он тоже не очень-то верил местным командирам, был достаточно наслышан и об их коварстве, и о хитростях, и о том, что им абсолютно незнакомо европейское понятие офицерской чести. Но так уж случилось, что он безотчётно доверял Млынову едва ли не с первого дня знакомства. Прапорщик прекрасно знал не только местные языки и даже не только местные обычаи, но, как казалось Скобелеву, и психологию самих жителей. И однажды как бы между прочим он заметил в разговоре:
– У них есть своё понятие чести. Мы обманываем их куда чаще, чем они нас, поверьте.
Прошло томительных сорок минут, прежде чем распахнулись крепостные ворота.
– Едут! – с облегчением сказал кто-то.
Однако ворота пропустили лишь одного всадника и тут же закрылись за ним. Всадник приближался неторопливо, на размашистой рыси, и прошло известное время, пока офицеры не узнали в нем прапорщика Млынова.
– Ну, господа, все ясно! – воскликнул Навроцкий. – Они отпустили одного, чтобы он сообщил условия освобождения остальных. И конечно же этим счастливчиком оказался именно Млынов. Свояк свояка видит издалека: у этого Млынова мать – киргизка.
– Вы капризны и подозрительны, как заматеревшая девица, – не скрывая раздражения, сказал Скобелев. – Во-первых, мы ещё ровно ничего не знаем, а во-вторых, матушка нашего переводчика из кипчакского племени…
Споры прекратились, поскольку Млынов громко закричал ещё издали:
– Они приняли все наши условия!
– А почему отпустили только вас? – сердито спросил Михаил Дмитриевич.
Он устал от волнений и ожидания и был не в духе.
– У хивинцев в крепости не оказалось ни одного артиллериста, – спокойно пояснил прапорщик, спешиваясь. – Выяснив это, поручик Гродиков счёл за благо выстрелить из их пищали самому. Казаки остались ему помогать, а меня поручик послал предупредить вас о сём казусе. После его выстрела хивинцы просили вас, господин полковник, разнести их ворота в щепы.
– Почему именно ворота?
– По трём причинам. Первое: за воротами – базарная площадь, и таким образом от нашего залпа не пострадает ни один дом. Второе: разбитые ворота – лучшее доказательство серьёзности наших намерений. И главное: ворота очень старые, а хан не отпускал денег на их ремонт, несмотря на неоднократные просьбы коменданта…
На крепостной стене появилось густое облако чёрного дыма, и почти тотчас же раздался грохот. Ядро, выпущенное древним орудием, летело столь неторопливо, что все провожали его глазами, пока оно не упало где-то далеко от отряда.
– Залп по воротам! – крикнул Скобелев.
– Батарея, готовьсь! – напевно начал команду артиллерийский офицер. – Наводить по воротам, один снаряд… Пли!..
Оба орудия дружным залпом ударили по крепостным воротам. Грохнули взрывы, на миг все заволокло дымом, а когда он рассеялся, ворот уже не было. Сквозь заваленный их обломками проем виднелась затянутая снарядными дымками пустая площадь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98