- А как этот объем регулировать?
- А чтобы он у нас был максимальный.
- И все?
- Конечно. Если он у нас максимальный, это и значит, что все вошло
в русло.
- Да, - сказал Татарский, - логично. Но кто-то ведь должен всем
этим командовать?
- Чего-то быстро ты все понять хочешь, - нахмурился Морковин. - Я
говорю, погоди. Это, братец, большая проблема - понять, кто всем этим
командует. Скажу тебе пока так - миром правит не "кто", а "что".
Определенные факторы и импульсы, о которых знать тебе еще рано. Хотя,
Ваван, не знать про них ты просто не можешь. Такой вот парадокс...
Морковин замолчал и о чем-то задумался. Татарский закурил сигарету
- больше говорить не хотелось. В буфете тем временем появился новый
посетитель, которого Татарский сразу узнал, - это был известный
телеаналитик Фарсук Сейфуль-Фарсейкин. В жизни он выглядел намного
старше, чем на экране. Видимо, он возвращался с эфира: его лицо
покрывали крупные капли пота, а знаменитое пенсне сидело на носу как-то
косо. Татарский подумал, что Фарсейкин сразу кинется к буфету за водкой,
но тот подошел к их столу.
- Можно звук включить? - спросил он, кивая на телевизор. - Этот
клип сынишка мой делал. А я не видел еще.
Татарский поднял глаза. На экране происходило чтото странно
знакомое: на поляне посреди березового леса стоял хор морячков немного
подозрительного вида (Татарский сразу узнал Азадовского - тот стоял в
самом центре группы и был единственным, у кого на груди блестела
медалька). Обнявшись за плечи и раскачиваясь из стороны в сторону,
морячки неслышно подпевали желтоволосому солисту, похожему на Есенина в
кубе. Сначала Татарскому показалось, что солист стоит на пне гигантской
березы, но по идеально цилиндрической форме этого пня и маленьким желтым
лимонам, нарисованным на его поверхности, он догадался, что это
увеличенная во много раз банка софт-дринка, раскрашенная то ли под
березу, то ли под зебру. Вылизанный видеоряд свидетельствовал, что клип
из очень дорогих.
"Бом-бом-бом", - глухо выдали раскачивающиеся морячки. Солист
протянул руку от сердца к камере и тенором пропел:
- И Родина щедро
Поила меня
Березовым Спрайтом,
Березовым Спрайтом!
Татарский резким движением раздавил в пепельнице сигарету.
- Суки, - сказал он.
- Кто? - спросил Морковин.
- Если 6 знать... Слушай, а меня на какое направление хотят
поставить?
- Старшим криэйтором в отдел компромата. Еще на подхвате будешь во
время авралов. Так что стоять теперь будем, опираясь друг на друга. Вот
как эти морячки. Плечом к плечу... Ты извини, брат, что я тебя в это
впутал. Ботве ведь, кто этого не знает, им жить легче. Они даже думают,
что есть разные телеканалы, какие-то гам телекомпании... Но на то они и
ботва.

ИСЛАМСКИЙ ФАКТОР
Часто бывает - проезжаешь в белом "мерседесе" мимо автобусной
остановки, видишь людей, Бог знает сколько времени остервенело ждущих
своего автобуса, и вдруг замечаешь, что ктото из них мутно и вроде бы
даже с завистью глядит на тебя. И на секунду веришь, что этот украденный
у неведомого бюргера аппарат, еще не до конца растаможенный в братской
Белоруссии, но уже подозрительно стучащий мотором с перебитыми номерами,
и правда трофей, свидетельствующий о полной и окончательной победе над
жизнью. И волна горячей дрожи проходит по телу; гордо отворачиваешь лицо
от стоящих на остановке и решаешь в своем сердце, что не зря прошел
через известно что и жизнь удалась.
Так действует в наших душах анальный вау-фактор. Но Татарскому
никак не удавалось испытать его сладостной щекотки. Возможно, дело было
в какойто особой последождевой апатичности представителей среднего
класса, жавшихся на своих остановках. Или, может быть, Татарский просто
слишком нервничал - предстоял просмотр его работы, на котором должен был
присутствовать сам Азадовский. А может, дело было в сбоях, которые в
последнее время стал давать социальный локатор в его душе.
"Если смотреть на происходящее с точки зрения чистой анимации, -
думал он, оглядывая экипажи соседей по пробке, - то все понятия у нас
перевернуты. Для небесного "Силикона", который обсчитывает весь этот
мир, мятый "Запорожец" куда более сложная работа, чем новый "БМВ",
который три года обдували в аэродинамических трубах. Так что все дело в
криэйторах и сценаристах. Но какая же гадина написала этот сценарий? И
кто тот зритель, который жрет свою пиццу, глядя на этот экран? И самое
главное, неужели все это происходит только для того, чтобы какая-то
жирная надмирная тушка наварила себе что-то вроде денег на чем-то вроде
рекламы? А похоже. Ведь известно: все в мире держится на подобии..."
Пробка наконец стала рассасываться. Татарский включил радио. В
машину ворвался гнусавый, с подвывами голос, похожий на гул в печной
трубе:
- Ни иконы, ни Бердяев,
ни программа "Третий глаз"
не спасут от негодяев,
захвативших нефть и газ!
_Рекламная служба Русского Радио!_
Инфернальная веселость, которой дышал голос, не оставляла сомнений
в том, что говоривший и сам был не последним человеком среди этих
негодяев. Татарский нервно выключил радио и взялся за ручку сцепления.
Его настроение совсем ухудшилось; захотелось живого человеческого
тепла. Вырулив из потока машин к автобусной остановке, он нажал на
тормоз. Разбитое боковое стекло будки было заделано рекламным щитом
телеканала СТС с аллегорическим изображением четырех смертных грехов с
пультами дистанционного управления в руках. На лавке под навесом сидели
неподвижная старуха с корзиной на коленях и кудрявый мужик лет сорока в
подмокшем военном ватнике, с бутылкой пива в руке. Отметив, что в мужике
еще достаточно жизненной силы, Татарский опустил стекло и высунул локоть
наружу.
- Простите, господин военный, - сказал он, - вы не подскажете, где
тут магазин "Мужские сорочки"?
Мужчина поднял на него взгляд. Видимо, он обо всем догадался,
потому что его глаза заволокло холодной белой яростью. Короткий обмен
взглядами оказался очень информативным - Татарский понял, что мужик
понял. А мужик, видимо, понял даже то, что Татарский понял, что понят.
- Под Кандагаром было круче, - сказал мужик.
- Извините, что вы сказали?
- То и сказал, - ответил мужик, перехватывая бутылку за горлышко, -
что круче было под Кандагаром. А извинить не проси даже.
Что-то подсказало Татарскому, что мужик идет к его автомобилю не
для того, чтобы подсказать дорогу к магазину, и он вдавил педаль газа в
днище. Чутье не обмануло - через секунду по заднему стеклу что-то сильно
ударило, и оно покрылось сеткой трещин, по которой потекла вниз белая
пена. Под действием адреналиновой волны Татарский резко увеличил
скорость. "Вот мудак, - подумал он, оглядываясь. - Правильно таких
братва на квартиры ставит".
Когда он припарковался во дворе Межбанковского комитета, рядом с
его машиной затормозил красный "рэйнджровер" последней модели с
немыслимыми фарами над крышей и веселым рисунком на двери:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68