Это полубобок.
- Чего?
- Ну, мы так думских трехмеров называем. Динамический видеобарельеф
- проработка вида под одним углом. Технология та же, но работы меньше на
два порядка. Там два типа бывает - бобок и полубобок. Видишь, ртом
шевелит и глазами? Значит, полубобок. А вон тот, который спит над
газетой, - это бобок. Такой вообще на винчестер влазит. У нас, кстати,
отдел законодательной власти недавно премию получил. Азадовский смотрел
вечером новости, а там депутаты про телевидение говорят, что продажное,
блядское и так далее. Азадовский, натурально, в обиду - разбор хотел
начинать, трубку даже снял. Уже номер набирает и вдруг думает - с кем
разбираться-то? Не, хорошо работаем, раз самих пробивает.
- Так что, они все - того?
- Все без исключения.
- Да ладно, не гони, - неуверенно сказал Татарский. - Их же столько
народу каждый день видит.
- Где?
- По телевизору... А, ну да... То есть как... Но ведь есть же люди,
которые с ними встречаются каждый день.
- Ты этих людей видел?
- Конечно.
- А где?
Татарский задумался.
- По телевизору, - сказал он.
- То есть понимаешь, к чему я клоню?
- Начинаю, - ответил Татарский.
- Вообще-то чисто теоретически ты можешь встретить человека,
который скажет тебе, что сам их видел или даже знает. Есть специальная
служба, "Народная воля". Больше ста человек, бывшие гэбисты, всех
Азадовский кормит. У них работа такая - ходить и рассказывать, что они
наших вождей только что видели. Кого у дачи трехэтажной, кого с
блядью-малолеткой, а кого в желтой "ламборджини" на Рублевском шоссе. Но
"Народная воля" в основном по пивным и вокзалам работает, а ты там не
бегаешь.
- Ты правду говоришь? - спросил Татарский.
- Правду, правду.
- Но ведь это же грандиозное надувательство.
- Ой, - наморщился Морковин, - только этого не надо. Надуем -
громче хлопнут. Да ты чего? По своей природе любой политик - это просто
телепередача. Ну, посадим мы перед камерой живого человека. Все равно
ему речи будет писать команда спичрайтеров, пиджаки выбирать - группа
стилистов, а решения принимать - Межбанковский комитет. А если его
кондрашка вдруг хватит - что, опять всю бодягу затевать по новой?
- Ну допустим, - сказал Татарский. - Но как это можно делать в
таком объеме?
- Тебя технология интересует? Могу рассказать в общих чертах.
Сначала нужен исходник. Восковая модель или человек. С него снимается
облачное тело. Знаешь, что такое облачное тело?
- Это что-то типа астрального?
- Нет. Это тебя какие-то лохи запутали. Облачное тело - это то же
самое, что цифровое облако. Просто облако точек. Его снимают или щупом,
или лазерным сканером. Потом эти точки соединяют - накладывают на них
цифровую сетку и сшивают щели. Там сразу несколько процедур - stitching,
clean-up и так далее.
- А чем сшивают?
- Цифрами. Одни цифры сшивают другими. Я вообще сам не все до конца
понимаю - гуманитарий, сам знаешь. Короче, когда мы все сшили и
зачистили, полу чаем модель. Они бывают двух видов - полигональные и так
называемый nurbs patch. Полигональные - из треугольничков, а "нурбс" -
из кривых, это продвинутая технология, для серьезных трехмеров. Депутаты
все полигональные - возни меньше и лица народнее. Ну вот, когда модель
готова, в нее вставляют скелет. Тоже цифровой. Это как бы палочки на
шарнирах - действительно, выглядит на мониторе как скелет, только без
ребер. И вот этот скелет анимируют, как мультфильм, - ручка сюда, ножка
туда. Вручную, правда, мы уже не делаем. У нас специальные люди есть,
которые скелетами работают.
- Скелетами?
Морковин поглядел на часы.
- Сейчас как раз съемка в третьем павильоне. Пойдем посмотрим. А то
я тебе до вечера объяснять буду.
Помещение, куда Татарский робко вошел вслед за Морковиным через
несколько минут, походило на мастерскую художника-концептуалиста,
получившего большой грант на работу с фанерой. Это был зал высотой в два
этажа, заставленный множеством фанерных конструкций разной формы и не
очень ясного назначения, - тут были ведущие в никуда лестницы,
недоделанные трибуны, фанерные плоскости, спускавшиеся к полу под
разными углами, и даже длинный фанерный лимузин Ни камеры, ни софитов
Татарский не заметил - зато у стены громоздилось множество непонятных
электрических ящиков, похожих на музыкальную аппаратуру, возле которых
сидело на стульях четверо человек, по виду инженеров. На полу возле них
стояла полупустая бутылка водки и множество пивных банок. Один из
инженеров, в наушниках, глядел в монитор. Морковину приветственно
помахали руками, но никто не стал отвлекаться от работы.
- Эй, Аркаша, - позвал человек в наушниках. - Ты будешь смеяться,
но придется еще раз.
- Что? - раздался сиплый голос из центра зала.
Татарский обернулся на голос и увидел странное при способление -
фанерную горку вроде тех, что бывают на детских площадках, только выше.
Скат горки обрывался над гамаком, растянутым на деревянных стойках, а на
ее вершину вела алюминиевая стремянка. Рядом с гамаком сидел на полу
пожилой грузный человек с лицом милицейского ветерана. На нем были
тренировочные штаны и майка с надписью "Sick my duck"*. Надпись
показалась Татарскому слишком сентиментальной и не вполне грамотной.
- То, Аркаша, то. Давай по новой.
- Сколько ж можно, - пробормотал Аркаша. - Голова кружится.
- Да ты накати еще стакан. У тебя как-то зажато выходит. Серьезно,
накати.
- До меня еще прошлый стакан не доехал, - отозвался Аркаша,
поднялся с пола и побрел к инженерам. Татарский заметил, что к его
запястьям, локтям, коленям и щиколоткам прикреплены небольшие диски из
черной пластмассы. Такие же были и на его теле - всего Татарский
насчитал четырнадцать.
- Кто это? - шепотом спросил он.
- Это Аркаша Коржаков. Не, не думай. Просто однофамилец. Он
скелетоном Ельцина работает. Та же масса, те же габариты. К тому же
актер - раньше в ТЮЗе работал на шекспировских ролях.
-----------------
* Больная моя уточка (англ.).
- А что он делает?
- Сейчас увидишь. Хочешь пива?
Татарский кивнул. Морковин принес две банки "Туборга" и какую-то
фотографию. Со странным чувством Татарский увидел на банке знакомого
человека в белой рубахе - Tuborg man все так же вытирал платком пот со
лба, страшась продолжить свое окончательное путешествие.
Выпив, Аркаша вернулся к горке, вскарабкался по стремянке вверх и
замер над фанерным скатом.
- Начинать? - спросил он.
- Подожди, - сказал человек в наушниках, - сейчас откалибруем
заново.
Аркаша присел на корточки и взялся рукой за край площадки,
сделавшись похожим на огромного жирного голубя.
- Что это на нем за шайбы? - спросил Татарский.
- Это датчики, - ответил Морковин. - Технология "Motion capture".
Они у него там же, где у скелетона шарниры. Когда Аркаша двигается,
снимаем их траекторию. Потом ее фильтруем чуть-чуть, совмещаем с
моделью, и машина все считает. Это новая система, "Star Trak". Самая
сейчас крутая на рынке. Без проводов, тридцать два датчика, работает где
угодно - но и стоит, сам понимаешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
- Чего?
- Ну, мы так думских трехмеров называем. Динамический видеобарельеф
- проработка вида под одним углом. Технология та же, но работы меньше на
два порядка. Там два типа бывает - бобок и полубобок. Видишь, ртом
шевелит и глазами? Значит, полубобок. А вон тот, который спит над
газетой, - это бобок. Такой вообще на винчестер влазит. У нас, кстати,
отдел законодательной власти недавно премию получил. Азадовский смотрел
вечером новости, а там депутаты про телевидение говорят, что продажное,
блядское и так далее. Азадовский, натурально, в обиду - разбор хотел
начинать, трубку даже снял. Уже номер набирает и вдруг думает - с кем
разбираться-то? Не, хорошо работаем, раз самих пробивает.
- Так что, они все - того?
- Все без исключения.
- Да ладно, не гони, - неуверенно сказал Татарский. - Их же столько
народу каждый день видит.
- Где?
- По телевизору... А, ну да... То есть как... Но ведь есть же люди,
которые с ними встречаются каждый день.
- Ты этих людей видел?
- Конечно.
- А где?
Татарский задумался.
- По телевизору, - сказал он.
- То есть понимаешь, к чему я клоню?
- Начинаю, - ответил Татарский.
- Вообще-то чисто теоретически ты можешь встретить человека,
который скажет тебе, что сам их видел или даже знает. Есть специальная
служба, "Народная воля". Больше ста человек, бывшие гэбисты, всех
Азадовский кормит. У них работа такая - ходить и рассказывать, что они
наших вождей только что видели. Кого у дачи трехэтажной, кого с
блядью-малолеткой, а кого в желтой "ламборджини" на Рублевском шоссе. Но
"Народная воля" в основном по пивным и вокзалам работает, а ты там не
бегаешь.
- Ты правду говоришь? - спросил Татарский.
- Правду, правду.
- Но ведь это же грандиозное надувательство.
- Ой, - наморщился Морковин, - только этого не надо. Надуем -
громче хлопнут. Да ты чего? По своей природе любой политик - это просто
телепередача. Ну, посадим мы перед камерой живого человека. Все равно
ему речи будет писать команда спичрайтеров, пиджаки выбирать - группа
стилистов, а решения принимать - Межбанковский комитет. А если его
кондрашка вдруг хватит - что, опять всю бодягу затевать по новой?
- Ну допустим, - сказал Татарский. - Но как это можно делать в
таком объеме?
- Тебя технология интересует? Могу рассказать в общих чертах.
Сначала нужен исходник. Восковая модель или человек. С него снимается
облачное тело. Знаешь, что такое облачное тело?
- Это что-то типа астрального?
- Нет. Это тебя какие-то лохи запутали. Облачное тело - это то же
самое, что цифровое облако. Просто облако точек. Его снимают или щупом,
или лазерным сканером. Потом эти точки соединяют - накладывают на них
цифровую сетку и сшивают щели. Там сразу несколько процедур - stitching,
clean-up и так далее.
- А чем сшивают?
- Цифрами. Одни цифры сшивают другими. Я вообще сам не все до конца
понимаю - гуманитарий, сам знаешь. Короче, когда мы все сшили и
зачистили, полу чаем модель. Они бывают двух видов - полигональные и так
называемый nurbs patch. Полигональные - из треугольничков, а "нурбс" -
из кривых, это продвинутая технология, для серьезных трехмеров. Депутаты
все полигональные - возни меньше и лица народнее. Ну вот, когда модель
готова, в нее вставляют скелет. Тоже цифровой. Это как бы палочки на
шарнирах - действительно, выглядит на мониторе как скелет, только без
ребер. И вот этот скелет анимируют, как мультфильм, - ручка сюда, ножка
туда. Вручную, правда, мы уже не делаем. У нас специальные люди есть,
которые скелетами работают.
- Скелетами?
Морковин поглядел на часы.
- Сейчас как раз съемка в третьем павильоне. Пойдем посмотрим. А то
я тебе до вечера объяснять буду.
Помещение, куда Татарский робко вошел вслед за Морковиным через
несколько минут, походило на мастерскую художника-концептуалиста,
получившего большой грант на работу с фанерой. Это был зал высотой в два
этажа, заставленный множеством фанерных конструкций разной формы и не
очень ясного назначения, - тут были ведущие в никуда лестницы,
недоделанные трибуны, фанерные плоскости, спускавшиеся к полу под
разными углами, и даже длинный фанерный лимузин Ни камеры, ни софитов
Татарский не заметил - зато у стены громоздилось множество непонятных
электрических ящиков, похожих на музыкальную аппаратуру, возле которых
сидело на стульях четверо человек, по виду инженеров. На полу возле них
стояла полупустая бутылка водки и множество пивных банок. Один из
инженеров, в наушниках, глядел в монитор. Морковину приветственно
помахали руками, но никто не стал отвлекаться от работы.
- Эй, Аркаша, - позвал человек в наушниках. - Ты будешь смеяться,
но придется еще раз.
- Что? - раздался сиплый голос из центра зала.
Татарский обернулся на голос и увидел странное при способление -
фанерную горку вроде тех, что бывают на детских площадках, только выше.
Скат горки обрывался над гамаком, растянутым на деревянных стойках, а на
ее вершину вела алюминиевая стремянка. Рядом с гамаком сидел на полу
пожилой грузный человек с лицом милицейского ветерана. На нем были
тренировочные штаны и майка с надписью "Sick my duck"*. Надпись
показалась Татарскому слишком сентиментальной и не вполне грамотной.
- То, Аркаша, то. Давай по новой.
- Сколько ж можно, - пробормотал Аркаша. - Голова кружится.
- Да ты накати еще стакан. У тебя как-то зажато выходит. Серьезно,
накати.
- До меня еще прошлый стакан не доехал, - отозвался Аркаша,
поднялся с пола и побрел к инженерам. Татарский заметил, что к его
запястьям, локтям, коленям и щиколоткам прикреплены небольшие диски из
черной пластмассы. Такие же были и на его теле - всего Татарский
насчитал четырнадцать.
- Кто это? - шепотом спросил он.
- Это Аркаша Коржаков. Не, не думай. Просто однофамилец. Он
скелетоном Ельцина работает. Та же масса, те же габариты. К тому же
актер - раньше в ТЮЗе работал на шекспировских ролях.
-----------------
* Больная моя уточка (англ.).
- А что он делает?
- Сейчас увидишь. Хочешь пива?
Татарский кивнул. Морковин принес две банки "Туборга" и какую-то
фотографию. Со странным чувством Татарский увидел на банке знакомого
человека в белой рубахе - Tuborg man все так же вытирал платком пот со
лба, страшась продолжить свое окончательное путешествие.
Выпив, Аркаша вернулся к горке, вскарабкался по стремянке вверх и
замер над фанерным скатом.
- Начинать? - спросил он.
- Подожди, - сказал человек в наушниках, - сейчас откалибруем
заново.
Аркаша присел на корточки и взялся рукой за край площадки,
сделавшись похожим на огромного жирного голубя.
- Что это на нем за шайбы? - спросил Татарский.
- Это датчики, - ответил Морковин. - Технология "Motion capture".
Они у него там же, где у скелетона шарниры. Когда Аркаша двигается,
снимаем их траекторию. Потом ее фильтруем чуть-чуть, совмещаем с
моделью, и машина все считает. Это новая система, "Star Trak". Самая
сейчас крутая на рынке. Без проводов, тридцать два датчика, работает где
угодно - но и стоит, сам понимаешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68