Конец связи.
- Вас понял, конец связи, - отозвался я и добавил, выключив микрофон:
- Готов поспорить, вам и в голову не пришло, что вы говорили с капитаном
Полночь, лучшим пилотом Солнечной системы.
Наверное, я только думал, что выключил микрофон, потому что услышал в
ответ:
- А я капитан Геморройная Шишка, самый занудный диспетчер на Луне.
Придется вам поставить мне бутылку "гленливета" [сорт шотландского виски],
когда я вас посажу. Если, конечно, посажу.
Я проверил выключатель микрофона - он вроде был исправен - и решил не
отзываться. И так все знают, что телепатия лучше всего работает в
вакууме... но должен же простой парень вроде меня как-то защищаться от
суперменов.
(Да, есть простой способ - знать, когда следует помалкивать.)
Я поставил будильник на двадцать один час, развернул нос космокара к
Луне и весь следующий час наслаждался полетом, держа Гвен за руку. Впереди
(и под нами) проплывали невероятные лунные горы, выше и острее Гималаев, к
тому же трагически одинокие. Тишину нарушали лишь негромкий шелест
компьютера, попыхивание очистителя воздуха да равномерное и немного
раздражающее сопение Билла. Ни мне, ни Гвен разговаривать не хотелось.
Судьба подарила нам сладостный перерыв, спокойный, как вода в старой
мельничной запруде.
- Ричард! Проснись!
- Что? Я не спал.
- Да, дорогой. Уже больше девяти.
Черт, верно - уже минута с чем-то десятого. Почему не сработал
будильник? Ладно, неважно, у меня пять минут с секундами убедиться, что мы
ввели правильную программу посадки. Я включил управление прецессией,
собираясь развернуть корабль кормой назад - так садиться легче всего, хотя
с тем же успехом я мог спускаться "спиной" вперед. Или повернувшись к Луне
боком. Корабль может лететь как угодно, но сопло двигателя _д_о_л_ж_н_о
быть направлено против направления движения, чтобы тормозить при посадке,
то есть "назад" для пилота. (Мне больше всего по душе, если горизонт
расположен "правильно", когда я пристегнут в кресле; вот почему я
предпочел развернуть космокар кормой назад.)
Ощутив, как "вольво" стал разворачиваться, я запросил компьютер,
готов ли он начать выполнять программу посадки, пользуясь стандартными
командами, перечисленными на прикрепленной к его корпусу табличке.
Он не ответил. Пустой экран. Ни звука.
Я в энергичных выражениях вспомнил предков этого компьютера. Гвен
спросила:
- А ты нажал кнопку "исполнять"?
- Разумеется, - буркнул я и нажал ее опять.
Тут же засветился экран, а динамик гаркнул так громко, что у меня
заломило зубы:
- Как _в_ы_ произносите слово "комфорт"? Сегодня каждый мудрый житель
Луны - слишком много работающий, перебравший стимуляторов и живущий в
постоянном стрессе - произносит его К, О, М, Ф, И, С, то есть "комфис",
рекомендованный терапевтами для уменьшения кислотности, против кишечных
колик, язвы желудка и просто от боли в животе. "Комфис"! Он способен на
большее! Смело положитесь на фирму "Тигровый бальзам", выпускающую КОМФИС!
Он способен на большее! Спросите вашего терапевта.
Затем какие-то визгливые недоумки запели о восхитительных
достоинствах "комфиса".
- Этот гроб с электроникой не выключается!
- Ударь по нему.
- Чего?
- Врежь ему, Ричард.
Логики в ее совете я не увидел, но поскольку он совпал с моими
эмоциональными потребностями, я отвесил компьютеру солидный шлепок. Он
продолжал нести всякий бред о достоинствах питьевой соды, которую вам
пытались всучить втридорога.
- Милый, его надо стукнуть посильнее. Электрончики - создания
пугливые, но смышленые - нужно им показать, кто тут хозяин. Смотри, как
это делается.
Гвен врезала компьютеру от души - я даже испугался, что корпус
треснет.
И на экране тут же появилось:
К спуску готов. Время ноль = 21-06-17.0
Часы на дисплее показывали 21-05-42.7. У меня осталось ровно столько
времени, чтобы успеть бросить взгляд на радарный альтиметр (высота двести
девяносто восемь километров, постоянная) и на окошечко допплера,
показавшего, что мы произвели ориентацию корабля вдоль линии нашего полета
с достаточной точностью... хотя понятия не имею, что я успел бы сделать с
ориентацией за оставшиеся у меня секунд десять, окажись она неверной. Наш
"вольво" осуществляет прецессию, пользуясь гироскопами, а не маленькими
парными ракетными двигателями ориентации. Гироскопы, конечно, дешевле, чем
двенадцать двигателей плюс мешанина питающих их трубопроводов, зато
работают они медленнее.
Потом все произошло одновременно: часы показали "время ноль",
заработал двигатель, вдавив нас в обивку кресел, а на дисплее появилась
программа включения тормозных импульсов. В верхней строке значилось:
21-06-17.0 - 19 секунд
21-06-36.0
Душка двигатель проработал ровно девятнадцать секунд и отключился,
даже не поперхнувшись.
- Убедился? - спросил Гвен. - Просто с ними надо построже.
- Я не верю в одушевленность предметов.
- Разве? Как же ты тогда управляешься с... Прости, милый. Не бери в
голову, Гвен обо всем позаботится.
Капитан Полночь промолчал. Нельзя сказать, чтобы я надулся. Но, черт
возьми, анимизм - чистой воды предрассудок. (Только не в отношении
оружия.)
Я переключился на тринадцатый канал, подходило время пятого
тормозного импульса. Я уже приготовился передать управление диспетчеру из
ГКЛ (капитан Шишка), и тут наш ненаглядный электронный идиот очистил свою
оперативную память, где сейчас хранилась программа снижения. Таблица
тормозных импульсов на дисплее потускнела, задрожала, съежилась в точку и
исчезла. Я отчаянно надавил кнопку перезагрузки - никакого результата.
Капитан Полночь, как всегда неустрашимый, сразу понял, что ему
делать:
- Гвен! Этот поганец потерял программу!
Гвен перегнулась через меня и влепила компьютеру оплеуху. Таблица,
разумеется, не восстановилась - уж если оперативная память накрывается, ее
содержимое исчезает навсегда, как лопнувший мыльный пузырь, - зато пошла
перезагрузка! Вскоре в левом верхнем углу экрана приглашающе замигал
курсор.
- Ты не помнишь время следующего торможения, дорогой? И его
длительность?
- В двадцать один сорок семь семнадцать. А длительность, э-э-э...
одиннадцать секунд. Да, точно - одиннадцать.
- Сейчас проверю обе цифры. Проведи это торможение вручную, потом дай
ему команду заново рассчитать потерянное.
- И то верно. - Я ввел команду на торможение. - После этого я буду
готов передать управление Гонконгу.
- Считай, мы уже выбрались из чащи, дорогой, - одно ручное
торможение, а дальше нас посадит диспетчер. Но все же надо заново
рассчитать программу посадки - для собственного спокойствия.
Ее слова показались мне оптимистичнее собственных ощущений. Я никак
не мог вспомнить, какие у нас должны быть вектор и высота, чтобы передать
управление ГКЛ. Но ломать голову времени уже не осталось: приближался
момент торможения.
Я ввел исходные данные:
21-47-17.0 - 11 секунд
21-47-28.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
- Вас понял, конец связи, - отозвался я и добавил, выключив микрофон:
- Готов поспорить, вам и в голову не пришло, что вы говорили с капитаном
Полночь, лучшим пилотом Солнечной системы.
Наверное, я только думал, что выключил микрофон, потому что услышал в
ответ:
- А я капитан Геморройная Шишка, самый занудный диспетчер на Луне.
Придется вам поставить мне бутылку "гленливета" [сорт шотландского виски],
когда я вас посажу. Если, конечно, посажу.
Я проверил выключатель микрофона - он вроде был исправен - и решил не
отзываться. И так все знают, что телепатия лучше всего работает в
вакууме... но должен же простой парень вроде меня как-то защищаться от
суперменов.
(Да, есть простой способ - знать, когда следует помалкивать.)
Я поставил будильник на двадцать один час, развернул нос космокара к
Луне и весь следующий час наслаждался полетом, держа Гвен за руку. Впереди
(и под нами) проплывали невероятные лунные горы, выше и острее Гималаев, к
тому же трагически одинокие. Тишину нарушали лишь негромкий шелест
компьютера, попыхивание очистителя воздуха да равномерное и немного
раздражающее сопение Билла. Ни мне, ни Гвен разговаривать не хотелось.
Судьба подарила нам сладостный перерыв, спокойный, как вода в старой
мельничной запруде.
- Ричард! Проснись!
- Что? Я не спал.
- Да, дорогой. Уже больше девяти.
Черт, верно - уже минута с чем-то десятого. Почему не сработал
будильник? Ладно, неважно, у меня пять минут с секундами убедиться, что мы
ввели правильную программу посадки. Я включил управление прецессией,
собираясь развернуть корабль кормой назад - так садиться легче всего, хотя
с тем же успехом я мог спускаться "спиной" вперед. Или повернувшись к Луне
боком. Корабль может лететь как угодно, но сопло двигателя _д_о_л_ж_н_о
быть направлено против направления движения, чтобы тормозить при посадке,
то есть "назад" для пилота. (Мне больше всего по душе, если горизонт
расположен "правильно", когда я пристегнут в кресле; вот почему я
предпочел развернуть космокар кормой назад.)
Ощутив, как "вольво" стал разворачиваться, я запросил компьютер,
готов ли он начать выполнять программу посадки, пользуясь стандартными
командами, перечисленными на прикрепленной к его корпусу табличке.
Он не ответил. Пустой экран. Ни звука.
Я в энергичных выражениях вспомнил предков этого компьютера. Гвен
спросила:
- А ты нажал кнопку "исполнять"?
- Разумеется, - буркнул я и нажал ее опять.
Тут же засветился экран, а динамик гаркнул так громко, что у меня
заломило зубы:
- Как _в_ы_ произносите слово "комфорт"? Сегодня каждый мудрый житель
Луны - слишком много работающий, перебравший стимуляторов и живущий в
постоянном стрессе - произносит его К, О, М, Ф, И, С, то есть "комфис",
рекомендованный терапевтами для уменьшения кислотности, против кишечных
колик, язвы желудка и просто от боли в животе. "Комфис"! Он способен на
большее! Смело положитесь на фирму "Тигровый бальзам", выпускающую КОМФИС!
Он способен на большее! Спросите вашего терапевта.
Затем какие-то визгливые недоумки запели о восхитительных
достоинствах "комфиса".
- Этот гроб с электроникой не выключается!
- Ударь по нему.
- Чего?
- Врежь ему, Ричард.
Логики в ее совете я не увидел, но поскольку он совпал с моими
эмоциональными потребностями, я отвесил компьютеру солидный шлепок. Он
продолжал нести всякий бред о достоинствах питьевой соды, которую вам
пытались всучить втридорога.
- Милый, его надо стукнуть посильнее. Электрончики - создания
пугливые, но смышленые - нужно им показать, кто тут хозяин. Смотри, как
это делается.
Гвен врезала компьютеру от души - я даже испугался, что корпус
треснет.
И на экране тут же появилось:
К спуску готов. Время ноль = 21-06-17.0
Часы на дисплее показывали 21-05-42.7. У меня осталось ровно столько
времени, чтобы успеть бросить взгляд на радарный альтиметр (высота двести
девяносто восемь километров, постоянная) и на окошечко допплера,
показавшего, что мы произвели ориентацию корабля вдоль линии нашего полета
с достаточной точностью... хотя понятия не имею, что я успел бы сделать с
ориентацией за оставшиеся у меня секунд десять, окажись она неверной. Наш
"вольво" осуществляет прецессию, пользуясь гироскопами, а не маленькими
парными ракетными двигателями ориентации. Гироскопы, конечно, дешевле, чем
двенадцать двигателей плюс мешанина питающих их трубопроводов, зато
работают они медленнее.
Потом все произошло одновременно: часы показали "время ноль",
заработал двигатель, вдавив нас в обивку кресел, а на дисплее появилась
программа включения тормозных импульсов. В верхней строке значилось:
21-06-17.0 - 19 секунд
21-06-36.0
Душка двигатель проработал ровно девятнадцать секунд и отключился,
даже не поперхнувшись.
- Убедился? - спросил Гвен. - Просто с ними надо построже.
- Я не верю в одушевленность предметов.
- Разве? Как же ты тогда управляешься с... Прости, милый. Не бери в
голову, Гвен обо всем позаботится.
Капитан Полночь промолчал. Нельзя сказать, чтобы я надулся. Но, черт
возьми, анимизм - чистой воды предрассудок. (Только не в отношении
оружия.)
Я переключился на тринадцатый канал, подходило время пятого
тормозного импульса. Я уже приготовился передать управление диспетчеру из
ГКЛ (капитан Шишка), и тут наш ненаглядный электронный идиот очистил свою
оперативную память, где сейчас хранилась программа снижения. Таблица
тормозных импульсов на дисплее потускнела, задрожала, съежилась в точку и
исчезла. Я отчаянно надавил кнопку перезагрузки - никакого результата.
Капитан Полночь, как всегда неустрашимый, сразу понял, что ему
делать:
- Гвен! Этот поганец потерял программу!
Гвен перегнулась через меня и влепила компьютеру оплеуху. Таблица,
разумеется, не восстановилась - уж если оперативная память накрывается, ее
содержимое исчезает навсегда, как лопнувший мыльный пузырь, - зато пошла
перезагрузка! Вскоре в левом верхнем углу экрана приглашающе замигал
курсор.
- Ты не помнишь время следующего торможения, дорогой? И его
длительность?
- В двадцать один сорок семь семнадцать. А длительность, э-э-э...
одиннадцать секунд. Да, точно - одиннадцать.
- Сейчас проверю обе цифры. Проведи это торможение вручную, потом дай
ему команду заново рассчитать потерянное.
- И то верно. - Я ввел команду на торможение. - После этого я буду
готов передать управление Гонконгу.
- Считай, мы уже выбрались из чащи, дорогой, - одно ручное
торможение, а дальше нас посадит диспетчер. Но все же надо заново
рассчитать программу посадки - для собственного спокойствия.
Ее слова показались мне оптимистичнее собственных ощущений. Я никак
не мог вспомнить, какие у нас должны быть вектор и высота, чтобы передать
управление ГКЛ. Но ломать голову времени уже не осталось: приближался
момент торможения.
Я ввел исходные данные:
21-47-17.0 - 11 секунд
21-47-28.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115