Белл стремилась показать, как она "любит" Пита, играя с ним, словно с
собакой... и он ее, конечно, царапал. Затем, как и всякий благовоспитанный
кот, он по-быстрому смывался и где-то отсиживался некоторое время. Он
поступал весьма мудро, иначе я бы его шлепал; а Пита никто никогда не
наказывал, даже я. Бить кота совершенно бесполезно; чтобы вразумить его,
нужно огромное терпение.
Я смазывал Белл царапины йодом и старался объяснить, в чем ее ошибка.
- Мне ужасно жаль, что так получается, поверь! Но если будешь
продолжать в том же духе, он тебя снова поцарапает.
- Но я только хотела поласкать его!
- Да, но... ты ласкала его, как ласкают собак. Никогда не похлопывай
кошку, а только поглаживай. И не делай резких движений перед самым его
носом; когда ты гладишь Пита, ему нужно видеть, что у тебя добрые
намерения. Ты всегда должна быть уверена, что ему это нравится. Если ему
не хочется, чтобы его гладили, он потерпит из вежливости - коты ведь очень
вежливы, - но только недолго. Так что очень важно оставить его в покое
прежде, чем у него лопнет терпение. - Я помолчал. - Ты же не любишь кошек?
- Что? Фу, какие глупости! Конечно же люблю. Просто мне не
приходилось часто иметь с ними дело. Она у тебя очень обидчивая?
- Он. Пит - кот. Вообще-то он не обидчив, с ним всегда хорошо
обходились. Но, повторяю, с кошками надо уметь обращаться. И никогда не
надо смеяться над ними.
- Что? Почему, ради всего святого?
- Потому что они действительно забавны, даже очень комичны, пожалуй.
Но у них отсутствует чувство юмора - насмешка их обижает. Однако упрекать
тебя за то, что ты смеешься над ним, он не станет, а просто удалится, и
завоевать его дружбу снова будет непросто. Но это не так важно. Гораздо
важнее знать, как найти к нему подход. Когда Пит вернется, я научу тебя,
что нужно сделать.
Но в тот день Пит так и не вернулся, и мне не пришлось учить ее. С
тех пор Белл ни разу к нему не прикоснулась. Она разговаривала с ним и
вообще вела себя так, будто любила его, но держалась от него подальше. Пит
тоже соблюдал дистанцию. Я вскоре забыл о случившемся - не мог же я из-за
такой ерунды позволить себе сомневаться в женщине, которая была для меня
дороже всего на свете.
Но вопрос о Пите вновь возник и чуть не стал камнем преткновения. Мы
с Белл обсуждали, где будем жить, когда поженимся. Правда, тогда она не
назвала дня нашей свадьбы, но мы тем не менее тратили массу времени,
обсуждая всякие подробности. Я хотел приобрести небольшое ранчо неподалеку
от фабрики, а Белл предпочитала квартиру в городе, пока мы не сможем
позволить себе приобрести виллу в районе Бель-Эр.
- Дорогая, это непрактично, - уверял я ее. - Мне необходимо жить
поближе к работе. А кроме того, как в городской квартире держать кота?
- Ах вот ты о чем. Я рада, что ты сам упомянул об этом. Я тут
подзанялась кошачьим вопросом серьезно, прочитала пару книг. Мы его
кастрируем, тогда он станет более покладистым и будет вполне счастлив,
живя в квартире.
Я уставился на нее, не веря своим ушам. Превратить старого бойца в
евнуха? Сделать из него украшение для камина?
- Белл, ты сама не понимаешь, что говоришь!
- Не спорь, мамочке лучше знать, - нетерпеливо перебила она.
И принялась выкладывать обычный набор доводов, свойственный тем, кто
считает кошек лишь частью интерьера. И что ему, мол, не будет больно, и
что для его же блага, и что она знает, как он для меня дорог, и что у нее
в мыслях не было лишать меня общества Пита... и что так для всех нас будет
лучше.
Я прервал ее:
- А почему бы тебе не устроить это нам обоим?
- Что ты имеешь в виду, дорогой?
- Себя. Я стал бы послушным, всегда бы ночевал дома и никогда с тобой
не спорил. Как ты заметила, это совсем не больно, и я даже стал бы намного
счастливее.
- Ты говоришь глупости, - покраснев, сказала Белл.
- Ты тоже.
Больше она об этом не заговаривала.
Белл никогда не допускала, чтобы разногласия приводили к ссоре. Она
замолчала и затаилась, ожидая подходящего случая. В ней, пожалуй, тоже
было что-то кошачье... поэтому, наверно, я и не мог бы от нее отказаться.
И я рад был случаю замять дело, поскольку по уши был занят новой
работой. "Ловкий Фрэнк", "Вилли" и "горничная" должны были обязательно
принести нам большой доход. Но я был помешан на идее создать совершенный
многоцелевой домашний автомат-слугу. Можете назвать его роботом, хотя
такое определение не совсем точно, да и я не имел намерения конструировать
механического человека.
Мне хотелось создать агрегат, который мог бы выполнять любую работу
по дому - не только уборку и приготовление пищи, но и более сложную:
менять грудным детям подгузники или заправлять новую ленту в пишущую
машинку. Я хотел, чтобы вместо одноцелевых "горничных", "Вилли-окномоев",
"нянек Нэнси", "огородников Гессов" любая семья была бы в состоянии купить
одну машину, и по цене, ну скажем, хорошего автомобиля. А делать такая
машина могла бы все - как слуги-китайцы, правда известные моему поколению
только по книгам.
Создание такой машины было бы равносильно появлению нового "Манифеста
об освобождении рабов". Мне хотелось опровергнуть старую истину: "домашнюю
работу никогда не переделаешь". Нудная, тяжелая, однообразная работа по
дому оскорбляла мои чувства инженера.
"Ловкого Фрэнка" я хотел сотворить из стандартных частей и на основе
уже известных принципов. В одиночку с нуля не начнешь: тут надо было
использовать прежний научно-технический опыт и развивать его дальше. Иначе
ни черта не вышло бы. К счастью, уже многого достигла оборонная
промышленность, и, имея доступ к секретным сведениям, я времени в армии
даром не терял. Да моему агрегату не требовалось выполнять столь же
сложные задания, что и управляемой ракете. Я добивался одного: "ловкий
Фрэнк" должен был производить любую работу по дому, которую до сих пор
делала женщина. Он не должен был уметь играть в карты, заниматься любовью,
есть или спать, но должен был прибирать за картежниками, готовить,
застилать кровати, нянчить детишек - уж, во всяком случае, следить за их
дыханием во сне и звать кого-нибудь, если что не так. Не было
необходимости "учить" его отвечать на телефонные звонки - такой прибор уже
выпускала АТТ. На дверные звонки он тоже мог не отвечать - большинство
квартир в новых домах оборудовались системой ответчиков. Но, чтобы
выполнять такое множество обязанностей, у него должны были быть руки,
глаза, уши и мозг... достаточно вместительный мозг.
"Руки" я мог заказать у компании, изготовлявшей оборудование для
атомной промышленности, - они же поставляли "руки" для "горничной". Но на
этот раз мне требовались приборы лучшего качества, с многоцелевым
сервомеханизмом и обратной связью, с большими степенями свободы, - те, что
использовались при отмеривании радиоактивных изотопов.
Та же компания могла поставлять и "глаза" - правда, они могли бы быть
более простой конструкции, ведь "Фрэнку" не требовалось видеть и
действовать из-за бетонных укрытий, как на атомных станциях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56