Шельга сказал:
- Не понимаю, - не специалист.
- Работы ведутся пока еще в лабораториях. До применения в промышлен-
ности еще далеко... Хотя, - Хлынов глядел на клубистые, как снег, поля
облаков, глубоко внизу застилающие землю, - от кабинета физика до мас-
терской завода шаг не велик. Принцип насильственного разложения атома
должен быть прост, чрезвычайно прост. Вы знаете, конечно, что такое
атом?
- Маленькое что-то такое, - Шельга показал пальцами.
- Атом в сравнении с песчинкой - как песчинка в сравнении с земным
шаром. И все же мы измеряем атом, исчисляем скорость вращения его элект-
ронов, его массу, величину электрического заряда. Мы подбираемся к само-
му сердцу атома, к его ядру. В нем весь секрет власти над материей. Бу-
дущее человечества зависит от того, сможем ли мы овладеть ядром атома,
частичкой материальной энергии, величиной в одну стобиллионную сантимет-
ра.
На высоте двух тысяч метров над землей Шельга слушал удивительные ве-
щи, почудеснее сказок Шехеразады, но они не были сказкой. В то время,
когда диалектика истории привела один класс к истребительной войне, а
другой - к восстанию; когда горели города, и прах, и пепел, и газовые
облака клубились над пашнями и садами; когда сама земля содрогалась от
гневных криков удушаемых революций и, как в старину, заработали в тюрем-
ных подвалах дыба и клещи палача; когда по ночам в парках стали вырас-
тать на деревьях чудовищные плоды с высунутыми языками; когда упали с
человека так любовно разукрашенные идеалистические ризы, - в это чудо-
вищное и титаническое десятилетие одинокими светочами горели удиви-
тельные умы ученых.
Аэроплан снизился над Ковной. Зеленое поле, смоченное дождем, быстро
полетело навстречу. Аппарат прокатился и стал. Соскочил на траву пилот.
Пассажиры вышли размять ноги. Закурили папиросы. Шельга в стороне лег на
траву, закинул руки, и чудно было ему глядеть на далекие облака с сине-
ватыми днищами. Он только что был там, летел среди снежных легких гор,
над лазоревыми провалами.
Его небесный собеседник, Хлынов, стоял, слегка сутулясь, в потертом
пальтишке, около крыла серой рубчатой птицы. Человек как человек, - даже
кепка из Ленинградодежды.
Шельга рассмеялся:
- Здорово все-таки, забавно жить. Черт знает как здорово!
Когда взлетели с ковенского аэродрома, Шельга подсел к Хлынову и
рассказал ему, не называя ничьих имен, все, что знал о необычайных опы-
тах Гарина и о том, что ими сильно, видимо, заинтересованы за границей.
Хлынов спросил, видел ли Шельга аппарат Гарина.
- Нет. Аппарата никто еще не видал.
- Стало быть, все это - в области догадок и предположений, да еще
приукрашенных фантазией?
Тогда Шельга рассказал о подвале на разрушенной даче, о разрезанных
кусках стали, об ящиках с угольными пирамидками. Хлынов кивал, поддаки-
вал:
- Так, так. Пирамидки. Очень хорошо. Понимаю. Скажите, если это не
слишком секретно, - вы не про инженера Гарина рассказываете?
Шельга минуту молчал, глядя в глаза Хлынову.
- Да, - ответил он, - про Гарина. Вы знаете его?
- Очень, очень способный человек. - Хлынов сморщился, будто взял в
рот кислого. - Необыкновенный человек. Но - вне науки. Честолюбец. Со-
вершенно изолированная личность. Авантюрист. Циник. Задатки гения. Непо-
мерный темперамент. Человек с чудовищной фантазией. Но его удивительный
ум всегда возбужден низкими желаниями. Он достигнет многого и кончит
чем-нибудь вроде беспробудного пьянства либо попытается "ужаснуть чело-
вечество"... Гениальному человеку больше, чем кому бы то ни было, нужна
строжайшая дисциплина. Слишком ответственно.
Красноватые пятна снова вспыхнули на щеках Хлынов а.
- Просветленный, дисциплинированный разум - величайшая святыня, чудо
из чудес. На земле, - песчинка во вселенной, - человек - порядка одной
биллионной самой малой величины... И у этой умозрительной частицы, живу-
щей в среднем шестьдесят оборотов земли вокруг солнца, - разум, охваты-
вающий всю вселенную... Чтобы постигнуть это, мы должны перейти на язык
высшей математики... Так вот, что вы скажете, если у вас из лаборатории
возьмут какойнибудь драгоценнейший микроскоп и станут им забивать гвоз-
ди?.. Так именно Гарин обращается со своим гением... Я знаю, - он сделал
крупное открытие в области передачи на расстояние инфракрасных лучей. Вы
слыхали, конечно, о лучах смерти Риндель-Мэтьюза? Лучи смерти оказались
чистейшим вздором. Но принцип верен. Тепловые лучи температуры тысячи
градусов, посланные параллельно, - чудовищное орудие для разрушения и
военной обороны. Весь секрет в том, чтобы послать нерассеивающийся луч.
Этого до сих пор не было достигнуто. По вашим рассказам, видимо, Гарину
удалось построить такой аппарат. Если это так, - открытие очень значи-
тельное.
- Мне давно уж кажется, - сказал Шельга, - что вокруг этого изобрете-
ния пахнет крупной политикой.
Некоторое время Хлынов молчал, затем даже уши у него вспыхнули.
- Отыщите Гарина, возьмите его за шиворот и вместе с аппаратом верни-
те в Советский Союз. Аппарат не должен попасть к нашим врагам. Спросите
Гарина, - сознает он свои обязанности? Или он действительно пошляк...
Тогда дайте ему, черт возьми, денег - сколько он захочет... Пусть заво-
дит роскошных женщин, яхты, гоночные машины... Или убейте его...
Шельга поднял брови. Хлынов положил трубку на столик, откинулся, зак-
рыл глаза. Аэроплан плыл над деленными ровными квадратами полей, над
прямыми линеечками дорог. Вдали, с высоты, виднелся между синеватыми
пятнами озер коричневый чертеж Берлина.
В половине восьмого поутру, как обычно, Роллинг проснулся на улице
Сены в кровати императора Наполеона. Не открывая глаз, достал из-под по-
душки носовой платок и решительно высморкался, выгоняя из себя вместе с
остатками сна вчерашнюю труху ночных развлечений.
Не совсем, правда, свежий, но вполне владеющий мыслями и волей, он
бросил платок на ковер, сел посреди шелковых подушек и оглянулся. Кро-
вать была пуста, в комнате - пусто. Зоина подушка холодна.
Роллинг нажал кнопку звонка, появилась горничная Зои. Роллинг спро-
сил, глядя мимо нее: "Мадам?" Горничная подняла плечи, стала поворачи-
вать голову, как сова. На цыпочках прошла в уборную, оттуда, уже поспеш-
но, - в гардеробную, хлопнула дверью в ванную и снова появилась в
спальне, - пальцы у нее дрожали с боков кружевного фартучка: "Мадам ниг-
де нет".
- Кофе, - сказал Роллинг. Он сам налил ванну, сам оделся, сам налил
себе кофе. В доме в это время шла тихая паника, - на цыпочках, шепотом.
Выходя из отеля, Роллинг толкнул локтем швейцара, испуганно кинувшегося
отворять дверь. Он опоздал в контору на двадцать минут.
На бульваре Мальзерб в это утро пахло порохом. На лице секретаря было
написано полное непротивление злу. Посетители выходили перекошенные из
ореховой двери. "У мистера Роллинга неважное настроение сегодня", - со-
общали они шепотом. Ровно в час мистер Роллинг посмотрел на стенные часы
и сломал карандаш. Ясно, что Зоя Монроз не заедет за ним завтракать. Он
медлил до четверти второго. За эти ужасные четверть часа у секретаря в
блестящем проборе появились два седых волоса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
- Не понимаю, - не специалист.
- Работы ведутся пока еще в лабораториях. До применения в промышлен-
ности еще далеко... Хотя, - Хлынов глядел на клубистые, как снег, поля
облаков, глубоко внизу застилающие землю, - от кабинета физика до мас-
терской завода шаг не велик. Принцип насильственного разложения атома
должен быть прост, чрезвычайно прост. Вы знаете, конечно, что такое
атом?
- Маленькое что-то такое, - Шельга показал пальцами.
- Атом в сравнении с песчинкой - как песчинка в сравнении с земным
шаром. И все же мы измеряем атом, исчисляем скорость вращения его элект-
ронов, его массу, величину электрического заряда. Мы подбираемся к само-
му сердцу атома, к его ядру. В нем весь секрет власти над материей. Бу-
дущее человечества зависит от того, сможем ли мы овладеть ядром атома,
частичкой материальной энергии, величиной в одну стобиллионную сантимет-
ра.
На высоте двух тысяч метров над землей Шельга слушал удивительные ве-
щи, почудеснее сказок Шехеразады, но они не были сказкой. В то время,
когда диалектика истории привела один класс к истребительной войне, а
другой - к восстанию; когда горели города, и прах, и пепел, и газовые
облака клубились над пашнями и садами; когда сама земля содрогалась от
гневных криков удушаемых революций и, как в старину, заработали в тюрем-
ных подвалах дыба и клещи палача; когда по ночам в парках стали вырас-
тать на деревьях чудовищные плоды с высунутыми языками; когда упали с
человека так любовно разукрашенные идеалистические ризы, - в это чудо-
вищное и титаническое десятилетие одинокими светочами горели удиви-
тельные умы ученых.
Аэроплан снизился над Ковной. Зеленое поле, смоченное дождем, быстро
полетело навстречу. Аппарат прокатился и стал. Соскочил на траву пилот.
Пассажиры вышли размять ноги. Закурили папиросы. Шельга в стороне лег на
траву, закинул руки, и чудно было ему глядеть на далекие облака с сине-
ватыми днищами. Он только что был там, летел среди снежных легких гор,
над лазоревыми провалами.
Его небесный собеседник, Хлынов, стоял, слегка сутулясь, в потертом
пальтишке, около крыла серой рубчатой птицы. Человек как человек, - даже
кепка из Ленинградодежды.
Шельга рассмеялся:
- Здорово все-таки, забавно жить. Черт знает как здорово!
Когда взлетели с ковенского аэродрома, Шельга подсел к Хлынову и
рассказал ему, не называя ничьих имен, все, что знал о необычайных опы-
тах Гарина и о том, что ими сильно, видимо, заинтересованы за границей.
Хлынов спросил, видел ли Шельга аппарат Гарина.
- Нет. Аппарата никто еще не видал.
- Стало быть, все это - в области догадок и предположений, да еще
приукрашенных фантазией?
Тогда Шельга рассказал о подвале на разрушенной даче, о разрезанных
кусках стали, об ящиках с угольными пирамидками. Хлынов кивал, поддаки-
вал:
- Так, так. Пирамидки. Очень хорошо. Понимаю. Скажите, если это не
слишком секретно, - вы не про инженера Гарина рассказываете?
Шельга минуту молчал, глядя в глаза Хлынову.
- Да, - ответил он, - про Гарина. Вы знаете его?
- Очень, очень способный человек. - Хлынов сморщился, будто взял в
рот кислого. - Необыкновенный человек. Но - вне науки. Честолюбец. Со-
вершенно изолированная личность. Авантюрист. Циник. Задатки гения. Непо-
мерный темперамент. Человек с чудовищной фантазией. Но его удивительный
ум всегда возбужден низкими желаниями. Он достигнет многого и кончит
чем-нибудь вроде беспробудного пьянства либо попытается "ужаснуть чело-
вечество"... Гениальному человеку больше, чем кому бы то ни было, нужна
строжайшая дисциплина. Слишком ответственно.
Красноватые пятна снова вспыхнули на щеках Хлынов а.
- Просветленный, дисциплинированный разум - величайшая святыня, чудо
из чудес. На земле, - песчинка во вселенной, - человек - порядка одной
биллионной самой малой величины... И у этой умозрительной частицы, живу-
щей в среднем шестьдесят оборотов земли вокруг солнца, - разум, охваты-
вающий всю вселенную... Чтобы постигнуть это, мы должны перейти на язык
высшей математики... Так вот, что вы скажете, если у вас из лаборатории
возьмут какойнибудь драгоценнейший микроскоп и станут им забивать гвоз-
ди?.. Так именно Гарин обращается со своим гением... Я знаю, - он сделал
крупное открытие в области передачи на расстояние инфракрасных лучей. Вы
слыхали, конечно, о лучах смерти Риндель-Мэтьюза? Лучи смерти оказались
чистейшим вздором. Но принцип верен. Тепловые лучи температуры тысячи
градусов, посланные параллельно, - чудовищное орудие для разрушения и
военной обороны. Весь секрет в том, чтобы послать нерассеивающийся луч.
Этого до сих пор не было достигнуто. По вашим рассказам, видимо, Гарину
удалось построить такой аппарат. Если это так, - открытие очень значи-
тельное.
- Мне давно уж кажется, - сказал Шельга, - что вокруг этого изобрете-
ния пахнет крупной политикой.
Некоторое время Хлынов молчал, затем даже уши у него вспыхнули.
- Отыщите Гарина, возьмите его за шиворот и вместе с аппаратом верни-
те в Советский Союз. Аппарат не должен попасть к нашим врагам. Спросите
Гарина, - сознает он свои обязанности? Или он действительно пошляк...
Тогда дайте ему, черт возьми, денег - сколько он захочет... Пусть заво-
дит роскошных женщин, яхты, гоночные машины... Или убейте его...
Шельга поднял брови. Хлынов положил трубку на столик, откинулся, зак-
рыл глаза. Аэроплан плыл над деленными ровными квадратами полей, над
прямыми линеечками дорог. Вдали, с высоты, виднелся между синеватыми
пятнами озер коричневый чертеж Берлина.
В половине восьмого поутру, как обычно, Роллинг проснулся на улице
Сены в кровати императора Наполеона. Не открывая глаз, достал из-под по-
душки носовой платок и решительно высморкался, выгоняя из себя вместе с
остатками сна вчерашнюю труху ночных развлечений.
Не совсем, правда, свежий, но вполне владеющий мыслями и волей, он
бросил платок на ковер, сел посреди шелковых подушек и оглянулся. Кро-
вать была пуста, в комнате - пусто. Зоина подушка холодна.
Роллинг нажал кнопку звонка, появилась горничная Зои. Роллинг спро-
сил, глядя мимо нее: "Мадам?" Горничная подняла плечи, стала поворачи-
вать голову, как сова. На цыпочках прошла в уборную, оттуда, уже поспеш-
но, - в гардеробную, хлопнула дверью в ванную и снова появилась в
спальне, - пальцы у нее дрожали с боков кружевного фартучка: "Мадам ниг-
де нет".
- Кофе, - сказал Роллинг. Он сам налил ванну, сам оделся, сам налил
себе кофе. В доме в это время шла тихая паника, - на цыпочках, шепотом.
Выходя из отеля, Роллинг толкнул локтем швейцара, испуганно кинувшегося
отворять дверь. Он опоздал в контору на двадцать минут.
На бульваре Мальзерб в это утро пахло порохом. На лице секретаря было
написано полное непротивление злу. Посетители выходили перекошенные из
ореховой двери. "У мистера Роллинга неважное настроение сегодня", - со-
общали они шепотом. Ровно в час мистер Роллинг посмотрел на стенные часы
и сломал карандаш. Ясно, что Зоя Монроз не заедет за ним завтракать. Он
медлил до четверти второго. За эти ужасные четверть часа у секретаря в
блестящем проборе появились два седых волоса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74