— крикнула она открывалыцику ворот.
— Сюда, мадемуазель? — удивился он.
— Да. И поскорее! Мужик ушел.
— Вы готовы? — прошептала она. - Да...
— Когда он появится, я открою багажник и наклонюсь над ним. Он подойдет ко мне. Я заговорю с ним, а вы тем временем выходите из машины. Дверцу откройте сразу, чтобы не наделать шума...
Не успела она вылезти из "симки", как в проеме дальней двери возник маленький силуэт итальянца.
— Зачем звала? Что-нибудь не так? — спросил он.
— Иди-ка посмотри...
— Ну, как все прошло?
— Плохо.
— То есть?
Голос Кармони напоминал костер из виноградных лоз: он буквально трещал.
— Он убил Джо и Стива, и я его упустила!
— Идиотка...
Я услышал звук пощечины и выскользнул и;» машины с пистолетом Стива в руке.
Кармони и Сказка стояли у багажника: он — спиной ко мне, она — лицом.
Я приставил ствол пистолета к его спине.
— Здравствуйте, — вполголоса сказал я.
Он обернулся; от страха его рожа стала просто отвратительной. Под глазами обозначились темные круги, уголки рта опали.
Когда он узнал меня, то понял, что сейчас подохнет, и я будто увидел, как внутри у него все оборвалось.
— Что, Кармони, решил подставить компаньона? Он не ответил и повернулся к Сказке.
— Сука, — проскрипел он.
Я нажал на спусковой крючок. Штуковина была автоматическая, переключатель стоял в положении "стрельба очередями", и вся обойма, патрон за патроном, выплеснулась итальянцу в спину, как вода из опрокинутой банки.
Кармони закашлялся и упал головой в багажник машины... Я приподнял его за локоть, чтобы увидеть лицо. Оно было зеленоватым, глаза начали стекленеть, из раздутых ноздрей вырывалось слабое прерывистое дыхание.
Я Посмотрел на Сказку.
— Ну как, девочка, годится? На ее ресницах блестели слезы.
— Вполне, — прошептала она.
— Вы плачете?
— Смотреть, как умирает твое прошлое, всегда тяжело, даже если оно было таким отвратительным...
— Ну-ну, встряхнитесь!
— Все, уже прошло.
Все, действительно, уже прошло. Она расправила плечи и посмотрела на перегнувшийся через край багажника труп.
Первым в гараж заявился швейцар. Увидев, в чем дело, он кинулся прочь, вопя во всю глотку
Через минуту должны были сбежаться остальные, действовать следовало как можно аккуратнее.
Я бросил пистолет Стива и достал второй. В нем осталось всего два патрона, но два разумно использованных патрона тоже производят свой эффект...
Я уселся на капот машины и закурил сигарету.
Вскоре показался швейцар, за которым бежали Меченый и еще шестеро молодцов. Они посмотрели на труп Кармони, потом повернулись к Сказке.
— Что здесь произошло, мадемуазель? — спросил швейцар.
— Ничего особенного, - ответил я. — Меня зовут Капут! А эта скотина решила меня обмануть... Вот и все: выводы додайте сами.
Реакция была самой разной. Обезьяна со шрамом, например, бросилась на меня, но я остановил ее пулей между глаз,
— Слушайте, вы! — бросил я ошарашенным шестеркам.— Если хотите пострелять, скажите, я пойду вам навстречу! Если нет, давайте прекратим дурить и начнем работать. Благодаря этой девушке, я могу продолжить бизнес. Или вы предпочитаете стать в очередь за пособием по безработице?
Все шестеро переглянулись, Потом, посматривая на трупы, медленно закивали головами.
Я неожиданно стал новым человеком. В моей проклятой "карьере" наметился решительный поворот.
Старого главаря свергает новый... Таков основной закон преступного мира!
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
КАЗНЬ
Тридцатисантиметровая сигара в клюве, ноги на крышке письменного стола... Я старательно изображал из себя главаря мафии — такого, каких с детства видел в своем районном кинотеатре.
У меня наконец-то сложилось впечатление, что я научился направлять бинокль в нужную сторону и смотреть на жизнь в нужный окуляр, то есть в тот, что увеличивает...
С тех пор, как, я угрохал Кармони, прошло уже три месяца. Все это время я на правах победителя обувал его тапочки, опрокидывал его жену и распоряжался его деньгами.
Поначалу в бизнесе возникли перебои: поставщики и покупатели вели себя со мной крайне осторожно. Моя биография казалась им чересчур насыщенной для этой профессии, требующей максимальной скрытности и осторожности. Вот уж когда я понял, до какой степени человек может быть пленником собственной репутации...
Я решил вышибить клин клином, то есть принялся устанавливать свои порядки с помощью пистолета. И когда крикуны были успокоены, скептики убеждены, а боязливые поставлены перед лицом суровой действительности, все трудности сгладились, как площадка, отведенная американцами под военно-воздушную базу.
Я ожидал, что мой маленький государственный переворот повлечет за собой немедленную реакцию властей. Но шишки из комиссариата давно привыкли получать в конце месяца пухленький конвертик. Через посредство Сказки, которая, кстати, оказалась первоклассной компаньонкой, — я тактично дал им понять, что намерен увеличить порции, и они сразу же прониклись ко мне безграничным доверием. Теперь я мог, спокойно подобрать скипетр, который итальяшка, умирая, уронил в пыль.
Да, здорово было чувствовать себя важной персоной,.. Я начал одеваться, как кинозвезда, и мой портной сам приезжал ко мне для примерок. Сказка преподавала мне хорошие манеры; в ответ я учил ее, как вести себя в постели. Мы оба оказались неплохими учителями и прилежными учениками, и найти успехи были налицо.
Я не смог бы толком объяснить, почему эта девушка так воспламеняли мне кровь. Конечно, она была красива, но я встречал уже немало кандидаток на титул "Мисс то да се", чем вид и даже ласки новее не заставляли меня лезть па потолок. Напорное, сильнее всего меня в ней возбуждало ее совершенно невинное лицо. Ее можно было записывать в святые, не спрашивая свидетельства о рождении. У нее был необычайно целомудренный, почти ангельский вид, и от этого наши игры в папу и маму приобретали особое очарование. Собственно, главное удовольствие заключалось именно в несоответствии между тем, что она делала, и ее кажущейся неспособностью на такие дела. Иногда, во время беседы с покупателем или во время телефонного разговора, я случайно смотрел на нее, и меня охватывало такое желание, что трудно становилось дышать.
Тогда я устремлял на нее настойчивый взгляд, который она мгновенно понимала. А может, она даже подстерегала его? Она на цыпочках уходила к себе и делала из спальни один короткий, повелительный телефонный звонок. Я бросал все дела и прибегал к ней, дрожа, как возбужденное животное.
Наши объятия словно хранили привкус крови. Я не мог ею насытиться. Впрочем, я этого и не хотел. От своего желания я испытывал не меньшее удовольствие, чем от самих объятий, потому что здесь мое воображение было гораздо смелее меня...
В то утро, забросив, по своему обыкновению, ноги на стол, я совершал обратное путешествие по своей жизни и с таким удовлетворением признавал свою победу, что даже рассмеялся неожиданно для самого себя... В этот момент в дверь постучали, и я быстро принял более достойную позу, не желая производить на подчиненных впечатление самодовольного болвана.
Это был Пауло, бледный и хмурый верзила, которого я назначил своим телохранителем, хотя в случае заварухи прежде всего рассчитывал бы не на его реакцию, а на свою.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
— Сюда, мадемуазель? — удивился он.
— Да. И поскорее! Мужик ушел.
— Вы готовы? — прошептала она. - Да...
— Когда он появится, я открою багажник и наклонюсь над ним. Он подойдет ко мне. Я заговорю с ним, а вы тем временем выходите из машины. Дверцу откройте сразу, чтобы не наделать шума...
Не успела она вылезти из "симки", как в проеме дальней двери возник маленький силуэт итальянца.
— Зачем звала? Что-нибудь не так? — спросил он.
— Иди-ка посмотри...
— Ну, как все прошло?
— Плохо.
— То есть?
Голос Кармони напоминал костер из виноградных лоз: он буквально трещал.
— Он убил Джо и Стива, и я его упустила!
— Идиотка...
Я услышал звук пощечины и выскользнул и;» машины с пистолетом Стива в руке.
Кармони и Сказка стояли у багажника: он — спиной ко мне, она — лицом.
Я приставил ствол пистолета к его спине.
— Здравствуйте, — вполголоса сказал я.
Он обернулся; от страха его рожа стала просто отвратительной. Под глазами обозначились темные круги, уголки рта опали.
Когда он узнал меня, то понял, что сейчас подохнет, и я будто увидел, как внутри у него все оборвалось.
— Что, Кармони, решил подставить компаньона? Он не ответил и повернулся к Сказке.
— Сука, — проскрипел он.
Я нажал на спусковой крючок. Штуковина была автоматическая, переключатель стоял в положении "стрельба очередями", и вся обойма, патрон за патроном, выплеснулась итальянцу в спину, как вода из опрокинутой банки.
Кармони закашлялся и упал головой в багажник машины... Я приподнял его за локоть, чтобы увидеть лицо. Оно было зеленоватым, глаза начали стекленеть, из раздутых ноздрей вырывалось слабое прерывистое дыхание.
Я Посмотрел на Сказку.
— Ну как, девочка, годится? На ее ресницах блестели слезы.
— Вполне, — прошептала она.
— Вы плачете?
— Смотреть, как умирает твое прошлое, всегда тяжело, даже если оно было таким отвратительным...
— Ну-ну, встряхнитесь!
— Все, уже прошло.
Все, действительно, уже прошло. Она расправила плечи и посмотрела на перегнувшийся через край багажника труп.
Первым в гараж заявился швейцар. Увидев, в чем дело, он кинулся прочь, вопя во всю глотку
Через минуту должны были сбежаться остальные, действовать следовало как можно аккуратнее.
Я бросил пистолет Стива и достал второй. В нем осталось всего два патрона, но два разумно использованных патрона тоже производят свой эффект...
Я уселся на капот машины и закурил сигарету.
Вскоре показался швейцар, за которым бежали Меченый и еще шестеро молодцов. Они посмотрели на труп Кармони, потом повернулись к Сказке.
— Что здесь произошло, мадемуазель? — спросил швейцар.
— Ничего особенного, - ответил я. — Меня зовут Капут! А эта скотина решила меня обмануть... Вот и все: выводы додайте сами.
Реакция была самой разной. Обезьяна со шрамом, например, бросилась на меня, но я остановил ее пулей между глаз,
— Слушайте, вы! — бросил я ошарашенным шестеркам.— Если хотите пострелять, скажите, я пойду вам навстречу! Если нет, давайте прекратим дурить и начнем работать. Благодаря этой девушке, я могу продолжить бизнес. Или вы предпочитаете стать в очередь за пособием по безработице?
Все шестеро переглянулись, Потом, посматривая на трупы, медленно закивали головами.
Я неожиданно стал новым человеком. В моей проклятой "карьере" наметился решительный поворот.
Старого главаря свергает новый... Таков основной закон преступного мира!
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
КАЗНЬ
Тридцатисантиметровая сигара в клюве, ноги на крышке письменного стола... Я старательно изображал из себя главаря мафии — такого, каких с детства видел в своем районном кинотеатре.
У меня наконец-то сложилось впечатление, что я научился направлять бинокль в нужную сторону и смотреть на жизнь в нужный окуляр, то есть в тот, что увеличивает...
С тех пор, как, я угрохал Кармони, прошло уже три месяца. Все это время я на правах победителя обувал его тапочки, опрокидывал его жену и распоряжался его деньгами.
Поначалу в бизнесе возникли перебои: поставщики и покупатели вели себя со мной крайне осторожно. Моя биография казалась им чересчур насыщенной для этой профессии, требующей максимальной скрытности и осторожности. Вот уж когда я понял, до какой степени человек может быть пленником собственной репутации...
Я решил вышибить клин клином, то есть принялся устанавливать свои порядки с помощью пистолета. И когда крикуны были успокоены, скептики убеждены, а боязливые поставлены перед лицом суровой действительности, все трудности сгладились, как площадка, отведенная американцами под военно-воздушную базу.
Я ожидал, что мой маленький государственный переворот повлечет за собой немедленную реакцию властей. Но шишки из комиссариата давно привыкли получать в конце месяца пухленький конвертик. Через посредство Сказки, которая, кстати, оказалась первоклассной компаньонкой, — я тактично дал им понять, что намерен увеличить порции, и они сразу же прониклись ко мне безграничным доверием. Теперь я мог, спокойно подобрать скипетр, который итальяшка, умирая, уронил в пыль.
Да, здорово было чувствовать себя важной персоной,.. Я начал одеваться, как кинозвезда, и мой портной сам приезжал ко мне для примерок. Сказка преподавала мне хорошие манеры; в ответ я учил ее, как вести себя в постели. Мы оба оказались неплохими учителями и прилежными учениками, и найти успехи были налицо.
Я не смог бы толком объяснить, почему эта девушка так воспламеняли мне кровь. Конечно, она была красива, но я встречал уже немало кандидаток на титул "Мисс то да се", чем вид и даже ласки новее не заставляли меня лезть па потолок. Напорное, сильнее всего меня в ней возбуждало ее совершенно невинное лицо. Ее можно было записывать в святые, не спрашивая свидетельства о рождении. У нее был необычайно целомудренный, почти ангельский вид, и от этого наши игры в папу и маму приобретали особое очарование. Собственно, главное удовольствие заключалось именно в несоответствии между тем, что она делала, и ее кажущейся неспособностью на такие дела. Иногда, во время беседы с покупателем или во время телефонного разговора, я случайно смотрел на нее, и меня охватывало такое желание, что трудно становилось дышать.
Тогда я устремлял на нее настойчивый взгляд, который она мгновенно понимала. А может, она даже подстерегала его? Она на цыпочках уходила к себе и делала из спальни один короткий, повелительный телефонный звонок. Я бросал все дела и прибегал к ней, дрожа, как возбужденное животное.
Наши объятия словно хранили привкус крови. Я не мог ею насытиться. Впрочем, я этого и не хотел. От своего желания я испытывал не меньшее удовольствие, чем от самих объятий, потому что здесь мое воображение было гораздо смелее меня...
В то утро, забросив, по своему обыкновению, ноги на стол, я совершал обратное путешествие по своей жизни и с таким удовлетворением признавал свою победу, что даже рассмеялся неожиданно для самого себя... В этот момент в дверь постучали, и я быстро принял более достойную позу, не желая производить на подчиненных впечатление самодовольного болвана.
Это был Пауло, бледный и хмурый верзила, которого я назначил своим телохранителем, хотя в случае заварухи прежде всего рассчитывал бы не на его реакцию, а на свою.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104