Пистолет был шведского производства; спусковой крючок, похоже, не артачился и действовал при малейшем нажатии. С таким агрегатом в руках можно было смело заказывать музыку!
Я сунул пушку за пояс и вернулся к Жерару. Он все так же сидел на унитазе, и вид у него был невеселый. Ему наверняка казалось унизительным, что его прикрепили к отхожему месту... Он явно считал меня не только грубым, но и бестактным.
— Слушай, мне некогда. Так что будь добр развязать язык.
— Черта с два!— ответил он.
— Ладно, это тоже входит в программу. Я вижу, ты парень храбрый... Только этого в жизни мало. Поэтому герои обычно долго не живут.
— Я знаю,— вздохнул он.— И все равно — плевать мне на тебя, кем бы ты ни был!
Тут я решил, что это уж слишком, и дал ему в морду, отчего он ударился кумполом о трубу сливного бачка.
Послышалось такое "бум", словно самолет преодо-лел звуковой барьер. Взгляд его ненадолго стал блуждающим, затем он глубоко вздохнул, чтобы восстановить равновесие.
— Знаешь, что я тебе скажу, сынок?— пробормотал он. — Во время войны меня дважды арестовывало гестапо. фрицы обрабатывали меня по полной программе, но я ничего не сказал. И такой сопляк, как ты, не заставит меня сказать то, чего я не хочу говорить.
От него у меня начинался сильный мандраж, и я боялся, что поддамся искушению и застрелю его, так ничего и не узнав.
— Тебе что, жизнь уже надоела? — спросил я. Он не ответил.
— Ты строишь из себя благородного рыцаря, но это же чистый идиотизм!
Я вытащил пистолет.
— Я считаю до трех, слышишь?
— Ты это видел в кино!— презрительно обронил он.
Тут я уже не выдержал. Меня окутал тот красный туман, о котором я чисто упоминал раньше. Я не помню, как стрелял, но когда я вновь обрел спокойствие, в туалете воняло порохом и было плохо видно из-за дыма. Я открыл небольшое окошко, выходящее в коридор; вскоре дым рассеялся, и я увидел Жерара — скорчившегося на своем унитазе и изрешеченного пулями. Вся его рубашка была в крови...
"Успокойся, Капут, — говорил я себе. — Ну, ты же мужчина!" Я так дрожал, что слышал, как стучат мои зубы. Я дрожал от злости. Я злился на себя за то, что не смог с собой совладать, за то, что в минуты гнева теряю весь свой ум, все хладнокровие и превращаюсь в дикого кровожадного зверя.
Я вышел из сортира и подождал, пока это пройдет. Когда прошло, я вынул из пистолета обойму и посмотрел: в ней оставалось всего два патрона из девяти. Щедро же я ему отмерил...
Только бы никто не услышал грохот выстрелов! К счастью, туалет находился в самом дальнем углу здания, а в комнате Жерара работал приемник. Я слышал, как там распинается какой-то американский ансамбль. Это утешало... Я подождал еще, но ничего не происходило. Мне оставалось лишь взять ноги в руки. Я только что собственноручно оборвал нить своего расследования: Нужно было начинать все сначала, но я не находил в себе достаточного мужества. Мне все это уже порядком осточертело; я чувствовал себя вялым и рассеянным, как будто долго просидел в горячей ванне...
Пусть этот папаша Бертран катится ко всем чертям... В конце концов, плевать я хотел на его грызню с Кармони!
Я могу воспользоваться его машиной, чтобы переселиться под другое небо. Деньги у меня пока есть... Почему бы, скажем, не отправиться в Гавр, не спрятать Берт-ранову тачку и не договориться с каким-нибудь тертым капитаном? Я слыхал, что за пятьсот билетов они, бывало, брали людей без паспорта! Такого капитана, конечно, придется как следует поискать, но я надеялся на свое чутье.
Все, решено: я сматываюсь.
Перед тем как уйти, я решил "взять" кассу Жерара. Ему-то деньги уже не нужны... А я получу хоть какую-то компенсацию за свои старания...
Я подошел к кассе и выдвинул ящик. Но дернул слишком сильно, и он совсем соскочил со своих полозьев... В нем оказался лишь десяток бумажек и мелочь.
Я сунул бумажки в карман, наклонился, чтобы подобрать несколько выпавших из ящика монет, и вдруг увидел в глубине образовавшегося отверстия что то белое.
Я протянул руку, и она наткнулась на твердый гладкий предмет странной формы. Я не мог определить, что это такое: в столе было темно.
Я потянул к себе; это окапался белый телефон Диска на нем не было. За ним тянулся провод — значит, аппарат был к чему-то подключен.
Во всяком случае, он не имел ничего общего С городской телефонной сетью. Он напоминал скорее телефон внутренней связи.
Видимо, для вызова абонента достаточно было снять трубку.
Я почуял крупное открытие. Мне стало ясно, что Жерар был вовсе не простым трактирщиком! Я не ошибся, когда записал его в боссы. Вспомнить хотя бы то, как он послал меня к черту...
Этот частный телефон указывал на то, что Жерар был гораздо поважнее простого поставщика наркотиков.
Я довольно долго простоял перед этим телефонным аппаратом. Он буквально гипнотизировал меня. Слишком уж неожиданной и многозначительной была эта находка.
Я смотрел на белый эбонитовый корпус с недоверием и любопытством, не решаясь дотронуться до него во второй раз.
Имел ли он какое-то отношение к организации Кармони? Или был предназначен для другого?
Я сразу забыл о своем намерении тайно покинуть страну на корабле. Меня слишком заинтриговала эта тайна, этот дорогой телефонный аппарат, нелепо .запрятанный под кассовым столом,
Тут я увидел за витринным стеклом силуэт мужика в брезентовой рабочей куртке. Он, видимо, привык заходить сюда на чашку кофе после обеда. Я замер. Мужик приложил руку козырьком к стеклу ничего не разглядел и убрался прочь.
Обеденный перерыв закончился, в городе снова закипала жизнь.
И вот, не в силах больше сдерживаться, я цапнул телефонную трубку и поднес ее к уху. В ней раздавался не то свист, не то гудок, напоминавший обычный телефонный сигнал. Он вырывался наружу, как воздух из проколотой шины, и казался мне вечным...
Я уже собрался было положить трубку на место, как в ней послышался щелчок, и в ухо мне выстрелил голос.
— Слушаю! — сказал он.
Голос был мужской, четкий, грубый... Я растерялся, поскольку ответа уже не ждал.
— Ну? — настаивал мой собеседник. Я. решился,
— Это Жерар,..
— Ну, в чем дело?
Тут я встал перед главной дилеммой: пускаться в путаные бредни или попытаться вызвать какую-нибудь реакцию?
— Давайте скорей сюда! — крикнул я. — Тут такие дела... — И нажал на рычаг.
Еще не оправившись от легкого шока, вызванного голосом в трубке, я запихнул телефон обратно в нишу. Затем на цыпочках вышел из бара и сел в свой "рено" — наблюдать за окрестностями. После такого сообщения типы на другом конце провода непременно должны были зашевелить задницами: я бросил в их тихое болото приличный булыжник!
Мне оставалось только подождать. Я не сомневался, что эти хмыри приедут, и я, увязавшись за ними, найду оборванную нить...
Я прождал довольно долго... Ничего не происходило. Улица оставалась тихой, и заведением Жерара никто не интересовался. Я, как ни таращился, ничего не замечал. Это казалось мне невероятным.
Прошел час, потом другой — и я почувствовал, что старею прямо за рулем, От долгого смотрения в Одну точку щипало глаза.
Но я все не оставлял надежды и старался размышлять над этим любительским спектаклем. Зачем здесь нужен этот потайной телефон? Установка частной телефонной линии — дело очень хлопотное, и если Жерар все же обзавелся таким аппаратом, это говорило о многом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
Я сунул пушку за пояс и вернулся к Жерару. Он все так же сидел на унитазе, и вид у него был невеселый. Ему наверняка казалось унизительным, что его прикрепили к отхожему месту... Он явно считал меня не только грубым, но и бестактным.
— Слушай, мне некогда. Так что будь добр развязать язык.
— Черта с два!— ответил он.
— Ладно, это тоже входит в программу. Я вижу, ты парень храбрый... Только этого в жизни мало. Поэтому герои обычно долго не живут.
— Я знаю,— вздохнул он.— И все равно — плевать мне на тебя, кем бы ты ни был!
Тут я решил, что это уж слишком, и дал ему в морду, отчего он ударился кумполом о трубу сливного бачка.
Послышалось такое "бум", словно самолет преодо-лел звуковой барьер. Взгляд его ненадолго стал блуждающим, затем он глубоко вздохнул, чтобы восстановить равновесие.
— Знаешь, что я тебе скажу, сынок?— пробормотал он. — Во время войны меня дважды арестовывало гестапо. фрицы обрабатывали меня по полной программе, но я ничего не сказал. И такой сопляк, как ты, не заставит меня сказать то, чего я не хочу говорить.
От него у меня начинался сильный мандраж, и я боялся, что поддамся искушению и застрелю его, так ничего и не узнав.
— Тебе что, жизнь уже надоела? — спросил я. Он не ответил.
— Ты строишь из себя благородного рыцаря, но это же чистый идиотизм!
Я вытащил пистолет.
— Я считаю до трех, слышишь?
— Ты это видел в кино!— презрительно обронил он.
Тут я уже не выдержал. Меня окутал тот красный туман, о котором я чисто упоминал раньше. Я не помню, как стрелял, но когда я вновь обрел спокойствие, в туалете воняло порохом и было плохо видно из-за дыма. Я открыл небольшое окошко, выходящее в коридор; вскоре дым рассеялся, и я увидел Жерара — скорчившегося на своем унитазе и изрешеченного пулями. Вся его рубашка была в крови...
"Успокойся, Капут, — говорил я себе. — Ну, ты же мужчина!" Я так дрожал, что слышал, как стучат мои зубы. Я дрожал от злости. Я злился на себя за то, что не смог с собой совладать, за то, что в минуты гнева теряю весь свой ум, все хладнокровие и превращаюсь в дикого кровожадного зверя.
Я вышел из сортира и подождал, пока это пройдет. Когда прошло, я вынул из пистолета обойму и посмотрел: в ней оставалось всего два патрона из девяти. Щедро же я ему отмерил...
Только бы никто не услышал грохот выстрелов! К счастью, туалет находился в самом дальнем углу здания, а в комнате Жерара работал приемник. Я слышал, как там распинается какой-то американский ансамбль. Это утешало... Я подождал еще, но ничего не происходило. Мне оставалось лишь взять ноги в руки. Я только что собственноручно оборвал нить своего расследования: Нужно было начинать все сначала, но я не находил в себе достаточного мужества. Мне все это уже порядком осточертело; я чувствовал себя вялым и рассеянным, как будто долго просидел в горячей ванне...
Пусть этот папаша Бертран катится ко всем чертям... В конце концов, плевать я хотел на его грызню с Кармони!
Я могу воспользоваться его машиной, чтобы переселиться под другое небо. Деньги у меня пока есть... Почему бы, скажем, не отправиться в Гавр, не спрятать Берт-ранову тачку и не договориться с каким-нибудь тертым капитаном? Я слыхал, что за пятьсот билетов они, бывало, брали людей без паспорта! Такого капитана, конечно, придется как следует поискать, но я надеялся на свое чутье.
Все, решено: я сматываюсь.
Перед тем как уйти, я решил "взять" кассу Жерара. Ему-то деньги уже не нужны... А я получу хоть какую-то компенсацию за свои старания...
Я подошел к кассе и выдвинул ящик. Но дернул слишком сильно, и он совсем соскочил со своих полозьев... В нем оказался лишь десяток бумажек и мелочь.
Я сунул бумажки в карман, наклонился, чтобы подобрать несколько выпавших из ящика монет, и вдруг увидел в глубине образовавшегося отверстия что то белое.
Я протянул руку, и она наткнулась на твердый гладкий предмет странной формы. Я не мог определить, что это такое: в столе было темно.
Я потянул к себе; это окапался белый телефон Диска на нем не было. За ним тянулся провод — значит, аппарат был к чему-то подключен.
Во всяком случае, он не имел ничего общего С городской телефонной сетью. Он напоминал скорее телефон внутренней связи.
Видимо, для вызова абонента достаточно было снять трубку.
Я почуял крупное открытие. Мне стало ясно, что Жерар был вовсе не простым трактирщиком! Я не ошибся, когда записал его в боссы. Вспомнить хотя бы то, как он послал меня к черту...
Этот частный телефон указывал на то, что Жерар был гораздо поважнее простого поставщика наркотиков.
Я довольно долго простоял перед этим телефонным аппаратом. Он буквально гипнотизировал меня. Слишком уж неожиданной и многозначительной была эта находка.
Я смотрел на белый эбонитовый корпус с недоверием и любопытством, не решаясь дотронуться до него во второй раз.
Имел ли он какое-то отношение к организации Кармони? Или был предназначен для другого?
Я сразу забыл о своем намерении тайно покинуть страну на корабле. Меня слишком заинтриговала эта тайна, этот дорогой телефонный аппарат, нелепо .запрятанный под кассовым столом,
Тут я увидел за витринным стеклом силуэт мужика в брезентовой рабочей куртке. Он, видимо, привык заходить сюда на чашку кофе после обеда. Я замер. Мужик приложил руку козырьком к стеклу ничего не разглядел и убрался прочь.
Обеденный перерыв закончился, в городе снова закипала жизнь.
И вот, не в силах больше сдерживаться, я цапнул телефонную трубку и поднес ее к уху. В ней раздавался не то свист, не то гудок, напоминавший обычный телефонный сигнал. Он вырывался наружу, как воздух из проколотой шины, и казался мне вечным...
Я уже собрался было положить трубку на место, как в ней послышался щелчок, и в ухо мне выстрелил голос.
— Слушаю! — сказал он.
Голос был мужской, четкий, грубый... Я растерялся, поскольку ответа уже не ждал.
— Ну? — настаивал мой собеседник. Я. решился,
— Это Жерар,..
— Ну, в чем дело?
Тут я встал перед главной дилеммой: пускаться в путаные бредни или попытаться вызвать какую-нибудь реакцию?
— Давайте скорей сюда! — крикнул я. — Тут такие дела... — И нажал на рычаг.
Еще не оправившись от легкого шока, вызванного голосом в трубке, я запихнул телефон обратно в нишу. Затем на цыпочках вышел из бара и сел в свой "рено" — наблюдать за окрестностями. После такого сообщения типы на другом конце провода непременно должны были зашевелить задницами: я бросил в их тихое болото приличный булыжник!
Мне оставалось только подождать. Я не сомневался, что эти хмыри приедут, и я, увязавшись за ними, найду оборванную нить...
Я прождал довольно долго... Ничего не происходило. Улица оставалась тихой, и заведением Жерара никто не интересовался. Я, как ни таращился, ничего не замечал. Это казалось мне невероятным.
Прошел час, потом другой — и я почувствовал, что старею прямо за рулем, От долгого смотрения в Одну точку щипало глаза.
Но я все не оставлял надежды и старался размышлять над этим любительским спектаклем. Зачем здесь нужен этот потайной телефон? Установка частной телефонной линии — дело очень хлопотное, и если Жерар все же обзавелся таким аппаратом, это говорило о многом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104