От Юлия незамедлительно последовало указание, чтобы она прекратила самоистязание, поскольку это, помимо всего прочего, может в будущем воспрепятствовать ее способности к материнству. Следует отметить, что у Екатерины были к этому все предпосылки. После достижения половой зрелости ее постоянно мучили приступы малярии и нерегулярность менструальных циклов, из-за чего, уже будучи замужем за Генрихом, Екатерина постоянно ошибалась, принимая прекращение месячных за беременность.
По сути, те же самые государственные соображения, которые привели к браку Екатерины и Артура, вынудили и Генриха жениться на ней. Переговоры на эту тему начались еще при жизни Генриха VII, а когда тот умер в 1509 году, через два месяца после восшествия на престол Генрих обвенчался с Екатериной Арагонской, предварительно получив на это папскую диспенсацию (произволение), узаконивающую в глазах церкви брак с вдовой брата. К радости Генриха, в июне, то есть вскоре после венчания, дуэньи Екатерины объявили о беременности королевы. Роды случились преждевременные, в январе. Екатерина родила мертвую девочку. Об этом несчастье никто не узнал, кроме короля, двух испанских фрейлин Екатерины, ее лекаря и лорд-канцлера. Генрих продолжал поддерживать слух о приближающихся родах королевы, которые должны были произойти в марте. С большим великолепием была оборудована королевская детская комната, королева, мучаясь сознанием, что обманывать грешно, пошла навстречу желанию супруга и торжественно удалилась для родов. Чтобы хоть как-то выйти из положения, она призналась на исповеди, что была беременна двойней; один малыш родился преждевременно, мертвым, но она надеется родить второго ребенка в срок. Вскоре испанский посол через своих осведомителей узнал, что у нее снова начались месячные. А затем, начиная примерно с февраля и по конец мая, к всеобщему смущению, одно за другим от него следовали сообщения то об увеличении размеров живота королевы, то об их сокращении, то о прекращении у нее месячных, то об их возобновлении. Надо ли говорить о том, насколько раздражен был всем этим Генрих. Его советники тоже гневались, правда, у них хватило ума в этих «ошибках» обвинять не Екатерину, а ее дуэний. Сам же посол сделал вывод, что «нерегулярное питание королевы да и сама пища определенным образом влияют так, что это приводит к задержке месячных».
Ко всем прочим напастям королевы прибавилась и первая супружеская измена Генриха. По крайней мере первая, оказавшаяся зафиксированной для потомства. Его пассией стала сестра герцога Бакингема, которая с мужем жила в королевском дворце. Эту связь обнаружила вторая сестра герцога и поведала об этом и брату, и мужу сестры. После чего последовала сцена между герцогом Бакингемом и королем, в результате которой смертельно обиженный герцог покинул дворец, а королевская любовница была отправлена в монастырь, где должна была жить в полном затворничестве. Злость Генрих выместил на сплетнице-сестре, изгнав ее навечно из числа придворных. Это, в свою очередь, вывело из себя Екатерину (девушка была среди ее приближенных), что привело в горячему «обмену любезностями» между королем и королевой. Один из придворных писал, что в это время отношения между ними были очень напряженными и мир наступил не скоро.
Из всех житейских неприятностей больше всего Екатерина боялась навлечь на себя гнев отца. В конце мая она наконец набралась храбрости и написала ему, что родила мертвого ребенка. Сразу сообщить об этом она побоялась, потому что мертворожденный ребенок, писала она, «считается здесь дурным предзнаменованием». Екатерина умоляла Фердинанда не сердиться и считать ее несчастье «делом рук Господних», поспешив добавить, что у нее есть также и добрая весть. Кажется, она снова забеременела.
На этот раз ошибки не произошло. Ребенок появился точно в срок, и роды прошли нормально, без осложнений. Сомнения в способности королевы произвести на свет наследника рассеялись. В первый день нового года, когда дворцовый обычай предписывает обмениваться подарками» Екатерина подарила Генриху самый лучший подарок из всех возможных — сына, «новогоднего мальчика».
* * *
…И вот поединки закончились, призы розданы, рыцари удалились снять доспехи и переодеться. После вечерни состоялось пиршество. В трапезе с королем и королевой принял участие весь цвет английской аристократии, а также иностранные посланники. Потом гости поднялись из-за столов и перешли в другой зал, чтобы насладиться представлением. Причем здесь были установлены также специальные скамьи и подмостки для простого люда, которого собралось немало. Интерлюдию и несколько новых песен, сочиненных к торжеству, исполнил некий дворянин из певческой капеллы Генриха, чье пение современники называли ангельским. После выступления Генрих призвал ирландского лорда О'Доннела, чтобы в присутствии иностранных послов посвятить в рыцари. А затем по его сигналу музыканты взяли свои инструменты, и начались танцы.
Первый круг исполнил сам король. Поскольку королева танцевать еще не могла, он пригласил по очереди каждую из ее дуэний. Екатерина улыбалась, восхищаясь его подвижностью и азартом. Надо заметить, что в танцах, как и в турнирных поединках, Генрих был непревзойденным мастером. Особенно ему удавались подскоки, быстрые повороты и скользящие шаги в зажигательном итальянском танце сальтарелло. В разгар танца король ухитрился исчезнуть; об этом знали только Екатерина и еще несколько придворных. Это было его любимым развлечением — незаметно покинуть собравшихся, а затем возвратиться неузнанным во главе труппы актеров, музыкантов или в качестве главного персонажа костюмированной процессии. Ему нравилось появляться перед придворными в каком-нибудь карнавальном костюме и забавляться их замешательством, когда они пытались догадаться, под какой маской скрывается король. Между прочим, таким способом, вероятно немного по-детски, Генрих желал напомнить, что, несмотря на всю свою куртуазность, он всегда настороже. Все вроде бы происходило весело и непринужденно, но одновременно в этом чувствовался какой-то угрожающий намек, что выдавало заветную страсть Генриха к манипуляции людьми, своими подданными. Его переодевания всегда имели двойной смысл — шутки и угрозы.
В этих играх он не щадил и Екатерину. Когда она была на последних месяцах первой беременности, король с несколькими придворными (все одетые как разбойники Робин Гуда, с лицами, скрытыми под капюшонами грубых плащей) рано утром неожиданно вошел в ее опочивальню. Королева была напугана и смущена. Придворные дамы, которые в это время помогали ей одеваться и укладывать волосы, вначале тоже испугались — разбойники были вооружены длинными мечами и луками, — но вскоре успокоились, после того как королева поняла, что это очередной розыгрыш короля. Разбойники изъявили желание потанцевать с дамами, и королева позволила. Спустя полчаса Генрих наконец откинул капюшон своего плаща, и все танцующие облегченно рассмеялись.
На этот раз через несколько минут после исчезновения Генриха музыка в большом зале умолкла, и звуки труб возвестили о появлении передвижной сцены. Она въехала в зал не полностью, основная ее часть была скрыта за обширным гобеленом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179
По сути, те же самые государственные соображения, которые привели к браку Екатерины и Артура, вынудили и Генриха жениться на ней. Переговоры на эту тему начались еще при жизни Генриха VII, а когда тот умер в 1509 году, через два месяца после восшествия на престол Генрих обвенчался с Екатериной Арагонской, предварительно получив на это папскую диспенсацию (произволение), узаконивающую в глазах церкви брак с вдовой брата. К радости Генриха, в июне, то есть вскоре после венчания, дуэньи Екатерины объявили о беременности королевы. Роды случились преждевременные, в январе. Екатерина родила мертвую девочку. Об этом несчастье никто не узнал, кроме короля, двух испанских фрейлин Екатерины, ее лекаря и лорд-канцлера. Генрих продолжал поддерживать слух о приближающихся родах королевы, которые должны были произойти в марте. С большим великолепием была оборудована королевская детская комната, королева, мучаясь сознанием, что обманывать грешно, пошла навстречу желанию супруга и торжественно удалилась для родов. Чтобы хоть как-то выйти из положения, она призналась на исповеди, что была беременна двойней; один малыш родился преждевременно, мертвым, но она надеется родить второго ребенка в срок. Вскоре испанский посол через своих осведомителей узнал, что у нее снова начались месячные. А затем, начиная примерно с февраля и по конец мая, к всеобщему смущению, одно за другим от него следовали сообщения то об увеличении размеров живота королевы, то об их сокращении, то о прекращении у нее месячных, то об их возобновлении. Надо ли говорить о том, насколько раздражен был всем этим Генрих. Его советники тоже гневались, правда, у них хватило ума в этих «ошибках» обвинять не Екатерину, а ее дуэний. Сам же посол сделал вывод, что «нерегулярное питание королевы да и сама пища определенным образом влияют так, что это приводит к задержке месячных».
Ко всем прочим напастям королевы прибавилась и первая супружеская измена Генриха. По крайней мере первая, оказавшаяся зафиксированной для потомства. Его пассией стала сестра герцога Бакингема, которая с мужем жила в королевском дворце. Эту связь обнаружила вторая сестра герцога и поведала об этом и брату, и мужу сестры. После чего последовала сцена между герцогом Бакингемом и королем, в результате которой смертельно обиженный герцог покинул дворец, а королевская любовница была отправлена в монастырь, где должна была жить в полном затворничестве. Злость Генрих выместил на сплетнице-сестре, изгнав ее навечно из числа придворных. Это, в свою очередь, вывело из себя Екатерину (девушка была среди ее приближенных), что привело в горячему «обмену любезностями» между королем и королевой. Один из придворных писал, что в это время отношения между ними были очень напряженными и мир наступил не скоро.
Из всех житейских неприятностей больше всего Екатерина боялась навлечь на себя гнев отца. В конце мая она наконец набралась храбрости и написала ему, что родила мертвого ребенка. Сразу сообщить об этом она побоялась, потому что мертворожденный ребенок, писала она, «считается здесь дурным предзнаменованием». Екатерина умоляла Фердинанда не сердиться и считать ее несчастье «делом рук Господних», поспешив добавить, что у нее есть также и добрая весть. Кажется, она снова забеременела.
На этот раз ошибки не произошло. Ребенок появился точно в срок, и роды прошли нормально, без осложнений. Сомнения в способности королевы произвести на свет наследника рассеялись. В первый день нового года, когда дворцовый обычай предписывает обмениваться подарками» Екатерина подарила Генриху самый лучший подарок из всех возможных — сына, «новогоднего мальчика».
* * *
…И вот поединки закончились, призы розданы, рыцари удалились снять доспехи и переодеться. После вечерни состоялось пиршество. В трапезе с королем и королевой принял участие весь цвет английской аристократии, а также иностранные посланники. Потом гости поднялись из-за столов и перешли в другой зал, чтобы насладиться представлением. Причем здесь были установлены также специальные скамьи и подмостки для простого люда, которого собралось немало. Интерлюдию и несколько новых песен, сочиненных к торжеству, исполнил некий дворянин из певческой капеллы Генриха, чье пение современники называли ангельским. После выступления Генрих призвал ирландского лорда О'Доннела, чтобы в присутствии иностранных послов посвятить в рыцари. А затем по его сигналу музыканты взяли свои инструменты, и начались танцы.
Первый круг исполнил сам король. Поскольку королева танцевать еще не могла, он пригласил по очереди каждую из ее дуэний. Екатерина улыбалась, восхищаясь его подвижностью и азартом. Надо заметить, что в танцах, как и в турнирных поединках, Генрих был непревзойденным мастером. Особенно ему удавались подскоки, быстрые повороты и скользящие шаги в зажигательном итальянском танце сальтарелло. В разгар танца король ухитрился исчезнуть; об этом знали только Екатерина и еще несколько придворных. Это было его любимым развлечением — незаметно покинуть собравшихся, а затем возвратиться неузнанным во главе труппы актеров, музыкантов или в качестве главного персонажа костюмированной процессии. Ему нравилось появляться перед придворными в каком-нибудь карнавальном костюме и забавляться их замешательством, когда они пытались догадаться, под какой маской скрывается король. Между прочим, таким способом, вероятно немного по-детски, Генрих желал напомнить, что, несмотря на всю свою куртуазность, он всегда настороже. Все вроде бы происходило весело и непринужденно, но одновременно в этом чувствовался какой-то угрожающий намек, что выдавало заветную страсть Генриха к манипуляции людьми, своими подданными. Его переодевания всегда имели двойной смысл — шутки и угрозы.
В этих играх он не щадил и Екатерину. Когда она была на последних месяцах первой беременности, король с несколькими придворными (все одетые как разбойники Робин Гуда, с лицами, скрытыми под капюшонами грубых плащей) рано утром неожиданно вошел в ее опочивальню. Королева была напугана и смущена. Придворные дамы, которые в это время помогали ей одеваться и укладывать волосы, вначале тоже испугались — разбойники были вооружены длинными мечами и луками, — но вскоре успокоились, после того как королева поняла, что это очередной розыгрыш короля. Разбойники изъявили желание потанцевать с дамами, и королева позволила. Спустя полчаса Генрих наконец откинул капюшон своего плаща, и все танцующие облегченно рассмеялись.
На этот раз через несколько минут после исчезновения Генриха музыка в большом зале умолкла, и звуки труб возвестили о появлении передвижной сцены. Она въехала в зал не полностью, основная ее часть была скрыта за обширным гобеленом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179