Его люди в количестве двадцати человек напали на нескольких приближенных Брэндона и перебили их прямо у алтаря в Вестмин-1 стере. Взбешенный Брэндон в ответ собрал своих людей, чтобы наказать убийц. Его с трудом удержал от этого Генрих, и только страх перед королевским гневом предотвратил дальнейшую междуусобицу.
Тем временем враги Анны нашли более изощренный путь, чтобы нарушить ее душевный покой и ослабить влияние на короля. Своего могущества Анна достигла, используя слабость Генриха к женскому полу, так вот потерять она его может по той же самой причине. Во дворец каждый месяц прибывали юные девушки, дочери знатных дворян. Некоторое время они служили фрейлинами в свите королевы, и король флиртовал с ними напропалую, а иным даже оказывал особое благоволение. Говорили, что в 1532 году он «ухаживал» за одной из таких дам и был «очень влюблен». Группа противников Анны всячески его в этом поощряла, к сильному ее неудовольствию, но новая любовь Генриха не могла соперничать с прочной страстью к давней «возлюбленной». Придворным пришлось это признать. Они утешались тем, что злословили по поводу уродливой руки Анны. На левой руке у нее имелось нечто вроде рудимента шестого пальца — дефект незначительный, который она сглаживала, прикрывая «лишний» палец кончиком другого, но все ненавидевшие Анну считали это ужасным уродством. Впрочем, они вообще преувеличивали любой ее промах и недостаток.
Анна кокетничала с Генрихом ровно семь лет и при этом сильно рисковала. Теперь же выяснилось, что риск этот был полностью оправдан. Не закрывая глаза на ее недостатки, Генрих все равно хранил своей повой супруге верность. А когда она объявила о своей беременности, он вообще от восторга позабыл все на свете. Опять возродилась надежда на появление сына! Беременность Анны стала для Генриха событием чрезвычайной важности, последним доводом в долгом споре по поводу развода. Он опять преисполнился радостных ожиданий, как и тогда, много лет назад, накануне рождения «новогоднего мальчика». Никакая катастрофа Англию не ждет, потому что у короля скоро будет законный наследник. К появлению на свет сына Генрих начал готовиться основательно. Он приказал изготовить кроватку, «самую чудесную и великолепную, какую только можно вообразить»; затем ее перенесли из королевской сокровищницы в опочивальню, где должна была рожать Анна. Когда подошло время, лекари и астрологи подтвердили, что ожидается мальчик, и воодушевленный Генрих тут же объявил, что сразу же после рождения сына состоится роскошный рыцарский турнир. Рождение у Анны сына должно было раз и навсегда заткнуть рот ее хулителям, поэтому родственники и друзья новой королевы загодя начали готовиться к этому турниру, заказав во Фландрии лучших лошадей.
В последние недели беременности настроение Анны испортили два события. Первое было просто досадным, а второе имело зловещий характер. Чарльз Брэндон женился в четвертый раз. В конце июня умерла его жена, Мария Тюдор, и едва минуло шесть недель после ее погребения, как он тут же нашел себе невесту, четырнадцатилетнюю девочку. Девочка была очень хорошенькая, ее мать, испанка, являлась дочерью одной из бывших фрейлин Екатерины. Этот брак в английской истории не имел прецедентов не только из-за скандальной разницы в возрасте жениха и невесты, но также и потому, что девочки эта была прежде помолвлена с десятилетним сыном Брэндона.
Примерно в то же самое время Генрих воспылал страстью к одной из придворных дам — ее имя в анналах истории не сохранилось, — которую сделал своей любовницей. Их связь началась вскоре после коронации Анны. Та жутко ревновала и неосторожно «использовала определенные слова, которые королю весьма ие понравились». Он не удержался от того, чтобы не отчитать как следует супругу, невзирая на беременность.
«Кто ты такая, чтобы выражать недовольство? — прорычал он. — Не худо бы взять пример с тех, кто знает, как надо относиться к желаниям короля. — Здесь он явно намекал на многострадальную Екатерину. — И ты должна все время помнить, кто вознес тебя на эту вершину, кто сделал тебя королевой!»
Пригрозив Анне, что «в любое время ее можно низвергнуть так же, как и возвысить», Генрих с удвоенной энергией предался любовному увлечению. После этого разговора между супругами было много «холодности». Анна, как и Генрих, была упрямой и также склонной к перемене настроения, но теперь они были мужем и женой, и, значит, те рычаги, какие она использовала при управлении королем, уже не действовали. По слухам, Генрих совсем не разговаривал с Анной дня два или три, и она, кажется, удалилась в отведенное ей особое помещение, где должна была находиться до родов, так с ним и не помирившись.
Ребенок родился в полдень, 7 сентября. Девочка. О том, как горевала Анна, наверное, говорить не стоит, а Генрих выругался, некоторое время ходил хмурым, по отчаянию ие предался. Ребенок появился на свет здоровым, а значит, были все основания надеяться, что следующим наконец-то окажется сын.
Вначале девочку хотели назвать Мария. Считалось, что раз она займет место прежней принцессы как наследница престола, то почему бы в таком случае и не дать ей то же самое имя. Идея, в общем, неплохая, но по ряду причин она была отвергнута. Мария же лишилась своего статуса принцессы в тот самый миг, когда родилась сестра. Как только повитухи убедились, что ребенок живой и дышит, герольд вышел к придворным, собравшимся в соседних апартаментах, и объявил, что леди Мария принцессой Уэльской больше не является, и ее приближенным было предписано снять с рукавов эмблемы с девизом Марии и заменить их королевскими. Новорожденную окрестили Елизаветой, и сразу же после церемонии крестин герольд провозгласил принцессу законной наследницей английского короля. Шапюи, сообщивший об этих событиях Карлу V, добавил, что, по слухам, свита Марии очень скоро будет сильно сокращена и расходы на ее содержание тоже. «Остается надеяться, — заметил он, — что Господь в его бесконечном милосердии не допустит, чтобы с ней обошлись еще хуже».
* * *
Гроза приближалась, и Шапюи это чувствовал, так же как Мария с Екатериной. Посол не сомневался, что, «как только Анна ступит твердой ногой в стремя», она тут же лишит обеих женщин последних остатков достоинства. Анна угрожала Екатерине уже давно, проклинала ее, кричала, что никакая она не королева и что ее место на виселице. Став женой Генриха, она тут же принялась мстить, используя всю власть, которую имела. Вначале она захватила барку Екатерины, которая теперь принадлежала ей как королеве. Удалив стражу, она приказала «разрезать барку на куски, чтобы унизить соперницу». Анна уже забрала себе все ценное, чем раньше владела Екатерина. Теперь осталось только удалить ее подальше от двора и лишить титула.
В июле 1533 года Екатерину перевели в Бакдеп в графстве Хантингдоншир, в старый кирпичный дворец времен Генриха VII, построенный у больших болот. Скорее это была маленькая крепость на отшибе, сейчас больше похожая па тюрьму. Екатерине позволили взять с собой фрейлин-испанок и самых преданных приближенных, тоже испанцев: управляющего хозяйством Фелипеса, лекаря Де ла Са с аптекарем, капеллана Хорхе де Атека и епископа Льяндаффа. Однако охрану к ней приставили суровую, лишив связи с Марией и друзьями, которые все еще не оставляли попыток как-то ей помочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179
Тем временем враги Анны нашли более изощренный путь, чтобы нарушить ее душевный покой и ослабить влияние на короля. Своего могущества Анна достигла, используя слабость Генриха к женскому полу, так вот потерять она его может по той же самой причине. Во дворец каждый месяц прибывали юные девушки, дочери знатных дворян. Некоторое время они служили фрейлинами в свите королевы, и король флиртовал с ними напропалую, а иным даже оказывал особое благоволение. Говорили, что в 1532 году он «ухаживал» за одной из таких дам и был «очень влюблен». Группа противников Анны всячески его в этом поощряла, к сильному ее неудовольствию, но новая любовь Генриха не могла соперничать с прочной страстью к давней «возлюбленной». Придворным пришлось это признать. Они утешались тем, что злословили по поводу уродливой руки Анны. На левой руке у нее имелось нечто вроде рудимента шестого пальца — дефект незначительный, который она сглаживала, прикрывая «лишний» палец кончиком другого, но все ненавидевшие Анну считали это ужасным уродством. Впрочем, они вообще преувеличивали любой ее промах и недостаток.
Анна кокетничала с Генрихом ровно семь лет и при этом сильно рисковала. Теперь же выяснилось, что риск этот был полностью оправдан. Не закрывая глаза на ее недостатки, Генрих все равно хранил своей повой супруге верность. А когда она объявила о своей беременности, он вообще от восторга позабыл все на свете. Опять возродилась надежда на появление сына! Беременность Анны стала для Генриха событием чрезвычайной важности, последним доводом в долгом споре по поводу развода. Он опять преисполнился радостных ожиданий, как и тогда, много лет назад, накануне рождения «новогоднего мальчика». Никакая катастрофа Англию не ждет, потому что у короля скоро будет законный наследник. К появлению на свет сына Генрих начал готовиться основательно. Он приказал изготовить кроватку, «самую чудесную и великолепную, какую только можно вообразить»; затем ее перенесли из королевской сокровищницы в опочивальню, где должна была рожать Анна. Когда подошло время, лекари и астрологи подтвердили, что ожидается мальчик, и воодушевленный Генрих тут же объявил, что сразу же после рождения сына состоится роскошный рыцарский турнир. Рождение у Анны сына должно было раз и навсегда заткнуть рот ее хулителям, поэтому родственники и друзья новой королевы загодя начали готовиться к этому турниру, заказав во Фландрии лучших лошадей.
В последние недели беременности настроение Анны испортили два события. Первое было просто досадным, а второе имело зловещий характер. Чарльз Брэндон женился в четвертый раз. В конце июня умерла его жена, Мария Тюдор, и едва минуло шесть недель после ее погребения, как он тут же нашел себе невесту, четырнадцатилетнюю девочку. Девочка была очень хорошенькая, ее мать, испанка, являлась дочерью одной из бывших фрейлин Екатерины. Этот брак в английской истории не имел прецедентов не только из-за скандальной разницы в возрасте жениха и невесты, но также и потому, что девочки эта была прежде помолвлена с десятилетним сыном Брэндона.
Примерно в то же самое время Генрих воспылал страстью к одной из придворных дам — ее имя в анналах истории не сохранилось, — которую сделал своей любовницей. Их связь началась вскоре после коронации Анны. Та жутко ревновала и неосторожно «использовала определенные слова, которые королю весьма ие понравились». Он не удержался от того, чтобы не отчитать как следует супругу, невзирая на беременность.
«Кто ты такая, чтобы выражать недовольство? — прорычал он. — Не худо бы взять пример с тех, кто знает, как надо относиться к желаниям короля. — Здесь он явно намекал на многострадальную Екатерину. — И ты должна все время помнить, кто вознес тебя на эту вершину, кто сделал тебя королевой!»
Пригрозив Анне, что «в любое время ее можно низвергнуть так же, как и возвысить», Генрих с удвоенной энергией предался любовному увлечению. После этого разговора между супругами было много «холодности». Анна, как и Генрих, была упрямой и также склонной к перемене настроения, но теперь они были мужем и женой, и, значит, те рычаги, какие она использовала при управлении королем, уже не действовали. По слухам, Генрих совсем не разговаривал с Анной дня два или три, и она, кажется, удалилась в отведенное ей особое помещение, где должна была находиться до родов, так с ним и не помирившись.
Ребенок родился в полдень, 7 сентября. Девочка. О том, как горевала Анна, наверное, говорить не стоит, а Генрих выругался, некоторое время ходил хмурым, по отчаянию ие предался. Ребенок появился на свет здоровым, а значит, были все основания надеяться, что следующим наконец-то окажется сын.
Вначале девочку хотели назвать Мария. Считалось, что раз она займет место прежней принцессы как наследница престола, то почему бы в таком случае и не дать ей то же самое имя. Идея, в общем, неплохая, но по ряду причин она была отвергнута. Мария же лишилась своего статуса принцессы в тот самый миг, когда родилась сестра. Как только повитухи убедились, что ребенок живой и дышит, герольд вышел к придворным, собравшимся в соседних апартаментах, и объявил, что леди Мария принцессой Уэльской больше не является, и ее приближенным было предписано снять с рукавов эмблемы с девизом Марии и заменить их королевскими. Новорожденную окрестили Елизаветой, и сразу же после церемонии крестин герольд провозгласил принцессу законной наследницей английского короля. Шапюи, сообщивший об этих событиях Карлу V, добавил, что, по слухам, свита Марии очень скоро будет сильно сокращена и расходы на ее содержание тоже. «Остается надеяться, — заметил он, — что Господь в его бесконечном милосердии не допустит, чтобы с ней обошлись еще хуже».
* * *
Гроза приближалась, и Шапюи это чувствовал, так же как Мария с Екатериной. Посол не сомневался, что, «как только Анна ступит твердой ногой в стремя», она тут же лишит обеих женщин последних остатков достоинства. Анна угрожала Екатерине уже давно, проклинала ее, кричала, что никакая она не королева и что ее место на виселице. Став женой Генриха, она тут же принялась мстить, используя всю власть, которую имела. Вначале она захватила барку Екатерины, которая теперь принадлежала ей как королеве. Удалив стражу, она приказала «разрезать барку на куски, чтобы унизить соперницу». Анна уже забрала себе все ценное, чем раньше владела Екатерина. Теперь осталось только удалить ее подальше от двора и лишить титула.
В июле 1533 года Екатерину перевели в Бакдеп в графстве Хантингдоншир, в старый кирпичный дворец времен Генриха VII, построенный у больших болот. Скорее это была маленькая крепость на отшибе, сейчас больше похожая па тюрьму. Екатерине позволили взять с собой фрейлин-испанок и самых преданных приближенных, тоже испанцев: управляющего хозяйством Фелипеса, лекаря Де ла Са с аптекарем, капеллана Хорхе де Атека и епископа Льяндаффа. Однако охрану к ней приставили суровую, лишив связи с Марией и друзьями, которые все еще не оставляли попыток как-то ей помочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179