А затем демон огрел василиска переднехвостом. Отчего
сразу отнялись конечности. Вернее, они как будто были
залиты мгновенно затвердевшим цементом. Василий, имея
кое-какой опыт, быстро уловил, что противник обрубил все его
временнЫе шнуры, вместе с которыми отпали и замедленные, и
ускоренные пространственные каналы. Жгут стягивал оба тела
Василия Самуиловича, если точнее -- высасывал остатки его
времени. Подвергались сдавливанию, сжиманию и выжиманию кишки,
печень, сосуды, мозг, все органы вместе и по отдельности, как у
василиска, так и у человека.
Десантник был уже уверен, что сопротивление совершенно
бесполезно, ибо только увеличивает удовольствие противоположной
стороны. Тьма наступала, свет отступал в точку. Противник
подносил свой ядовитый шип, чтобы нанести удар в сплетение
жизненных нитей.
Обычное же зрение показывало, что враг, выдернув стальной штырь из
саркофага, готовится сделать прокол в сонной артерии гражданина Рютина и
выпустить пять литров крови наружу.
Но когда Василий собрался поникнуть своей кудреватой головушкой,
сетуя на превратности стринговой физики и девятимерного пространства, как
маленькой стрелой промчался Акай и поразил противника в точку уязвимости
под переднехвостом. Отчего тот немного ослабил хватку.
Акай просквозил через твердый сегмент! Так если попробовать?
Уверенность снова расправила человеческие жилы Василия и каналы
василиска. Натужный вдох, отростки всасывают хрональную силу, какую
только можно, (даже стены помещения осыпаются, будто им тысячи лет), и
направляют ее в переднехвост, по дороге едва не сжигая жизненные нити. Тот
отчаянно бурит сегмент, укладывая темпоральный шнур, следом устремляется и
громоздкое драконье тело, пытаясь пробить себе пространственный
канал.
Василия-василиска кругом сдавливало и сплющивало -- сторонний
наблюдатель увидел бы как мужик в просторной камуфляжке просто крошится,
как бисквит. Но конце концов василиск таки-пробурился через
гравитационную твердь и враг превратил в мокрое место лишь кончик
заднехвоста. Однако какая тут радость -- незадачливый ниндзя
отчетливо понимал, что энергетически он крепко отстает от
объекта "Рахимов". И морально- психологически тоже. Саид по
сравнению с этим драконовоином выглядел пэтэушником-недоучкой.
Время на передышку отсутствовало, демон носился вокруг Василия как
ведьма на помеле, то становясь крохотным, размером с осу, то превращаясь в
приличный метеорит. И в любом случае он был опасен, каждое мгновение
угрожая временнЫм шнурам.
Но Акай направил Василия-василиска в заметный лишь ему хрональный
канал, который предстояло еще раздуть в реально-пространственный. Дорога
обвивала три или четыре возвышенности, падала в пропасть, как-то
пробивалась через низинную жижу и загибалась противнику в тыл.
Василиск чуть не лопнул, раз двадцать потерял сознание, когда
растянулся на сотни километров. Надо было сохранять единство тела, всех
жизненных нитей, и еще вдувать пространственную энергию в канал, чтобы тот
не схлопнулся. На поворотах и при падениях Василия мучили не
инерция и ускорение, а крутые резкие преобразования сил, от
которых мысли с чувствами то испарялись, то соударялись.
Однако объект "Рахимов" не успел даже обернуться, когда ему
шарахнули по спинному шву и едва не расшили. Впрочем, крепок был
демонический воин, ударил с полуоборота тремя лапами и откинул
василиска словно кусок мяса. Тот заметался, будто лучик
света, по трем твердым сегментам, пытаясь хоть где-нибудь
приклеиться, и наконец оказался уловлен мягким куском
пространства.
Теперь можно было оглядеться.
Гористо-низинный многосегментный пейзаж, лиловое небо, оранжевая
почва, противник огибает пик, стараясь не попасть на плохопроходимый узел,
где время пучковалось и пересекалось, позади него кинулся вверх яростный
фонтан -- вражеский канал был явно напряженным и хрональное давление на
нем уже пережимало пространственное сопротивление.
Когда противник оказался в затруднительной ситуации,
Василий-василиск, как всякий нормальный хищник, заторопился к
нему -- успеть бы добить. Впереди же скакал поводырь Акай.
Именно скакал. И василиск, подражая Акаю, прыгал с сегмента на
сегмент, причем переднехвост играл роль кнута Индианы Джонса.
Едва василиск закачается на краю сегмента и тот заходит ходуном,
как "кнут" цепляется за другой и вперед -- по какой-нибудь
малозаметной складке. А можно и самому пробить тропку, если сил
не жалко.
Потом случилось столкновение. Объект "Рахимов" не сумел
сблокировать и погасить удар, который пришелся на верх брюшного шва, и
кувыркаясь, влетел в пространственный пучок, который тут же лопнул.
Вражеская туша, крутясь со скоростью электрона, канула в неизвестное.
Обрывки каналов потрепыхались словно на сильном ветру, а потом нашли друг
друга и связались в новый ненадежный узел.
Вместе с воином-драконом исчез и крошка Акай. Только на сей раз
Василий-василиск не слишком испугался. Парнишка (или кто он там) уже явно
приспособился к дальним перелетам.
Победитель обозрел помещение -- в малой реальности здесь, похоже,
сражались на кулаках и немножко побили мебель. Впрочем, на это было
наплевать, ниндзя уверенным шагом генерального секретаря
направился к сабле... как вдруг вылетела крышка второго саркофага.
Из него поднялся еще один демонический воин. Ну, ё-мое...
Василий сразу признал этого человека (то есть, вряд ли
человека), хотя с того 91 года утекло много воды и водки.
Андрей Косарев, сержант из группы капитана Лялина. Не вышел из
боя в ауле Очхой. Тогда сержанту был двадцать один. Он
и сейчас казался не старше, если не считать синевы на пол-лица.
Впрочем, лицо восставшего из гроба не предвещало ничего
хорошего, глаза горели алым цветом, а руки были украшены
толстыми красными жилами драконьей структуры.
-- Ты говорить умеешь, сержант Косарев?-- решил уточнить Василий, у
которого сильно пересохло во рту.
-- А ты думаешь, что я Франкенштейн и умею только мычать?--
отозвался тот.
-- Мне нужна эта штука,-- бесхитростно сказал Василий и кивнул в
сторону сабли,-- от нее может случиться много зла.
-- От сабли пророка в мир может прийти только добро и истина.
-- Ты говоришь чужие слова, потому что считаешь, что твоя жизнь
целиком и полностью зависит от этих грязнуль.
-- От воинов Веры,-- поправил сержант Косарев.
-- Один бес. Пускай воинов Веры, шахидов. Но если ты уйдешь со мной,
мы все поправим и все обеспечим. У меня есть крутые друзья.
-- Дешевым повидлом мажешь, старший лейтенант Рютин. Каждое
мгновение моя жизнь поддерживается дыханием Аллаха.
-- И я того же мнения. Только не думаю, что это дыхание нуждается в
таком передаточном звене, как командование исламских сил. Это же
обыкновенные мудаки и ебари.
-- Этих людей поднял Аллах, чтобы они восстановили справедливость и
принесли милость тем, кто исчах, ожидая ее. Голодным, бедным, больным,
несчастным. Эти люди возьмут лишнее у сытых, зажравшихся,
наглых, гордых.
Сержант Косарев произносил высокопарные слова без тени улыбки,
серьезно и спокойно. Значит, верил.
-- По-моему, они берут у сытых самое нелишнее -- жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106