– Прости, Мария, я изнервничался. Конечно, я не хотел, – принялся извиняться Артуро.
– Если бы ты знал, как я устала, Артуро! Мне бы очень хотелось сейчас побыть одной.
– С ним наедине? – опять взорвался Артуро, меряя негодующим взглядом Фернандо, и тут же спохватился: – Нет-нет, я ухожу, прости меня! И он действительно ушел.
– Как тебе не хватает человека, на которого можно опереться, выплакать свои горести! – ласково сказал Фернандо.
– Не хватает, – согласилась Мария.
– Поверь мне, больше такое не повторится.
– Ты – настоящий друг, Фернандо, и так всегда деликатен.
– Мне хотелось бы стать для тебя опорой. На большее я не претендую…
Свои трудности были в это время и у Хосе Игнасио. Луис рассказал ему о том, что Педро пытался заманить Лауру в ловушку. Хосе Игнасио взвился. В тот же день он отправился к Педро домой. В нем клокотало такое бешенство, что Педро невольно струсил. Его мать, как когда-то, давным-давно, еще в школьные времена, попыталась встать на защиту своего сыночка. Но Педро прекрасно понимал, что ее защита выставляет его на посмешище и попросил ее оставить их поговорить наедине.
– Беспокоишься за свою честь? Я Лауру и пальцем не тронул, – сказал он Хосе Игнасио.
– Не смей к ней приближаться и впредь, мерзавец! – отвесив Педро оплеуху, злобно выговорил Хосе Игнасио.
Педро смолчал, но про себя поклялся, что отомстит.
Лорена, узнав, что отец Марии находится в клинике доктора Валадеса, вихрем понеслась к нему и потребовала вышвырнуть это старье вон.
– При чем тут ты? Я и говорить с тобой об этом не буду, – сказал ей доктор Валадес. – Потакая тебе, я и так уже обошелся крайне несправедливо с доктором Ребольяр. Твоя просьба несовместима с врачебной этикой.
– Но вы должны выбирать себе пациентов! Как это можно пускать к себе на порог грязных вонючих индейцев?! – кричала Лорена. – А если ты его защищаешь, значит и тебя сумела опутать эта гадкая интриганка!
С этими словами она выбежала из кабинета. В палату дона Начо она ворвалась как раз тогда, когда Мария пыталась уговорить отца съесть хоть немного фруктов.
– Вы решили, что раз у вас есть деньги, так вам все и позволено?! – закричала Лорена с порога. Волосы ее разметались по плечам, лицо искажала ярость. – В этой больнице не место всякому отребью!
– Выйдите сейчас же вон! – Мария встала, намереваясь выставить за дверь эту фурию.
– Кто это, дочка? – спросил дон Начо, приподнимаясь на подушке.
– Сестра Хуана Карлоса дель Вильяра, которого пыталась обольстить ваша дочь, низкая тварь и интриганка. У нее, слава Богу, ничего не вышло. Теперь она пустилась во все тяжкие, путалась с кем попало, и теперь вы, грязь, лежите здесь на ее грязные деньги!
Мария побледнела как мел.
– Убирайтесь отсюда немедленно! Убирайтесь немедленно! – повторяла она, грозно надвигаясь на Лорену.
– Шлюха! Шлюха! – визжала Лорена. Дон Начо стал ловить ртом воздух.
– Мне нехорошо дочка, нехорошо, – едва выговорил он и потерял сознание.
– Врача! Врача! Помогите! – закричала Мария.
На ее крик прибежал Фернандо. Увидев Лорену, он распорядился:
– Немедленно выведите отсюда эту истеричку!
– И ты с ней путаешься, Фернандо, – прошипела Лорена. – Как я тебя ненавижу, Мария Лопес! Ненавижу!
Прибежавшие санитарки оттеснили ее. Дона Начо повезли в реанимационное отделение.
– Если мой отец умрет, в его смерти будет виновата семья дель Вильяр. Будь проклят тот день, когда эта семья повстречалась на моем пути!
Лорена продолжала неистовствовать. Зайдя к отцу, она кричала, что уничтожит всех этих грязных людишек, что покончит и с распутницей, и с ее ублюдком.
Дону Густаво всерьез показалось, что Лорена лишилась рассудка. Она уже не слышала никаких слов, и чтобы заставить ее замолчать, он был вынужден дать ей пощечину. Средство подействовало. Лорена смолкла. Дон Густаво тут же раскаялся. Ему стало смертельно стыдно.
– Поверь, я никогда не бил своих детей, – сказал он Флоренсии.
– А надо бы, – ответила ему Флоренсия.
Лорена вернулась домой. Лаура сидела у телефона и явно ждала телефонного звонка. Она ждала звонка от Луиса, он был у них с Хосе Игнасио связным и сообщал Лауре обо всем, что происходит, как себя чувствует дон Начо, передавал приветы и слова любви Хосе Игнасио.
– Беспокоишься о дедушке этого ублюдка? – ехидно осведомилась Лорена.
– Прошу тебя, мама, не говори так, старость и болезнь всегда заслуживают уважения!
– Их боль еще впереди, он ведь вот-вот умрет, грязный индеец!
– А я уверена, что поправится! – Темные глаза Лауры осуждающе смотрели на Лорену.
– Я успела навестить его, и теперь он вряд ли выживет, – издевательски сказала Лорена.
– Неужели ты ходила в больницу? – Лаура побледнела как смерть. – Зачем?
– Чтобы сказать этому грязному быдлу, что дочь у него шлюха.
– Ты не сделала этого, мама! – с отчаянием в голосе воскликнула Лаура.
– Именно это я и сделала!
– Ты не могла этого сделать! Это же убийство! Ты не могла! Не могла! Скажи, что нет! – плакала Лаура.
– Лорена дель Вильяр приходила убить твоего дедушку, – устало говорила Мария Хосе Игнасио. – От семьи дель Вильяр можно ждать только самого страшного. Заклинаю тебя, сынок, подальше от них! Они сеют вокруг себя смерть. Если с дедушкой что-то случится, виновата будет Лорена дель Вильяр.
Глаза Хосе Игнасио расширились от ужаса.
Тем временем врачи хлопотали вокруг дона Начо, ему было сделано компьютерное исследование. После него Фернандо немедленно вызвал Марию. Говорили с ней доктор Валадес и Фернандо, она должна была принять решение. У дона Начо была обнаружена опухоль мозга, увеличение которой ведет к параличу, затем к смерти. Лекарств, чтобы блокировать опухоль, не существует. Единственное действенное средство – хирургическое вмешательство. Но тут нужно принять во внимание возраст, слабое сердце… Мария растерялась. Но медлить было нельзя, решение нужно было принимать незамедлительно. Мария вопросительно посмотрела на Фернандо.
– Фернандо согласен оперировать, – сказал доктор Валадес. – Он лучший нейрохирург страны.
– Я согласна, – сказала Мария.
Фернандо провел операцию блестяще. Коллеги от души поздравили его, но состояние больного было очень тяжелым. Близкие находились в состоянии мучительного ожидания. Диего винил во всем Марию – это она увезла отца в столицу, у себя на ранчо он был бы жив-здоров. Ана одергивала брата, но он продолжал ворчать и брюзжать. Мария не отходила от постели больного ни днем, ни ночью. Наконец он приоткрыл глаза.
– Мария, – слабым голосом позвал дон Начо дочь.
– Я здесь, папа, – отозвалась Мария.
– А остальные?
– Мы все здесь, папочка.
– Диего, ты должен измениться. Смотри на жизнь другими глазами, иначе тебе туго придется, запомни мои слова, сынок. Я благословляю вас всех, дети мои, вы сделали меня счастливым.
– Папочка, ты поправишься, тебя ждут на ранчо…
– Передайте и им, что я всех их очень люблю, что все они со мной, в моем сердце…
Вошла сестра и попросила выйти всех, кроме кого-нибудь одного, таково было распоряжение доктора. Возле больного осталась сидеть Мария.
– Дочка, я вижу твою мать, она зовет меня…
– Нет, папочка! Папа! Нет!
– Пора уже… похорони меня на ранчо рядом с матерью. – Дону Начо все труднее было говорить, и говорил он медленно, останавливаясь, отдыхая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160