Ты ревнуешь меня к Маргарите! Я тебе нравлюсь!
– Что за бред ты несешь! – возмутилась Эстела. – Я настаиваю, чтобы ты не морочил голову Маргарите, не впутывал ее в свои грязные интриги!
– Я, конечно же, пошутил, – ответил на это Клементе. – Мне уже ясно, что ты меня ненавидишь. Но я тебя все равно люблю и страстно тебя желаю. Если ты согласишься стать моей – я тотчас же оставлю Маргариту. А если нет – обещаю, что ославлю ее на всю округу и ни один уважающий себя мужчина к ней больше никогда не подойдет!
«Что же мне делать, с кем посоветоваться? – сокрушалась Эстела. – Если бы Мария была здорова, она помогла бы мне найти выход из этой чудовищной ситуации!..»
Глава 63
С некоторых пор все стали замечать, что Рите неприятно видеть, как Мария возится с Лурдес. Ревность подруги обижала Марию – ведь она привязалась к девочке еще до того, как Рита и Роман ее удочерили. И тем не менее Мария реже стала общаться с Лурдес и чаще с – Мариитой. И вот однажды Мария, не обращавшая прежде внимания на цепочку, обвивавшую едва заметной тоненькой змейкой шейку девочки, вскрикнула от неожиданности: оказывается, на серебряной цепочке висел медальон с изображением Лурдской Божьей Матери. «Боже! – оцепенела Мария, – ведь точно такой же медальон я надела, сняв с себя, на свою новорожденную девочку!»
– Откуда у Марииты этот медальон? – спросила Мария, и Хосе Игнасио ответил:
– Когда мы с тобой были в Париже – граф де Аренсо купил два одинаковых медальона: для тебя и для Марииты.
– Но ты понимаешь, сынок, что этот, второй медальон может помочь детективу Сапеде в поисках твоей сестры?!
Детектив Сапеда, которому Мария немедленно сообщила о медальоне, подтвердил, что это, действительно, облегчит поиск.
– Однако, сеньора, вы должны быть готовы и к тому, – предупредил он Марию, – что девочка может оказаться нигде не зарегистрированной, или… Не дай Бег, конечно, но вдруг выяснится, что девочки нет в живых…
– Нет, нет! Она жива! Я убеждена! Я знаю! Я чувствую это! – взволнованно повторяла Мария.
От дона Густаво скрыли, что Лорена пыталась убить Марию: для его больного сердца это могло бы стать смертельным ударом. Лишь когда Мария поправилась, Хосе Игнасио рассказал ему о происшедшем, опуская, разумеется, подробности, которые причинили бы дону Густаво боль. Главное, на чем сделал упор Хосе Игнасио, это то, что его сестра, возможно, жива. Старика, однако, очень взволновала эта весть.
– Как, должно быть, переживает бедная Мария! – говорил он внуку. – Она уже как-то смирилась с потерей дочери, считая ее умершей. А теперь эта неизвестность, неопределенность, невозможность помочь своему ребенку…
И дон Густаво с Флоренсией решили навестить Марию, чтобы хоть немного поддержать ее.
Поначалу говорили о Хосе Игнасио, о том, что вместе с Луисом он открыл свое собственное юридическое бюро и очень увлечен работой. Далее речь зашла о его предстоящей свадьбе с Исабель.
– Мне кажется, – говорил дон Густаво, – эта девушка сможет стать хорошей матерью для Марииты.
Как раз в это время Ана принесла Марииту, чтобы прадед с нею немного позабавился… А Мария, конечно же, стала показывать медальон, который, как она считала, неизбежно приведет ее к дочери. К живой или…
Видя, как страдает Мария, и не находя слов утешения, дон Густаво только и мог сказать:
– Если кто-нибудь может понять тебя, Мария, то это я, который сам испытал месть Лорены.
– Знаю, дон Густаво, – горестно отвечала Мария. – Но вы, даст Бог, поправитесь, а что делать мне без моей дочери, без воспоминаний? С семьей, которую я не помню. Я чувствую себя странно в своем собственном доме, дон Густаво. Появление Лули, дочери Риты, утешило меня, я ухаживала за ней в приюте. Но мне кажется, Рите неприятно, даже когда я приближаюсь к ней.
– Ты очень чувствительна, Мария, – сказала Флоренсия. – Рита тебя любит, как сестру.
– Да, мне все так говорят. Но, вероятно, Рита любила меня в прошлом, а теперь, с появлением Лули, я вижу с ее стороны неприязнь.
– Если тебе здесь неуютно, то приходи ко мне, – предложил дон Густаво. – Ведь ты мне – как дочь. У тебя там будет все, даже полицейский пост.
– Нет, дон Густаво, спасибо. Мне надо привыкать к этому дому, к моей семье.
Едва Мария проводила дона Густаво, как к ней ворвалась рассерженная Рита.
– Я случайно услышала твой разговор с дель Вильяром, – заявила она. – Значит, ты говоришь, что для тебя в v этом доме все – чужие?! И я, и Роман, и твой сын, и внучка! Вот так благодарность за внимание к тебе, за все заботы, за любовь, наконец! Тебя никто не интересует, кроме Лули. Но Лули – моя дочь! Запомни это!
Вечером все дурное настроение Риты выплеснулось на Романа, который задержался в детском приюте, навещая Чучо. Роман очень привязался к одинокому мальчику и всячески выкраивал время для того, чтобы повидаться с ним. Сегодня, например, он подарил мальчику автоматическую железную дорогу, и они долго играли вдвоем с Чучо в машинистов. Роман не узнавал своей всегда доброжелательной жены.
– Да ты просто ревнуешь девочку к Марии! Какой абсурд! – урезонивал жену Роман.
– О, нет! Тут все не так просто, – отвечала Рита. – В Лурдес Мария постоянно видит свою собственную дочь, и это ей надо как можно скорее выбросить из головы! Я удочерила девочку, чтобы заботиться о ней. Я – мать Лули! А Мария отныне пусть и думать забудет, что Лурдес существует на свете, пусть больше не приближается к ней ни на шаг! Пусть она ищет свою дочь!..
Хосе Игнасио, как и Роман, был неприятно поражен, вернувшись домой и услышав повышенные голоса двух женщин. А когда узнал от горько плачущей матери причину ссоры, совсем приуныл. Ну и денек у него выдался!.. Накануне, заехав за Исабель, он застал там сеньора Уркису, который перестал таиться и уже набрался смелости открыто приезжать в гости.
Исабель клялась, что явился он без приглашения, и она сразу поставила его на место, попросив впредь не посылать ей цветов и не оказывать каких-либо знаков внимания. А Хосе Игнасио заподозрил, что этот Уркиса пользуется поддержкой тети Констансы: уж очень она приветливо смотрела на этого якобы незваного гостя.
Хосе Игнасио не мог знать, насколько его соперник разгневал свою покровительницу после их с Исабель ухода. Платный обожатель признался, что Исабель ему очень нравится, но, видимо, завоевать ее сердце будет нелегко, так как она явно предпочитает Хосе Игнасио.
«Что возомнил о себе этот несчастный!» – возмутилась Констанса и напомнила о договоре: пусть Уркиса не особенно-то увлекается и не надеется, что имеет право влюбиться в ее племянницу по-настоящему – деньги она ему платит совсем не за это!
Исабель и Хосе Игнасио решили почаще приглашать Марию вместе с ними погулять, развлечься, пообедать или поужинать в каком-нибудь укромном, не слишком шумном ресторанчике. А решение это им подсказал Луис. Он, часто бывая у Насарии, заметил, что в доме Лопесов не все ладно, что Мария выглядит грустной и неприкаянной.
– Мне кажется, Хосе Игнасио, – сказал рассудительный и добросердечный Луис, – тебе надо уделять побольше внимания матери, чтобы она почувствовала, что нужна и тебе, и Исабель.
Кроме матери, Хосе Игнасио также пригласил и графа, и тот, увидев нарядно одетую Марию, не мог сдержать возгласа восхищения – как она хороша!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160
– Что за бред ты несешь! – возмутилась Эстела. – Я настаиваю, чтобы ты не морочил голову Маргарите, не впутывал ее в свои грязные интриги!
– Я, конечно же, пошутил, – ответил на это Клементе. – Мне уже ясно, что ты меня ненавидишь. Но я тебя все равно люблю и страстно тебя желаю. Если ты согласишься стать моей – я тотчас же оставлю Маргариту. А если нет – обещаю, что ославлю ее на всю округу и ни один уважающий себя мужчина к ней больше никогда не подойдет!
«Что же мне делать, с кем посоветоваться? – сокрушалась Эстела. – Если бы Мария была здорова, она помогла бы мне найти выход из этой чудовищной ситуации!..»
Глава 63
С некоторых пор все стали замечать, что Рите неприятно видеть, как Мария возится с Лурдес. Ревность подруги обижала Марию – ведь она привязалась к девочке еще до того, как Рита и Роман ее удочерили. И тем не менее Мария реже стала общаться с Лурдес и чаще с – Мариитой. И вот однажды Мария, не обращавшая прежде внимания на цепочку, обвивавшую едва заметной тоненькой змейкой шейку девочки, вскрикнула от неожиданности: оказывается, на серебряной цепочке висел медальон с изображением Лурдской Божьей Матери. «Боже! – оцепенела Мария, – ведь точно такой же медальон я надела, сняв с себя, на свою новорожденную девочку!»
– Откуда у Марииты этот медальон? – спросила Мария, и Хосе Игнасио ответил:
– Когда мы с тобой были в Париже – граф де Аренсо купил два одинаковых медальона: для тебя и для Марииты.
– Но ты понимаешь, сынок, что этот, второй медальон может помочь детективу Сапеде в поисках твоей сестры?!
Детектив Сапеда, которому Мария немедленно сообщила о медальоне, подтвердил, что это, действительно, облегчит поиск.
– Однако, сеньора, вы должны быть готовы и к тому, – предупредил он Марию, – что девочка может оказаться нигде не зарегистрированной, или… Не дай Бег, конечно, но вдруг выяснится, что девочки нет в живых…
– Нет, нет! Она жива! Я убеждена! Я знаю! Я чувствую это! – взволнованно повторяла Мария.
От дона Густаво скрыли, что Лорена пыталась убить Марию: для его больного сердца это могло бы стать смертельным ударом. Лишь когда Мария поправилась, Хосе Игнасио рассказал ему о происшедшем, опуская, разумеется, подробности, которые причинили бы дону Густаво боль. Главное, на чем сделал упор Хосе Игнасио, это то, что его сестра, возможно, жива. Старика, однако, очень взволновала эта весть.
– Как, должно быть, переживает бедная Мария! – говорил он внуку. – Она уже как-то смирилась с потерей дочери, считая ее умершей. А теперь эта неизвестность, неопределенность, невозможность помочь своему ребенку…
И дон Густаво с Флоренсией решили навестить Марию, чтобы хоть немного поддержать ее.
Поначалу говорили о Хосе Игнасио, о том, что вместе с Луисом он открыл свое собственное юридическое бюро и очень увлечен работой. Далее речь зашла о его предстоящей свадьбе с Исабель.
– Мне кажется, – говорил дон Густаво, – эта девушка сможет стать хорошей матерью для Марииты.
Как раз в это время Ана принесла Марииту, чтобы прадед с нею немного позабавился… А Мария, конечно же, стала показывать медальон, который, как она считала, неизбежно приведет ее к дочери. К живой или…
Видя, как страдает Мария, и не находя слов утешения, дон Густаво только и мог сказать:
– Если кто-нибудь может понять тебя, Мария, то это я, который сам испытал месть Лорены.
– Знаю, дон Густаво, – горестно отвечала Мария. – Но вы, даст Бог, поправитесь, а что делать мне без моей дочери, без воспоминаний? С семьей, которую я не помню. Я чувствую себя странно в своем собственном доме, дон Густаво. Появление Лули, дочери Риты, утешило меня, я ухаживала за ней в приюте. Но мне кажется, Рите неприятно, даже когда я приближаюсь к ней.
– Ты очень чувствительна, Мария, – сказала Флоренсия. – Рита тебя любит, как сестру.
– Да, мне все так говорят. Но, вероятно, Рита любила меня в прошлом, а теперь, с появлением Лули, я вижу с ее стороны неприязнь.
– Если тебе здесь неуютно, то приходи ко мне, – предложил дон Густаво. – Ведь ты мне – как дочь. У тебя там будет все, даже полицейский пост.
– Нет, дон Густаво, спасибо. Мне надо привыкать к этому дому, к моей семье.
Едва Мария проводила дона Густаво, как к ней ворвалась рассерженная Рита.
– Я случайно услышала твой разговор с дель Вильяром, – заявила она. – Значит, ты говоришь, что для тебя в v этом доме все – чужие?! И я, и Роман, и твой сын, и внучка! Вот так благодарность за внимание к тебе, за все заботы, за любовь, наконец! Тебя никто не интересует, кроме Лули. Но Лули – моя дочь! Запомни это!
Вечером все дурное настроение Риты выплеснулось на Романа, который задержался в детском приюте, навещая Чучо. Роман очень привязался к одинокому мальчику и всячески выкраивал время для того, чтобы повидаться с ним. Сегодня, например, он подарил мальчику автоматическую железную дорогу, и они долго играли вдвоем с Чучо в машинистов. Роман не узнавал своей всегда доброжелательной жены.
– Да ты просто ревнуешь девочку к Марии! Какой абсурд! – урезонивал жену Роман.
– О, нет! Тут все не так просто, – отвечала Рита. – В Лурдес Мария постоянно видит свою собственную дочь, и это ей надо как можно скорее выбросить из головы! Я удочерила девочку, чтобы заботиться о ней. Я – мать Лули! А Мария отныне пусть и думать забудет, что Лурдес существует на свете, пусть больше не приближается к ней ни на шаг! Пусть она ищет свою дочь!..
Хосе Игнасио, как и Роман, был неприятно поражен, вернувшись домой и услышав повышенные голоса двух женщин. А когда узнал от горько плачущей матери причину ссоры, совсем приуныл. Ну и денек у него выдался!.. Накануне, заехав за Исабель, он застал там сеньора Уркису, который перестал таиться и уже набрался смелости открыто приезжать в гости.
Исабель клялась, что явился он без приглашения, и она сразу поставила его на место, попросив впредь не посылать ей цветов и не оказывать каких-либо знаков внимания. А Хосе Игнасио заподозрил, что этот Уркиса пользуется поддержкой тети Констансы: уж очень она приветливо смотрела на этого якобы незваного гостя.
Хосе Игнасио не мог знать, насколько его соперник разгневал свою покровительницу после их с Исабель ухода. Платный обожатель признался, что Исабель ему очень нравится, но, видимо, завоевать ее сердце будет нелегко, так как она явно предпочитает Хосе Игнасио.
«Что возомнил о себе этот несчастный!» – возмутилась Констанса и напомнила о договоре: пусть Уркиса не особенно-то увлекается и не надеется, что имеет право влюбиться в ее племянницу по-настоящему – деньги она ему платит совсем не за это!
Исабель и Хосе Игнасио решили почаще приглашать Марию вместе с ними погулять, развлечься, пообедать или поужинать в каком-нибудь укромном, не слишком шумном ресторанчике. А решение это им подсказал Луис. Он, часто бывая у Насарии, заметил, что в доме Лопесов не все ладно, что Мария выглядит грустной и неприкаянной.
– Мне кажется, Хосе Игнасио, – сказал рассудительный и добросердечный Луис, – тебе надо уделять побольше внимания матери, чтобы она почувствовала, что нужна и тебе, и Исабель.
Кроме матери, Хосе Игнасио также пригласил и графа, и тот, увидев нарядно одетую Марию, не мог сдержать возгласа восхищения – как она хороша!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160