Но Мария стала решительно возражать:
– Нет-нет, я не принимаю твоей отставки, я на тебя рассчитываю! Тем более, что мне скоро предстоит поездка в Париж, на фабрике меня замените ты, Рейнальдо, и Роман. Только на вас я могу положиться!
Рейнальдо было очень неловко отказать Марии в ее просьбе, подвести ее в трудную минуту он тоже не мог. И под ясным взглядом Марии он неловко кивнул головой, давая понять, что останется и будет работать.
Не сомневалась Мария в поддержке еще одного человека, по ее мнению впрямую заинтересованного в процветании фирмы. Кто, как не Хосе Игнасио, должен был радоваться поездке в Европу и ответить на ее предложение согласием?..
Но ее надеждам не суждено было сбыться. Каким тяжелым оказался ее разговор с сыном!.. Она говорила ему о своей давней мечте – о модном магазине в Париже, о столь необходимой ей сейчас сыновней поддержке, но Хосе Игнасио не слышал ее, он приводил Марии ее же собственные доводы, говоря, что она не должна убегать от проблем и трусливо прятать голову под крыло. Хосе Игнасио имел в виду ее бракоразводный процесс с Виктором: он по-прежнему не верил в измену крестного и всячески сочувствовал ему.
– Любовь не для меня, – горько усмехнулась Мария, еще недавно такая счастливая, – для меня только работа.
Хосе Игнасио и сам видел, что мать целыми днями пропадает на фабрике, лицо у нее осунулось, стало озабоченным, и редко когда на нем появляется ее чудесная, чарующая улыбка. Хосе Игнасио говорил и с крестным. Он пытался убедить его, что если он по-прежнему привязан к его матери, то самое лучшее – постараться вернуть ее доверие, искать с ней встреч, говорить о своей любви. Но в ответ Хосе Игнасио ловил лишь беспомощный взгляд крестного, почти отчаявшегося что-либо изменить.
Виктор не сомневался: его преследует проклятие Марии. Едва ему удалось выпроводить за дверь назойливую Сулейму, как у него в кабинете появился Рафаэль Идальго. Сердце Карено замерло, он прекрасно знал, с чем к нему пришел этот адвокат, давний поклонник его жены. Лучшего союзника Марии не сыскать, кто-кто, а этот постарается все уладить, чтобы место мужа сеньоры Лопес оказалось вакантным как можно скорее.
Вальяжно расположившись в кресле напротив Виктора, адвокат заявил, что развод желательно бы оформить по взаимному, добровольному согласию супругов, в противном случае… он берется доказать факт прелюбодеяния. Сделать это не сложно!..
Виктор вышел из-за стола и, отчеканивая каждое слово, в сердцах бросил:
– Мы с Марией не разводимся, она моя жена и останется ею навсегда! Думаю, сеньор Идальго, вам придется повременить с вашим предложением…
Исабель сочувствовала Марии и за последние недели очень привязалась к маленькой Мариите. Видя, как тревожно Марии, девушка пообещала ей поговорить с Хосе Игнасио и, если удастся, склонить его в пользу поездки.
Сама же Мария в эти тяжелые для нее дни все больше доверяла бескорыстной дружбе Фернандо Торреса. Как и Хосе Игнасио, он убеждал ее, что когда люди любят друг друга, они не могут расстаться из-за горькой, досадной, но очевидной нелепости. В искренности его чувств и чистоте помыслов Марию убедила и фраза, которую он бросил однажды адвокату Идальго, очень рьяно занявшемуся ее бракоразводным процессом:
– Торопишься воспользоваться выгодной ситуацией, Рафаэль? Хочешь видеть свободной Марию, чтобы заговорить о своей любви?..
Но Мария не желала больше никаких клятв в верности, не желала вечной любви до гроба. Ни от кого!.. Она была честна перед собой. Запершись у себя в комнате и неподвижно стоя у окна, выходящего в сад, Мария помимо воли шептала: «Почему ты изменил мне, Виктор? Почему?..» Но ответом ей было лишь вечернее молчание сада, погружающегося в темноту.
И вдруг среди сумеречного безмолвия она отчетливо услыхала песню под гитару – один голос, другой, третий… С каким чувством молили эти трое снизойти к влюбленному, что так долго блуждал по далеким землям, полный страсти и любви к ней, единственной даме своего сердца… Голоса подступали все ближе и ближе, и среди них она уже различала голос, который узнала бы среди тысяч других, и звучал он совсем рядом.
И тем не менее встревоженно позвала Риту.
– Мне кажется, – неуверенно прошептала та, – это… это… Виктор с доном Чема и доном Куко поют тебе серенаду. Правда, красиво?
Сердце Марии встрепенулось, но слишком глубока была обида, нанесенная ей любимым!..
– Какое ты имеешь право являться сюда, в мой дом? Может, память изменила тебе и ты принял его за таверну, куда можно заглянуть после очередного кутежа?
Негодующая Мария стояла на пороге, а перед ней – растерянные, с гитарами, Виктор, дон Чема и дон Куко.
– Простите меня, дон Чема и дон Куко, вас я никак не хотела обидеть!
– А я хотел песней… выразить мою любовь к тебе, Мария!.. Нам необходимо поговорить, выслушай меня! – умоляюще бормотал Карено.
Нет! Нет! Мария повернулась спиной к бывшему мужу. О чем им теперь говорить друг с другом? Все уже сказано.
Оскорбившись за крестного, откуда-то появился Хосе Игнасио и стал заступаться за своего любимого Виктора:
– Как ты жестока, мама! Крестный пришел, чтобы спеть тебе серенаду…
Виктор грустно смотрел на Хосе Игнасио:
– Видишь, Мария, крестник хочет, чтобы мы с тобой были вместе. Мы… мы ведь можем… начать все сначала!.. Позволь мне загладить свою вину, поверь мне, и ты убедишься… – молил Виктор, взглядом ища поддержки у крестника.
– Нет, Виктор! Поздно! – твердо ответила Мария. – Мы с тобой разводимся, и я уезжаю работать в Париж. Я открываю там модный магазин со своим компаньоном графом де Аренсо. А ты можешь наслаждаться без помех своей новой любовью! Я для тебя умерла… А сейчас уходи! Уходи навсегда. Как можно скорее!..
Мария повернулась и ушла в дом, а Хосе Игнасио, взяв растерявшегося крестного за руку, попытался его успокоить:
– Не отчаивайся, Виктор, – ласково говорил он. – В маме говорит оскорбленное самолюбие, поверь! Ты ранил ее в самое сердце. Но раз она плачет и страдает, значит, все еще любит тебя…
«Неужели мама, такая умная женщина, не понимает этого?» – удивлялся Хосе Игнасио. И когда Мария в который раз стала просить его поехать с нею и внучкой в Париж, сын жестко повторил: на него она пусть не рассчитывает. И раз уж она для себя все бесповоротно решила, он может пожелать только приятной поездки…
Глава 45
«И опять ты одна, Мария Лопес, опять одна», – думала Мария.
Конечно, теперешнее ее одиночество не сравнишь с тем, что она пережила в юности, когда осталась без гроша в кармане с крошкой сыном на руках, брошенная Хуаном Карлосом. Теперь она была состоятельной, могла не думать о черном дне и куске хлеба. Но что такое деньги, фабрика по сравнению с любовью и привязанностью близких? Когда рядом с нею нет любимых людей – сына, внучки, мужа?..
«Одна, одна, одна…» – гулко стучало уставшее от страданий сердце, не в силах справиться с нахлынувшей безнадежностью. Еще совсем недавно ее радовал чудесный удобный дом, тешили красивые вещи, нарядные платья, меха, драгоценности. Но вот сын отказал ей, не принял ее предложения, не поддержал в трудную минуту, и что ей вся эта мишура? Разве может она уберечь ее от леденящего холода одиночества?.. Хосе Игнасио любит без памяти Марииту, Роман – Риту, Маркое обожает свою очаровательную Перлиту… Альберто Ривера, зять дона Густаво, который иногда навещает ее, тоже счастлив – они с Сильвией ждут ребенка и, хотя пока не женаты, рано или поздно поженятся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160
– Нет-нет, я не принимаю твоей отставки, я на тебя рассчитываю! Тем более, что мне скоро предстоит поездка в Париж, на фабрике меня замените ты, Рейнальдо, и Роман. Только на вас я могу положиться!
Рейнальдо было очень неловко отказать Марии в ее просьбе, подвести ее в трудную минуту он тоже не мог. И под ясным взглядом Марии он неловко кивнул головой, давая понять, что останется и будет работать.
Не сомневалась Мария в поддержке еще одного человека, по ее мнению впрямую заинтересованного в процветании фирмы. Кто, как не Хосе Игнасио, должен был радоваться поездке в Европу и ответить на ее предложение согласием?..
Но ее надеждам не суждено было сбыться. Каким тяжелым оказался ее разговор с сыном!.. Она говорила ему о своей давней мечте – о модном магазине в Париже, о столь необходимой ей сейчас сыновней поддержке, но Хосе Игнасио не слышал ее, он приводил Марии ее же собственные доводы, говоря, что она не должна убегать от проблем и трусливо прятать голову под крыло. Хосе Игнасио имел в виду ее бракоразводный процесс с Виктором: он по-прежнему не верил в измену крестного и всячески сочувствовал ему.
– Любовь не для меня, – горько усмехнулась Мария, еще недавно такая счастливая, – для меня только работа.
Хосе Игнасио и сам видел, что мать целыми днями пропадает на фабрике, лицо у нее осунулось, стало озабоченным, и редко когда на нем появляется ее чудесная, чарующая улыбка. Хосе Игнасио говорил и с крестным. Он пытался убедить его, что если он по-прежнему привязан к его матери, то самое лучшее – постараться вернуть ее доверие, искать с ней встреч, говорить о своей любви. Но в ответ Хосе Игнасио ловил лишь беспомощный взгляд крестного, почти отчаявшегося что-либо изменить.
Виктор не сомневался: его преследует проклятие Марии. Едва ему удалось выпроводить за дверь назойливую Сулейму, как у него в кабинете появился Рафаэль Идальго. Сердце Карено замерло, он прекрасно знал, с чем к нему пришел этот адвокат, давний поклонник его жены. Лучшего союзника Марии не сыскать, кто-кто, а этот постарается все уладить, чтобы место мужа сеньоры Лопес оказалось вакантным как можно скорее.
Вальяжно расположившись в кресле напротив Виктора, адвокат заявил, что развод желательно бы оформить по взаимному, добровольному согласию супругов, в противном случае… он берется доказать факт прелюбодеяния. Сделать это не сложно!..
Виктор вышел из-за стола и, отчеканивая каждое слово, в сердцах бросил:
– Мы с Марией не разводимся, она моя жена и останется ею навсегда! Думаю, сеньор Идальго, вам придется повременить с вашим предложением…
Исабель сочувствовала Марии и за последние недели очень привязалась к маленькой Мариите. Видя, как тревожно Марии, девушка пообещала ей поговорить с Хосе Игнасио и, если удастся, склонить его в пользу поездки.
Сама же Мария в эти тяжелые для нее дни все больше доверяла бескорыстной дружбе Фернандо Торреса. Как и Хосе Игнасио, он убеждал ее, что когда люди любят друг друга, они не могут расстаться из-за горькой, досадной, но очевидной нелепости. В искренности его чувств и чистоте помыслов Марию убедила и фраза, которую он бросил однажды адвокату Идальго, очень рьяно занявшемуся ее бракоразводным процессом:
– Торопишься воспользоваться выгодной ситуацией, Рафаэль? Хочешь видеть свободной Марию, чтобы заговорить о своей любви?..
Но Мария не желала больше никаких клятв в верности, не желала вечной любви до гроба. Ни от кого!.. Она была честна перед собой. Запершись у себя в комнате и неподвижно стоя у окна, выходящего в сад, Мария помимо воли шептала: «Почему ты изменил мне, Виктор? Почему?..» Но ответом ей было лишь вечернее молчание сада, погружающегося в темноту.
И вдруг среди сумеречного безмолвия она отчетливо услыхала песню под гитару – один голос, другой, третий… С каким чувством молили эти трое снизойти к влюбленному, что так долго блуждал по далеким землям, полный страсти и любви к ней, единственной даме своего сердца… Голоса подступали все ближе и ближе, и среди них она уже различала голос, который узнала бы среди тысяч других, и звучал он совсем рядом.
И тем не менее встревоженно позвала Риту.
– Мне кажется, – неуверенно прошептала та, – это… это… Виктор с доном Чема и доном Куко поют тебе серенаду. Правда, красиво?
Сердце Марии встрепенулось, но слишком глубока была обида, нанесенная ей любимым!..
– Какое ты имеешь право являться сюда, в мой дом? Может, память изменила тебе и ты принял его за таверну, куда можно заглянуть после очередного кутежа?
Негодующая Мария стояла на пороге, а перед ней – растерянные, с гитарами, Виктор, дон Чема и дон Куко.
– Простите меня, дон Чема и дон Куко, вас я никак не хотела обидеть!
– А я хотел песней… выразить мою любовь к тебе, Мария!.. Нам необходимо поговорить, выслушай меня! – умоляюще бормотал Карено.
Нет! Нет! Мария повернулась спиной к бывшему мужу. О чем им теперь говорить друг с другом? Все уже сказано.
Оскорбившись за крестного, откуда-то появился Хосе Игнасио и стал заступаться за своего любимого Виктора:
– Как ты жестока, мама! Крестный пришел, чтобы спеть тебе серенаду…
Виктор грустно смотрел на Хосе Игнасио:
– Видишь, Мария, крестник хочет, чтобы мы с тобой были вместе. Мы… мы ведь можем… начать все сначала!.. Позволь мне загладить свою вину, поверь мне, и ты убедишься… – молил Виктор, взглядом ища поддержки у крестника.
– Нет, Виктор! Поздно! – твердо ответила Мария. – Мы с тобой разводимся, и я уезжаю работать в Париж. Я открываю там модный магазин со своим компаньоном графом де Аренсо. А ты можешь наслаждаться без помех своей новой любовью! Я для тебя умерла… А сейчас уходи! Уходи навсегда. Как можно скорее!..
Мария повернулась и ушла в дом, а Хосе Игнасио, взяв растерявшегося крестного за руку, попытался его успокоить:
– Не отчаивайся, Виктор, – ласково говорил он. – В маме говорит оскорбленное самолюбие, поверь! Ты ранил ее в самое сердце. Но раз она плачет и страдает, значит, все еще любит тебя…
«Неужели мама, такая умная женщина, не понимает этого?» – удивлялся Хосе Игнасио. И когда Мария в который раз стала просить его поехать с нею и внучкой в Париж, сын жестко повторил: на него она пусть не рассчитывает. И раз уж она для себя все бесповоротно решила, он может пожелать только приятной поездки…
Глава 45
«И опять ты одна, Мария Лопес, опять одна», – думала Мария.
Конечно, теперешнее ее одиночество не сравнишь с тем, что она пережила в юности, когда осталась без гроша в кармане с крошкой сыном на руках, брошенная Хуаном Карлосом. Теперь она была состоятельной, могла не думать о черном дне и куске хлеба. Но что такое деньги, фабрика по сравнению с любовью и привязанностью близких? Когда рядом с нею нет любимых людей – сына, внучки, мужа?..
«Одна, одна, одна…» – гулко стучало уставшее от страданий сердце, не в силах справиться с нахлынувшей безнадежностью. Еще совсем недавно ее радовал чудесный удобный дом, тешили красивые вещи, нарядные платья, меха, драгоценности. Но вот сын отказал ей, не принял ее предложения, не поддержал в трудную минуту, и что ей вся эта мишура? Разве может она уберечь ее от леденящего холода одиночества?.. Хосе Игнасио любит без памяти Марииту, Роман – Риту, Маркое обожает свою очаровательную Перлиту… Альберто Ривера, зять дона Густаво, который иногда навещает ее, тоже счастлив – они с Сильвией ждут ребенка и, хотя пока не женаты, рано или поздно поженятся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160