Телефон умер. Нет, он не разучился говорить. Но в нем умер твой голос. А для меня это настоящая смерть. Тишина влюбилась в мое одиночество. И лелеет ошибки, и томима вечностью. Она пытается вернуть меня к жизни. Телефон разговаривает голосами знакомых, но чужих теперь. Призраками из другой реальности, из живой жизни. Мне холодно с ними, они не ощущают моего тепла. Они не видят моего отражения в зеркале. Для них я – призрак, забава. Они злятся, что не умеют дотронуться до меня. Я прозрачна и легка. Я не чувствительна к человеческому теплу. Я долго, так долго жаждала его. Но эта жажда, не превратясь в состояние души, стала отсутствием тела. Имитация и страсти, и страдания. Нулевое время судьбы. Каждое мгновение – нулевое.
7.04. Март убрался восвояси. Тонкобровый ломака-апрель грезит моей любовью.
События и лица мелькают. С кем попало встречаюсь. С кем попало общаюсь. С кем попало пью. И хамлю жизни. И обожаю Москву, уничтожающую меня припадком этого марта. Веду светскую жизнь Светские разговоры и светские улыбки в театрах и на тусовках заменяют мне меня. А ежедневная теперь выпивка замещает весь мир одной хмельной отчаянной интонацией. Мне плохо без тебя. Я привыкаю без тебя. Я снова привыкаю к пустоте. Но на этот раз «средь шумного бала» светских безумств.
8.04. Ну что ж, порешим. Вы бросили меня, сэр? Ради Бога, «кровавую часть разрыва» вручаю Вам.
Илья не звонит 4-й день. Мы не разговаривали с ним целых 5. Плакать уже не могу. Могу отлеживаться в ванне в облаках пены, есть взбитые сливки, кататься бесплатно на машинах. Решила перепробовать все сорта полусладкого шампанского. Успешно продвигаюсь в этом направлении.
Сразу чувствуется – апрель. С первого мгновения заявил о себе. Ритм другой, самочувствие другое. В апреле я его еще не видела. Скоро будет две недели, как не видела. Это возможно объяснить? В одном городе. Потерялись.
Я так люблю тебя. Я люблю тебя, циничный город. Люблю циников с нежными душами. Люблю апрельское утро под небом надежды. Люблю запахи и ароматы солнечных вихрей. Ты не любишь меня. Ты хочешь забыть меня. Почему я в это не верю? Я сказала месяц назад, что если и эта встреча обречена на пустоту несостоявшегося, то я умираю, то я больше не выдержу, не смогу по-старому. Это последняя капля. Последний порыв, и срыв последний. Весь этот март оказался срывом.
Апрель – лукавый распутный легкокрыл. Солнечно щурится, сладко так позевывает, и тут же от сонности не остается и следа. Он, сорвавшись с места, мчится, брызгаясь лужами и душами. Половодье заплаканных душ соперничает с половодьем Москвы. Они не могут убедить небо, что вот мы-то останемся в истории. Апрель несется по улочкам моего сердца и томительно смотрит, пока только смотрит на ту, что зовут любовью.
Час назад по телефону мне была прочитана отповедь. Смысл такой: я весь в работе, мне некогда тобой заниматься. Очень жаль, что между работой и тобой я выбираю первое. Но я это делаю. Но, конечно же, мы можем порой встречаться…
Это и банально, и трогательно. Я предполагала, что мы обречены, потому и сумасшедшие срывы и напряженность, и обожание, тревожное и всепоглощающее. Ловила каждую минуту.
– Я надеюсь, ты разлюбила меня?
– Увы!
– Но ты это сделай.
– Я не могу
– Что, вообще?!
– Нет, ну, когда-нибудь. Но ты не должен беспокоиться. Все будет в порядке.
Он отказался от меня. Меня нет больше, хоть я и функционирую. Этот срыв, действительно, последний. Дальше – другая жизнь, за пределами этой. Кончившейся.
12.04. Чудовище одиночества приходит за мной каждый день. А ты толкаешь меня к нему в пасть своим телефонным молчанием. Я уже не требую большего. Но телефон умер для твоего голоса. Который день умирает и воскресает, потому что я продолжаю ждать.
Но ожидание кончилось. Ты меня оставил. И мертвая моя душа листает иллюстрации моего тела: косметика, прическа, изящество костюма. У меня такое чувство, что чем дальше ты от меня, тем моя внешность стремительней хорошеет. А я только и думаю: ты этого не видишь, любимый.
Я летаю по жизни чужой. С чужими и ненужными провожу время. Улыбаюсь привычно, заученно острю, флиртую автоматически. Тебя нет со мной. И обезумевшая моя голова творит ошибки и глупости. Мелькающие лица и машины не ле-
чат меня от моей любви, но я забываюсь. А дома, когда одна и темно, я включаю музыку, я слушаю музыку и плачу ее. Я не знаю ни про одну из своих будущих ролей. Но я чувствую их.
Тебя нет со мной. Тебя нет для меня. Твоя безупречная вежливость разрушительна. Но я так люблю тебя, что Москва не может не поверить. Апрель раскричался птичьими голосами о надеждах и разочарованиях. Я которую неделю в столбняке. Пишу, думаю, живу вроде. Тебя нет со мной.
Состояние забавы укачивает в теплой дреме, в сонной пене ванны, в шампанских ночных разгулах. Забавы нужны. Обращайте на них внимание. На них нельзя не обратить. Их никто не любит. Их все хотят.
Тебе не нужна моя любовь. Ты не любишь. Больше всего я боялась, что и для тебя я – забава. Так и оказалось. Тратить на меня драгоценное деликатесное время своей гордой, великой, надеюсь, судьбы ты не собираешься. Работа и я несовместимы. Банально-то как. Я благодарна тебе за честность. Искренность всегда вызывает у меня уважение.
Ты выговорил мне все, о чем думал. И сбился со стиля, сказав, что мы, конечно же, встретимся, мы будем общаться. Может быть, и будем. Но меня-то уже не будет. Общайся с забавой, прогнав любовь. Я совсем на тебя не сержусь. Я не могу обижаться на мальчишку, полного честолюбивых планов и родового пафоса. Я ценю эту устремленность к лучшему, что можно открыть в себе. Но я так тебя люблю, что заболеваю физически, когда думаю, когда вспоминаю. У меня мало слез. У меня много печали. Думать, что они дружат, – ошибка. Они ненавидят друг друга. Тебя нет со мной.
Я не знаю, талантлив ли ты. Ты не знаешь, как я чувствую и умею это передать. Мы очень ошиблись, не раскрыв друг другу себя. Но это прошлое. Ты говорил: очень жаль менять тебя даже не на кого-то, а на что-то, т е. дела, работа, учеба. А я говорила: я люблю тебя, но тебя это не должно беспокоить и отвлекать от свершений. Ты, наверное, облегченно вздохнул, сказав все. Я умерла раньше. Эти слова уже не могли ничего изменить. Ожидание кончилось. Ожидание длится. Я не могу впустить в сердце надолго мысль, что тебя нет со мной. Мертвее меня нет. Но смерть продолжается. Длящееся состояние умирания. Тебя нет со мной.
Я не умела быть страстной. Я не умела быть собой. Я играла нелепую роль влюбленной дурочки. Миражи рассеялись. И осталось страдающее красивое лицо двадцатилетней печали.
20.04. В понедельник было ровно 3 недели, как я не видела Илью. С тех пор как он прочитал мне отповедь по телефону, он больше не звонил. Гордость не позволяет мне позвонить самой. Хотя несколько раз я набирала его номер, но телефон упрямо отказывается соединять нас. Я продолжаю любить его. Время не отдаляет меня от этой любви. А любовь просто становится пронзительно горькой. И ощущение Вечности от длящегося в душе ее простенького мотива.
21.04. Смотрела вчера «Орландо».
22.04. Господи, я же чувствую себя величиной времени, величиной времени как такового. Я же не могу ошибаться. Хотя, нет, я-то могу, не могут мои стихи, которые – живая жизнь, которые дышат, которые чувствуют пространство, отделяясь от меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146