Может, богине Самантабхадре не понравилось место и Святая тетушка вынуждена была уйти в другое?
Ян Чунь вздохнул и послал мальчика-слугу за госпожой Ян. Когда она прибыла, управляющий указал ей на статуи и сказал:
— Их изваяла сама Святая тетушка!
Госпожа Ян поклонилась статуям, затем обернулась, увидела золотую горку и с восхищением воскликнула:
— Чистое золото — такого не увидишь в мире людей! Жаль только, глыба слишком велика, с места ее не сдвинешь!
— Ничего, соберу побольше людей, и они перетащат ее к нам домой, — сказал Ян Чунь. — Будет нашей реликвией.
Он тут же распорядился созвать всех крестьян-арендаторов и носильщиков паланкина — человек тридцать — сорок — с веревками и шестами и велел им вытащить из усадьбы глыбу, которую предварительно накрыл покрывалом. Но едва люди приблизились к горке, как из-под нее с рычанием выскочил полосатый тигр. Все в испуге бросились врассыпную, а Ян Чунь с женой укрылся в доме и плотно запер все двери и окна.
Лишь через час он осмелился заглянуть в глазок — во дворе было тихо, зверь куда-то исчез. Инспектор Ян распахнул окно и позвал людей — никто не отозвался. Тогда, набравшись смелости, он сам вышел во двор — перепуганные служанки прятались под столиком для курений, а мальчики-слуги и работники боязливо заглядывали в ворота.
— Тигра нет! — крикнул им Ян Чунь. — Видно, сам испугался и убежал.
Услышав это, люди немного успокоились. Инспектор Ян позвал носильщиков паланкина и велел им отнести домой госпожу.
По возвращении домой супруги обменялись впечатлениями:
— Святая тетушка — настоящая волшебница! Золотую горку и статуи она сотворила, несомненно, для того, чтобы мы поклонялись им. А тигра оставила, чтобы стерег горку. А раз так, пусть там и остается.
Вещи, оставшиеся в усадьбе, перевезли домой, а трехкомнатный домик отныне велено было именовать дворцом Святой тетушки.
Как ни наказывал инспектор Ян своим людям молчать о том, что произошло у него в восточном поместье, все же вскоре среди местных жителей распространился слух, будто у него в поместье стоит золотая горка, сотворенная волшебниками, и сторожит ее свирепый тигр. Когда этот слух дошел до столицы, оттуда пришло предписание Тайного государственного совета, велевшего разыскать и доставить волшебников — хэшана Яйцо, монаха Цзо Чу Хромого и их сообщников. Однако инспектор Ян к этому времени уже умер, золотая горка вновь превратилась в простой камень, статуи рассыпались, а бумажный тигр истлел. Верно говорится: придет время — и железо заблестит, повелит судьба — и золото потускнеет.
На этом мы заканчиваем историю об инспекторе Яне и вернемся к рассказу об исчезновении Ху Мэйэр, а также поведаем о нашем новом герое Дапэне, или Чжане Большой гриф.
Чжан Дапэн в раннем детстве потерял родителей и вместе со своим учителем Цюань Чжэнем ушел из дому. Вначале он без удержу предавался развлечениям, затем неожиданно заболел и был покинут учителем. Тогда-то он и повстречался с одним добрым чужеземцем, который не только спас его от смерти, но еще и научил искусству магии — умению повелевать духами и демонами и вызывать ветер и дождь.
У Чжан Дапэна в восточной столице был друг, в доме которого он частенько находил приют. Звали его Чжу Нэн, и был он великим мастером фехтования и кулачного боя.
Итак, наше новое повествование начинается с первого года правления под девизом Благовещие знамения. Император Чжэнь-цзун тогда гневался, что кидани притесняют Срединное царство. И вот льстивый министр Ван Циньжо как-то доложил ему:
— В прежние времена не считали великим того государя, который не поднимался на гору Тайшань для совершения жертвоприношений. Именно это и послужило причиной крушения такого могущественного правителя, как Цинь Шихуан. Мой государь, если вы хотите властвовать над миром и добиться уважения инородческих племен, вам прежде всего следует заполучить благовещие знамения, а уж затем совершить восхождение на гору Тайшань. Вот тогда вас и назовут мудрейшим из правителей!
— Сколько раз уже поднимались государи на Тайшань? — спросил Чжэнь-цзун.
— Семьдесят два раза.
Одобрительно кивнув, император повелел Ван Циньжо представить ему через три дня точные и обоснованные сведения о семидесяти двух благовещих знамениях.
Ван Циньжо не предполагал такого оборота дела и теперь сожалел, что сболтнул лишнее. Шутка ли — набрать семьдесят два знамения, да еще за три дня!
Однако как раз в это время в доме у него гостил Чжу Нэн. Узнав, чем озабочен хозяин, он сказал ему:
— Дело это не трудное. Нужно подобрать всего одно знамение, но такое, которое бы по значению можно было приравнять ко всем семидесяти двум.
Обрадованный Ван Циньжо поинтересовался, как это сделать.
— Явление чудесных трав, деревьев, птиц и зверей — в счет не идет. С древних времен самым крупным знамением считается явление коня-дракона, принесшего таинственные письмена и знаки, которые послужили императору Фуси основой для обозначения темного и светлого начал мира и триграмм, собранных в «Книге Небес». Вот если бы сейчас достать Небесную книгу и широко об этом возвестить, восхождение государя на Тайшань было бы вполне обоснованным.
— Где же сейчас достанешь Небесную книгу? — заволновался Ван Циньжо.
— Об этом не беспокойтесь! — сказал Чжу Нэн. — Вам нужно будет лишь явиться ко двору и доложить.
Вечером Чжу Нэн навестил Чжан Дапэна и стал советоваться с ним.
— Не буду хвастаться, но с помощью даосской магии, которой я обучался всю жизнь, я смог бы это сделать! — сказал ему Чжан Дапэн.
— Всецело полагаюсь на вас, мудрый брат! — воскликнул обрадованный Чжу Нэн. — Это будет первой ступенькой к моему возвышению!
И тогда Чжан Дапэн прибег к способу «ниспослания вещего сна». В эту ночь Чжэнь-цзуну приснилось, будто его опочивальню озарил красный свет и перед ним с грамотой в руках предстал святой в пурпурном одеянии и доложил: «Верховный владыка повелел ниспослать в мир „Небесную книгу благовещих знаков“. Почтительно примите ее, и ваше счастье продлится десять тысяч лет».
Чжэнь-цзун протянул было руку за грамотой, как тут же проснулся и услышал звон колокола, возвещавшего начало пятой стражи.
Закончив утренний прием, Чжэнь-цзун пригласил к себе Ван Циньжо и рассказал ему о своем сне.
— Этот сон подтверждает, что ваши, государь, желания совпадают с желанием Неба, — сказал тот. — Никогда еще со времен Фуси в мире не появлялись Небесные книги! Одно такое знамение стоит уже не семидесяти двух, а целой тысячи! Мой государь, издайте указ непременно отыскать эту книгу.
Чжэнь-цзун взял кисть и на листе бумаги дракона-феникса собственноручно начертал:
«Нынешней ночью нам явился святой в пурпурном одеянии и объявил, что Небесный владыка повелел ниспослать в мир священную книгу. Любой, обнаруживший ее, будь то рядовой солдат или простолюдин, и незамедлительно доставивший ее нам, тотчас же получит повышение и награду. Если же это будет чиновник, ему будет повышено звание и жалованье.
Принять всем к сведению и не медлить!
Писано государевой рукой в первом месяце правления под девизом Блистающая добродетель, в день такой-то».
Указ размножили в императорской канцелярии, и Ван Циньжо, желавший сам получить награду и поэтому исключивший слова «писано государевой рукой», приказал развесить его на всех воротах столицы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
Ян Чунь вздохнул и послал мальчика-слугу за госпожой Ян. Когда она прибыла, управляющий указал ей на статуи и сказал:
— Их изваяла сама Святая тетушка!
Госпожа Ян поклонилась статуям, затем обернулась, увидела золотую горку и с восхищением воскликнула:
— Чистое золото — такого не увидишь в мире людей! Жаль только, глыба слишком велика, с места ее не сдвинешь!
— Ничего, соберу побольше людей, и они перетащат ее к нам домой, — сказал Ян Чунь. — Будет нашей реликвией.
Он тут же распорядился созвать всех крестьян-арендаторов и носильщиков паланкина — человек тридцать — сорок — с веревками и шестами и велел им вытащить из усадьбы глыбу, которую предварительно накрыл покрывалом. Но едва люди приблизились к горке, как из-под нее с рычанием выскочил полосатый тигр. Все в испуге бросились врассыпную, а Ян Чунь с женой укрылся в доме и плотно запер все двери и окна.
Лишь через час он осмелился заглянуть в глазок — во дворе было тихо, зверь куда-то исчез. Инспектор Ян распахнул окно и позвал людей — никто не отозвался. Тогда, набравшись смелости, он сам вышел во двор — перепуганные служанки прятались под столиком для курений, а мальчики-слуги и работники боязливо заглядывали в ворота.
— Тигра нет! — крикнул им Ян Чунь. — Видно, сам испугался и убежал.
Услышав это, люди немного успокоились. Инспектор Ян позвал носильщиков паланкина и велел им отнести домой госпожу.
По возвращении домой супруги обменялись впечатлениями:
— Святая тетушка — настоящая волшебница! Золотую горку и статуи она сотворила, несомненно, для того, чтобы мы поклонялись им. А тигра оставила, чтобы стерег горку. А раз так, пусть там и остается.
Вещи, оставшиеся в усадьбе, перевезли домой, а трехкомнатный домик отныне велено было именовать дворцом Святой тетушки.
Как ни наказывал инспектор Ян своим людям молчать о том, что произошло у него в восточном поместье, все же вскоре среди местных жителей распространился слух, будто у него в поместье стоит золотая горка, сотворенная волшебниками, и сторожит ее свирепый тигр. Когда этот слух дошел до столицы, оттуда пришло предписание Тайного государственного совета, велевшего разыскать и доставить волшебников — хэшана Яйцо, монаха Цзо Чу Хромого и их сообщников. Однако инспектор Ян к этому времени уже умер, золотая горка вновь превратилась в простой камень, статуи рассыпались, а бумажный тигр истлел. Верно говорится: придет время — и железо заблестит, повелит судьба — и золото потускнеет.
На этом мы заканчиваем историю об инспекторе Яне и вернемся к рассказу об исчезновении Ху Мэйэр, а также поведаем о нашем новом герое Дапэне, или Чжане Большой гриф.
Чжан Дапэн в раннем детстве потерял родителей и вместе со своим учителем Цюань Чжэнем ушел из дому. Вначале он без удержу предавался развлечениям, затем неожиданно заболел и был покинут учителем. Тогда-то он и повстречался с одним добрым чужеземцем, который не только спас его от смерти, но еще и научил искусству магии — умению повелевать духами и демонами и вызывать ветер и дождь.
У Чжан Дапэна в восточной столице был друг, в доме которого он частенько находил приют. Звали его Чжу Нэн, и был он великим мастером фехтования и кулачного боя.
Итак, наше новое повествование начинается с первого года правления под девизом Благовещие знамения. Император Чжэнь-цзун тогда гневался, что кидани притесняют Срединное царство. И вот льстивый министр Ван Циньжо как-то доложил ему:
— В прежние времена не считали великим того государя, который не поднимался на гору Тайшань для совершения жертвоприношений. Именно это и послужило причиной крушения такого могущественного правителя, как Цинь Шихуан. Мой государь, если вы хотите властвовать над миром и добиться уважения инородческих племен, вам прежде всего следует заполучить благовещие знамения, а уж затем совершить восхождение на гору Тайшань. Вот тогда вас и назовут мудрейшим из правителей!
— Сколько раз уже поднимались государи на Тайшань? — спросил Чжэнь-цзун.
— Семьдесят два раза.
Одобрительно кивнув, император повелел Ван Циньжо представить ему через три дня точные и обоснованные сведения о семидесяти двух благовещих знамениях.
Ван Циньжо не предполагал такого оборота дела и теперь сожалел, что сболтнул лишнее. Шутка ли — набрать семьдесят два знамения, да еще за три дня!
Однако как раз в это время в доме у него гостил Чжу Нэн. Узнав, чем озабочен хозяин, он сказал ему:
— Дело это не трудное. Нужно подобрать всего одно знамение, но такое, которое бы по значению можно было приравнять ко всем семидесяти двум.
Обрадованный Ван Циньжо поинтересовался, как это сделать.
— Явление чудесных трав, деревьев, птиц и зверей — в счет не идет. С древних времен самым крупным знамением считается явление коня-дракона, принесшего таинственные письмена и знаки, которые послужили императору Фуси основой для обозначения темного и светлого начал мира и триграмм, собранных в «Книге Небес». Вот если бы сейчас достать Небесную книгу и широко об этом возвестить, восхождение государя на Тайшань было бы вполне обоснованным.
— Где же сейчас достанешь Небесную книгу? — заволновался Ван Циньжо.
— Об этом не беспокойтесь! — сказал Чжу Нэн. — Вам нужно будет лишь явиться ко двору и доложить.
Вечером Чжу Нэн навестил Чжан Дапэна и стал советоваться с ним.
— Не буду хвастаться, но с помощью даосской магии, которой я обучался всю жизнь, я смог бы это сделать! — сказал ему Чжан Дапэн.
— Всецело полагаюсь на вас, мудрый брат! — воскликнул обрадованный Чжу Нэн. — Это будет первой ступенькой к моему возвышению!
И тогда Чжан Дапэн прибег к способу «ниспослания вещего сна». В эту ночь Чжэнь-цзуну приснилось, будто его опочивальню озарил красный свет и перед ним с грамотой в руках предстал святой в пурпурном одеянии и доложил: «Верховный владыка повелел ниспослать в мир „Небесную книгу благовещих знаков“. Почтительно примите ее, и ваше счастье продлится десять тысяч лет».
Чжэнь-цзун протянул было руку за грамотой, как тут же проснулся и услышал звон колокола, возвещавшего начало пятой стражи.
Закончив утренний прием, Чжэнь-цзун пригласил к себе Ван Циньжо и рассказал ему о своем сне.
— Этот сон подтверждает, что ваши, государь, желания совпадают с желанием Неба, — сказал тот. — Никогда еще со времен Фуси в мире не появлялись Небесные книги! Одно такое знамение стоит уже не семидесяти двух, а целой тысячи! Мой государь, издайте указ непременно отыскать эту книгу.
Чжэнь-цзун взял кисть и на листе бумаги дракона-феникса собственноручно начертал:
«Нынешней ночью нам явился святой в пурпурном одеянии и объявил, что Небесный владыка повелел ниспослать в мир священную книгу. Любой, обнаруживший ее, будь то рядовой солдат или простолюдин, и незамедлительно доставивший ее нам, тотчас же получит повышение и награду. Если же это будет чиновник, ему будет повышено звание и жалованье.
Принять всем к сведению и не медлить!
Писано государевой рукой в первом месяце правления под девизом Блистающая добродетель, в день такой-то».
Указ размножили в императорской канцелярии, и Ван Циньжо, желавший сам получить награду и поэтому исключивший слова «писано государевой рукой», приказал развесить его на всех воротах столицы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116