А в это время Таня Закревская шла по пустынному коридору команды судна к своей каюте.
На посещение этих коридоров пассажирами было наложено строжайшее табу. Также как и любой член команды не имел ни малейшего права появляться в коридорах пассажирских кают любого класса. За исключением, конечно, тех, кому это было положено по исполняемой работе...
Таня дошла до двери с табличкой «Шеф бюро информации и перевода Т. Закревская», открыла ее в тесный уют своего уже привычного, многомесячного пристанища, щелкнула кнопкой включения света и...
Первое, что она увидела, – это была маленькая кудлатая собачонка, с которой Таня еще утром, в самом начале жаркого тропического дня, так долго и нежно переглядывалась, стоя у витрины собачьего магазина!..
Собачка сидела на Таниной постели, пристегнутая тонким, изящным поводком к кронштейну прикроватного столика. На ошейнике у собачки висел прозрачный мешочек с ее собачьими документами.
Таня охнула, счастливо всплеснула руками и бросилась к собачке.
Песик в полном восторге рванулся к Тане...
* * *
... Спустя четыре года, в Санкт-Петербурге, Сергей Александрович Мартов смог познакомиться с этим «песиком». Он весил килограммов на пятнадцать больше своей хозяйки. Когда же, играя, «песик» вставал на задние лапы, а передние клал на плечи Тимура Петровича, то его голова возвышалась над головой Тимура, стоящего в полный рост, еще сантиметров на десять. А доктор Ивлев был хорошего роста!..
И пусть будущие редакторы, издатели и, что самое важное, будущие читатели простят автора С.А.Мартова за два предыдущих эпизода, один из которых излучает староогоньковскую соцблагостность, а второй – непозволительный сегодня сентиментализм.
Однако обе эти истории Мартов получил, как говорится, из первых рук. И не обратить внимания на них было бы равносильно предательству очень симпатичных ему людей.
Тем более что если и в дальнейшем следовать тому плану, который Сергей Александрович составил себе в самом начале работы над рукописью, то сейчас, сразу же после приторно-рождественской истории из детской жизни этого песика, должен был бы идти эпизод, крайне далекий от какого бы то ни было сентиментализма и благостности...
* * *
... В этой ближневосточной стране никогда не бывает зимы и нет никакого почтения к элементарным правилам уличного движения...
В этой стране все пестро и солнечно, и большая судовладельческая компания, расположенная в самом центре столицы этой страны, сегодня замерла в тревожном ожидании.
Владелец этой компании, хорошо известной в морском туристическом мире, сейчас проводит очень важные и очень секретные переговоры с человеком, прилетевшим специально для этих переговоров на своем собственном самолете совершенно неизвестно откуда...
Именно на владельца этой компании работают бывший судоводитель Стенли Уоррен и его партнер по последней операции – Чарльз Беляуэр.
Правда, Чарли, он же Фархад Беляллитдин, больше работает на человека, прилетевшего на своем самолете. Но об этом знают только двое – сам Чарли и тот тип со своим самолетом. Маленький, толстенький, остроумный и очень жесткий человек по имени Отто Фриш...
И если первая встреча главы компании, седовласого восточного красавца, и крестного отца специального международного гангстерского синдиката мистера Фриша проходила в присутствии их сотрудников Стенли Уоррена и Чарли, то сегодняшние переговоры шли с глазу на глаз.
– По всей вероятности, нам с вами придется пересмотреть наш первоначальный проект договора, – говорил Фриш, сидя в глубоком розовом кресле и болтая короткими ножками. – В ходе подготовки к акции мы были вынуждены ликвидировать одного случайно возникшего свидетеля. А теперь мы получили записи телефонных разговоров, которые наверняка потребуют еще не одной ликвидации. А каждая ликвидация – это деньги...
Глава ближневосточной судовой компании был неприятно удивлен:
– Я полагал, что это все входит в основную сумму нашего договора.
Фриш улыбнулся ему, как ребенку, сказавшему глупость:
– Если вы внимательно просмотрите контракт, то убедитесь в своей ошибке. Подозреваю, что с проблемой ликвидации мы столкнемся еще не один раз. Рекомендую вам заранее заложить это в смету. Все уточнения – по окончании акции. Гарантирую вам, что эта проблема больше не возникнет, ряд сумм будет вычтен из нашего гонорара и возвращен вам.
Глава судовладельческой компании откинулся на спинку своего кресла и, перебирая четки стоимостью в небольшой современный океанский катер, спросил у Фриша:
– Послушайте, Фриш... я могу задать вам один не очень скромный вопрос?
– Ради всего святого! Причем я вам гарантирую, что свой ответ я не поставлю в счет, который предъявлю вам сразу же после проделанной нами работы, – рассмеялся Фриш и радостно поболтал коротенькими ножками. – Я весь внимание!
– Скажите мне, пожалуйста, а вас самого хоть немного не волнует религиозно-политический аспект этого дела? Насколько мне стало известно, в вас есть и капли мусульманской крови тоже...
– Тевтонской неизмеримо больше! – предупредил Фриш. – Я же еще при первом разговоре с вами пытался объяснить свое отношение ко всему тому, что вы называете религиозно-политическим аспектом. Так вот... заранее прошу простить меня. Ваши террористические организации во славу некой высосанной из пальца религиозной идеи, прикрываясь именем Аллаха, ежедневно совершают целый ряд идиотских поступков с этими шахидами-самоубийцами, взрывами домов, кафе, переполненных автобусов... И я совсем не убежден, что если бы Аллах существовал в действительности, то был бы в восторге от всего этого. Запомните, мой дорогой друг, мы к вам не имеем никакого отношения! Я уже, кажется, говорил, что не испытываю ни религиозной, ни политической, ни национальной неприязни ни к кому на свете. Симпатий не испытываю тоже. Моя фирма – предприятие чисто коммерческое. Как, впрочем, надеюсь, и ваша тоже...
– Но, помогая мне в проведении именно этой акции, вы, таким образом... – попытался возразить седовласый красавец, но Фриш тут же бесцеремонно его перебил.
– Прошу прощения, сэр, – сказал Фриш тоном, не предвещающим ничего хорошего. – Может быть, некоторые приемы работы моей фирмы и напоминают действия ваших организаций, но в нашем деле, как и в музыке, есть всего лишь семь нот. Когда эти семь нот попадают в руки Штрауса или Чайковского – это гениально! Когда эти же семь нот своими грязными лапами хватают сегодняшние бездарности...
Но договорить Фришу не удалось. В свою очередь, глава судовладельческой компании оскорбленно его прервал:
– Спасибо, сеньор Фриш. Мы пересмотрим наш договор.
– Превосходно! – легко и весело тут же отозвался Фриш, – Тогда – к делу. Попробуйте, пожалуйста, через подставных лиц под любым соусом заинтересовать международную прессу новым участком маршрута этого русского судна. Тогда информация об аварии мгновенно появится в печати. Второе...
Фриш выпрыгнул из кресла, подошел к висевшей на стене карте – увеличенной копии карты Стенли Уоррена и пальцем указал на залив Принцессы Дайяны:
– Вот здесь вам имеет смысл держать два вертолета с телевидением и журналистами региональной прессы. Информация, идущая вживую непосредственно с места событий, неоценима!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66