– Спа-си-бо... – вдруг неожиданно по-русски проговорил Вольф.
Все рассмеялись. Улыбнулась даже Таня Закревская.
– Теперь главное – промыть и осушить брюшную полость, – сказал Тимур. – Как давление, Луиза?
– Норма, Тимур Петрович! Сто на восемьдесят.
– Готовьте фурацилин. Не меньше двух с половиной литров. Пожалуйста, Зигфрид, вот здесь растяните чуть шире... Я хочу пройти еще раз «дугласово пространство» и малый таз. Там такое скопление...
Задерживаясь на незнакомой терминологии, Таня начала было переводить, но Вольф остановил ее:
– Я все понял, Таня. Спасибо.
– Прекрасно... – бормотал Тимур Ивлев, ни на секунду не прекращая работы. – Еще шире, Зигфрид... Очень хорошо! Ирина Евгеньевна! Вы считаете тампоны?
– Обижаете, Тимур Петрович!
– Вы прекрасная операционная сестра, Ирина Евгеньевна! – весело сказал Тимур, выбрасывая в таз очередной кровавый тампон.
– Прима! – согласился с ним Вольф. – Супер!
– А Луиза – замечательный анестезиолог!
– Натюрлих! – подтвердил доктор Вольф. – Зи ист аусгецайхнет!..
– "Конечно! Она прекрасна!.." – перевела Таня слова Вольфа.
– А наша Танечка – лучший переводчик в мире! – воскликнул Тимур Ивлев, копаясь в открытом животе Джеффа Бриджеса.
– О я! Я, я!!! – закричал доктор Зигфрид Вольф, но этого Таня переводить не стала.
Он обвел всех глазами и что-то грустно стал говорить.
Не вдумываясь в смысл сказанного, Таня машинально перевела слова Вольфа с минимальным отставанием не больше чем на два слога.
– Господи... – печально говорил доктор Зигфрид Вольф. – Если бы у нас в сорок втором и сорок третьем было бы такое вот оборудование и такие медикаменты, сколько жизней можно было бы спасти!..
Замерла Ирина Евгеньевна...
Луиза потрясенно уставилась на Вольфа...
Тимуру Ивлеву показалось, что он ослышался.
– Когда-когда?!
– В сорок втором и в сорок третьем, – повторила Таня, и только теперь все поняли смысл печальных слов старого немца.
– Это нам всем просто повезло, что Бриджес сейчас в наркозе и не слышит всего этого, – по русски пробормотал Тимур.
На мостике «Достоевского» было уже шесть человек.
Снова появился испанский лоцман, и был вызван старший пассажирский помощник Константин Беглов. В руках Костя Беглов держал большой толстый фирменный блокнот.
– Капитан! – неслось из динамиков. – Вы понимаете, что даже четырем буксирам удержать ваше судно к ветру с таким высоким надводным бортом будет очень трудно? Вы рискуете раздавить яхты.
– Беру ответственность на себя! – твердо ответил Николай Иванович.
– Все будет хорошо, Николай, – негромко сказал лоцман. – За яхты ты не заплатишь ни доллара. Это дело моей чести!
– О'кей, Анхель. Приступай, – сказал капитан и повернулся к Беглову: – Ну, что у вас получилось?
Беглов полистал свой блокнот, нашел нужную страницу и, глядя в нее, уверенно проговорил:
– Я тут кое-что подсчитал, Николай Иванович. У меня получилось, что из двенадцати тысяч долларов штрафных около семидесяти пяти процентов нам обязаны возместить за своего пассажира фрахтующие нас фирмы. А вот как они будут получать свои деньги от медицинской страховой компании своего клиента – это уже их проблемы.
– Благодарю вас. Оформите это так, чтобы комар носа не подточил.
– Будет сделано, Николай Иванович. Нет проблем.
... Спустя час Тимур Петрович Ивлев вышел из операционной в приемный покой уже без перчаток и фартука. Уставшее лицо его было открыто – маска висела под подбородком.
Он закурил сигарету и, жадно затягиваясь, сказал вскочившему ему навстречу терапевту:
– Звоните на мостик, Эдуард Юрьевич. Операция закончена. Все в порядке.
– Может, сами доложите? – робко спросил Эдуард Юрьевич.
– Звоните, звоните, – приказал Тимур. – Должны же вы хоть в чем-то участвовать?
И, обмирая от страха, Эдуард Юрьевич поднял трубку телефона внутренней связи...
Операционный стол был уже пуст. Обессиленная Таня Закревская, закрыв глаза, сидела на стуле, не веря в то, что этот кошмар уже кончился. Доктор Вольф опустошенно стягивал маску с лица. Ирина Евгеньевна убирала кровавые тампоны и простыни с бурыми пятнами от крови и желтыми от фурацилина в большой и глубокий белый таз...
Из палаты-изолятора появилась Луиза в своих модненьких очочках.
– Ну, как наш британец? – спросил ее Тимур.
– Нормально. Проблевался, прокашлялся – все, как и положено после наркоза. Спит.
Наконец из операционной выползли доктор Вольф и Ирина Евгеньевна. И Таня Закревская...
– Сигарету? – предложил Тимур доктору Вольфу.
– Спасибо, Тимур... Я не курю.
Ирина Евгеньевна стала помогать Вольфу снимать халат, и вдруг неожиданно выяснилось, что под заляпанным халатом доктора Зигфрида Вольфа была только лишь какая-то несвежая, пропотевшая майка и коротенькие шортики. Длинные голые жилистые ноги со старческими венозными узлами были обуты в старые стоптанные кроссовки.
– С ума сойти! – всплеснул руками Тимур Ивлев. Первой хихикнула Луиза... Вторым расхохотался Тимур.
За ним Ирина Евгеньевна зашлась в хохоте...
Зигфрид Вольф оглядел себя и тоже захохотал!
Эдуард Юрьевич посмотрел на тощую нелепую фигуру старика в спортивной майке, шортах и кроссовках на босу ногу и не позволил себе даже улыбнуться...
А корабельная медицинская часть буквально сотрясалась от всеобщего нервного веселья!
И только Таня Закревская, не выдержав такого долгого напряжения, зарыдала, обхватив руками голову.
Тимур Ивлев резко загасил сигарету, притянул ее к себе, обнял за плечи, стал успокаивать, что-то ласково шепча ей на ухо...
– Ой, умру!.. – хохотала Ирина Евгеньевна, наливая в мензурку валерьянку. – Выпей, Танюшечка... Выпей, деточка! Все кончилось. Ты посмотри на доктора Вольфа!.. Откуда ты его такого выцарапала?!
– Из спортзала... С велосипеда... – рыдая, с трудом выговорила Таня.
* * *
... Сергей Александрович Мартов перечитал весь только что законченный эпизод, начиная от захода судна в тот самый экваториальный островной порт до стрессовых рыданий Тани Закревской после окончания операции.
Подивился Мартов величине эпизода и его откровенно неживописно-киносценарному композиционному построению. Это – к вопросу о «параллельном монтаже», когда в одно-единственное описание необходимо срочно втиснуть несколько событий, происходящих одновременно...
Огорчила Сергея Александровича и какая-то общая стилевая Благостность эпизода, сильно смахивающая на очерки о «простых советских людях» из «Огонька» софроновских времен.
Тут тебе и «врачебный подвиг представителей государств, стоящих по разные стороны имущественных и социальных баррикад, во имя спасения человека с чуждым нам нравственным обликом и уймой вредных привычек».
И естественно, по всем законам неожиданно проступившего соцреализма – «международное профессиональное содружество моряков разных стран и всего Мирового океана».
И пунктирное, правда, достаточно деликатное упоминание о когда-то прошедшей войне...
Короче, подумал Сергей Александрович Мартов, получилось что-то вроде «Если бы парни всей Земли...».
Это настолько испортило ему настроение, что он решил взять тайм-аут в своем странном сочинительстве – по документам, картам, по десяткам консультаций, рассекреченным справкам и «прослушкам» Интерпола, по километровым диктофонным записям болтовни с участниками и очевидцами тех событий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66