Бом: Я думаю, здесь вопрос озарения.
Кришнамурти: Это означает, что сын имел озарение с самого начала. Вы следите? Прямо с детства, и что из этого следует?
Бом: Что?
Кришнамурти: Я не хотел бы пока вникать в эту опасную сферу!
Бом: Почему же? Вы, быть может, хотите это отложить.
Кришнамурти: Существует некий фактор, который упускается. Я хотел бы на него указать. Понимаете, если это исключение, то это нелепо.
Бом: Хорошо. Тогда мы согласимся в том, что это потенциально присуще всем человеческим существам, — не это ли вы хотели сказать?
Кришнамурти: Я не совсем уверен, что именно это хотел сказать.
Бом: Но я полагаю, что этот фактор присущ всему человечеству.
Кришнамурти: Это также опасное утверждение.
Бом: Это то, о чем вы говорили.
Кришнамурти: Знаю, но сомневаюсь. Когда буду вполне уверен, я вам скажу.
Бом: Хорошо. Мы исследовали это и можем сказать, что это представляется многообещающим, хотя и немного опасным. Поскольку некоторые люди переживают это, — это возможность всего человечества.
Кришнамурти: Это означает, что Бог в вас?
Бом: Нет, это всего лишь значит, что существует возможность озарения.
Кришнамурти: Да, отчасти. Я сомневаюсь во всем этом. Отец отвечает на ненависть ненавистью, а сын — нет.
Бом: Это случается иногда.
Кришнамурти: Нет, постоянно, с раннего детства — почему?
Бом: Это должно зависеть от озарения, которое показывает тщетность ненависти.
Кришнамурти: Почему тот человек это получил?
Бом: Да, почему?
Кришнамурти: И если это представляется ему таким естественным, то почему это не естественно для каждого? Как вода, которая естественна для всякого человека.
Бом: Почему озарение не приходит к каждому с самого детства?
Кришнамурти: Да, это и я спрашиваю.
Бом: Озарение такой силы, что даже плохое обращение не явилось бы помехой.
Кришнамурти: Ничто не может помешать озарению, я так считаю — ни плохое обращение, ни побои, ни всякого рода страшные ситуации. Почему? Мы к чему-то приходим.
15 апреля, 1980 Охай,
Калифорния
Смерть имеет очень мало значения
Кришнамурти: Не говорим ли мы, что люди в своем поведении до сих пор проявляют животные инстинкты?
Бом: Да, и эти животные инстинкты могут оказаться непреодолимыми в своей интенсивности и быстроте, особенно, у маленьких детей. Для них естественно — отвечать в соответствии с животным инстинктом.
Кришнамурти: Значит, спустя миллион лет, мы все еще в наших поступках, как и наши предки, руководствуемся инстинктами?
Бом: В какой-то степени. Наши поступки, возможно, формируются также и мыслью; животный инстинкт, сплетенный теперь с мыслью, — в каком-то отношении получается еще хуже!
Кришнамурти: Гораздо хуже.
Бом: Потому что мысль питает и контролирует инстинкты ненависти, делая их проявления все более коварными и опасными.
Кришнамурти: И в продолжение многих и многих столетий мы не нашли способа, метода или системы, не нашли ничего, что отвратило бы нас от этого пути. Так ведь?
Бом: Да. Одна из трудностей тут, несомненно, в том, что когда люди начинают друг на друга сердиться, их гнев все возрастает, и они оказываются неспособными ему противостоять. Они могут пытаться его контролировать, но это не работает.
Кришнамурти: Как мы говорили, некто, «X», поступает естественно, в том смысле, что он не отвечает на животный инстинкт. Это своего рода интуиция, озарение. Какое место занимает оно в жизни человеческого общества? Совсем никакого?
Бом: В обществе, каким оно является, озарение не может быть принято, потому что общество в своей основе исходит из представления, что в нем должны господствовать страдание и удовольствие. Вы могли бы сказать, что дружелюбие есть также род животного инстинкта, что люди становятся дружественно расположенными в силу причин, связанных с инстинктами. И, быть может, в силу подобных же причин они становятся врагами.
Я думаю, кое-кто мог бы сказать, что мы скорее следуем разуму, чем инстинктам. Был период в XVIII веке, который называли Веком Разума, когда говорили, что человек может быть разумным, может выбирать то, что разумно, и внести во все гармонию.
Кришнамурти: Но он не сделал этого!
Бом: Положение ухудшилось, произошла Французская революция, террор и пр. После этого люди уже не слишком верили в разум как средство чего-то достичь или покончить с конфликтом.
Кришнамурти: Итак, куда наш разум нас ведет? Мы говорили об озарении, которое действительно изменяет природу самого мозга.
Бом: Да, рассеивая в нем тьму, озарение позволяет мозгу функционировать по-новому.
Кришнамурти: Мысль действует во тьме, она создает свою собственную тьму и функционирует в ней. А озарение, как мы сказали, подобно вспышке, — оно устраняет тьму. После того, как озарение рассеет тьму, может ли человек действовать или функционировать разумно?
Бом: Да, человек тогда будет функционировать разумно, руководствуясь, скорее, пониманием, чем установленными нормами и велением рассудка. Тогда будет свободное цветение разума. Видите ли, некоторые люди отождествляют разум с определенными логическими принципами, которые могут быть механичными. Но возможен разум как форма восприятия порядка.
Кришнамурти: Итак, мы говорим, что озарение есть восприятие?
Бом: Это вспышка света, которая делает возможным восприятие.
Кришнамурти: Верно, именно так.
Бом: Она даже более существенна, чем само восприятие.
Кришнамурти: Так что озарение — это чистое восприятие, и действие, вытекающее из этого восприятия, является выражением разумности. Так?
Бом: Да.
Кришнамурти: Верно.
Бом: А разумность — это восприятие порядка.
Кришнамурти: Могли бы вы сказать, что существуют озарение, восприятие и порядок?
Бом: Да.
Кришнамурти: Но этот порядок — не механический, потому что он не основан на логике.
Бом: Не существует никаких правил.
Кришнамурти: Никаких правил; давайте скажем так, так лучше. Этот порядок не основан на правилах. Это означает озарение, восприятие, действие, порядок. Тогда вы приходите к вопросу, имеет ли озарение длительность, или оно проявляется вспышками?
Бом: Мы в этом разобрались и поняли, что было бы неверно так ставить вопрос. Пожалуй, мы можем смотреть на это иначе — озарение не связано с временем.
Кришнамурти: Не связано с временем. Да, в этом мы пришли к согласию. Теперь давайте продвинемся немного дальше. Мы сказали, — не так ли? — что озарение — это устранение тьмы, которая есть сам центр, «я», и которую это «я» создает? Озарение рассеивает этот центр.
Бом: Да. Когда существует тьма, восприятие невозможно. Это своего рода слепота.
Кришнамурти: Верно. И что тогда следует? Я — обыкновенный человек, со всеми своими животными инстинктами, наслаждением и страданием, наградой и наказанием и т.д. Я слышу, что вы говорите, и понимаю, что в сказанном есть своего рода разумность, логика и порядок.
Бом: Да, оно имеет смысл, насколько мы можем видеть.
Кришнамурти: Оно имеет смысл. Как мне тогда стать разумным в моей жизни? Как мне это осуществить? Вы понимаете, сами эти слова представляют собой препятствие, ибо они связаны с временем. Но возможно ли это?
Бом: Да, вне времени.
Кришнамурти: Может ли человек, с его ограниченным умом иметь озарение, так, чтобы стереотип его жизни был разрушен? Как мы говорили на днях, мы уже пробовали все это, испробовали все формы самоотречения, и, тем не менее, озарение к нам не приходит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97