По уставу, который предписывает мне начинать боевые действия по «Красному паролю».
— А вы не задумывались, кто передал этот пароль? Напрасно, милостивый государь, напрасно! У кого есть полномочия для его передачи? Я скажу: у Верховного Главнокомандующего. Главком Павлович был… изолирован еще днем, начальник Главштаба — тоже. По боевому расписанию командование принял Чернок, но Чернок был убит, и теперь главком — я. А я такого приказа не отдавал!
— «Красный пароль» был передан из Москвы, сэр… — тихо сказал адъютант.
— Молчать! — резко обернулся к нему Василий Ксенофонтович. — Молчать, пока вас не спросят. Дисциплину забыли?! Мы должны думать не только о себе, Шеин, но обо всей нашей стране, о России. Да, господа, о России, которой вновь угрожает кровавая гражданская война. Ибо в сложившейся ситуации наши действия нельзя назвать иначе как «мятеж».
— Возможно, — холодно ответил Шеин. — Но менять что-либо уже поздно. Капитулировать нельзя, можно только победить или погибнуть.
* * *
Евпатория, 30 апреля, 0400 — 0800
— Уходить нужно, товарищ майор… — сказал ефрейтор Зимин.
— Спасибо, ефрейтор, я как-нибудь сам решу, что нам делать. Можете идти.
Беляев высоко оценил мужество и прекрасную подготовку Зимина, одного из шестерых посланных на разведку и одного из двоих вернувшихся, принесшего самые полные сведения. Он был даже готов представить Зимина к награде, но не собирался выслушивать от него советы и замечания. Даже правильные.
Действительно, надо было уходить. Помощь не придет, это ясно. В штабе дивизии или ничего о них не знают, или там свои проблемы.
Но куда уходить? Где прорывать кольцо окружения? Первоначальным планом было снестись с двумя другими батальонами, ударить одновременно, соединиться и уходить в Саки, к авиабазе.
Вернувшиеся разведчики принесли невеселые вести: два других батальона уже не окружены, а разбиты и захвачены в плен. Беляки кругом, их полно, они тоже подтащили минометы и орудия, и если еще не стреляют, то лишь потому, что чего-то ждут.
Беляев нутром чуял, что сейчас ему предложат сдачу. Он посмотрел на изящный телефонный аппарат, украшение стола, и, словно разбуженный его взглядом, телефон зазвонил.
— Майор Беляев слушает.
— Полковник Волынский-Басманов говорит. Товарищ майор, как вы себе представляете свое положение?
— Не дождетесь.
— Через сорок минут завершится эвакуация прилегающих районов и вы будете атакованы.
— Зачем вы мне это рассказываете?
— Странный вопрос, товарищ майор. Это мой родной город, я не хочу развалить его до фундамента, пытаясь вас отсюда вытурить или убить. Уходите лучше сами.
— А вы будете нас ждать на дороге?
— Майор, мне очень жаль, но у вас нет выбора, — крымский комдив бросил трубку
Сука, подумал Беляев. Зачем он позвонил? О моменте начала штурма, видимо, не врал: эвакуация мирных жителей действительно шла полным ходом, и собственные подсчеты майора показывали, что все будет закончено в пределах часа. Но трудно было представить, чтобы враг врагу звонил исключительно по доброте душевной. Хотя… Этот комдив, насколько его помнил Беляев, тот еще жук. Вполне в его характере и на елку влезть, и яйца не ободрать. На случай если победит Союз — он всеми силами содействовал и предупреждал. На случай, если победит Крым (если хоть на полсекунды допустить, что такое возможно) — он стремился избежать жертв и разрушений.
Беляев вспомнил нервный тон князя и решил ему поверить.
* * *
Лампочка на пульте не горит, стало быть, микрофон не включен и можно спокойно валять дурака.
— Привет, привет всем, кто слушает нас сегодня! Начинаем нашу передачу для любителей утренних боевых действий! У микрофона ди-джей Шэм, самый клевый яки-бой от Бахчи до Керчи. По просьбе моего большого друга Алексея Кашука я поздравляю всех советских солдат со вторым днем пребывания на нашем чудесном Острове. Специально для них новейшие хиты сезона: писки, трески и визги на всем раочем диапазоне. Особое внимание прошу обратить на нюансы хрипов. Они, эти самые нюансы, чуваки, звучат очень даже круто…
— Большое спасибо, что ты подменил меня, — Кашук занял свое место, которое нельзя было оставлять ни на минуту, вот беда, каждый раз приходилось просить подмены, чтобы выйти в сортир… — Унтер, тебе не хочется есть?
— Можно сообразить кофе.
— От кофе на голодный желудок меня тошнит.
— Если пуля попадет в пустой живот, то шансов больше, чем если она попадет в полный живот. От того, что дерьмо смешивается с кровью, бывает перитонит.
— Благодарю за краткое знакомство с инфекционной медициной. Неужели твой капитан думает, что нам все же придется вступить в бой?
— Вам, господин штабс-капитан, не придется. А что, не терпится послушать «Te Deum» в его исполнении?
— У меня здесь, в этой каморке, очень мало развлечений.
— Сэр, честно вам скажу: нашему капитану медведь на ухо наступил. Так что его пение — это плохое развлечение. Хотите, я спою?
— Иди, унтер.
* * *
Майор Лебедь остановил колонну возле указателя «Национальный парк», венчавшего совершенно декоративный висячий мостик, явно не предназначенный для проезда БМД. И обычных машин тоже, о чем совершенно недвусмысленно сообщал дорожный знак. Мог и не сообщать — все равно мостик был выведен из строя. Какая-то добрая душа взорвала у дальнего конца гранату, тросы, на которых мостик висел, лопнули, и теперь желающие переправиться могли прыгать по камешкам.
Майор совершенно ясно понимал, кто это проехал здесь на «мерсе», а потом приказал взорвать мост. Сука штабная…
Здесь был перекресток трех дорог. По одной они приехали. Вторая лежала перед ними, совершенно недоступная. Третья прямо-таки просилась, чтобы они свернули и поехали по ней. Аккуратный указатель возвещал: «Изобильное». То есть, именно там можно было вернуться на двести девяносто вторую…
— Не нравится мне это, — вслух сказал майор.
Капитан Деев, капитан Асмоловский и старший лейтенант Говоров ждали следующей его реплики.
— Что скажете, ребята? — спросил майор.
— А чего тут думать, ехать в Изобильное, больше-то деваться некуда. На пятках сидят.
Глеб покачал головой.
— Товарищ майор, это скверно выглядит. Сначала разрушают дорогу за Чучельским… Если они хотели нас запереть, то почему не ПЕРЕД Чучельским? Как будто хотят, чтобы мы сюда свернули. Мы же с местностью не знакомы, не знаем, что здесь БМД не пройдут… На карте-то грунтовая дорога и мост обозначены…
— Заманивают, значит… — майор оглянулся. — Интересно, кто… И куда… И зачем…
Глеб встретился с ним глазами, и лицо его было бледно.
— Товарищ майор… — сказал он. — Я только что подумал… Это ведь и радиостанция тоже… Можно было бы пробиться сквозь помехи… А они даже не предложили…
— Кто про что, а шелудивый про баню… — зло сказал Лебедь.
— Слушайте! — Асмоловский схватил его за рукав. — Дураки мы! Боже, какие мы дураки! Кто ставит помехи?
— Самолеты РЭБ, — пожал плечами Говоров.
— Какие самолеты? Где ты видел самолеты? Где ты их слышал? Наши патрулируют небо, какие тут могут быть самолеты? Ну, подумайте же вы! Напрягите свои мозги!
— М-м! — Лебедь треснул себя кулаком по лбу. — Глеб, ты молодец, а я долбоеб.
— Все мы долбоебы, — беспощадно признал Деев.
— Поворачиваем? — спросил Говоров.
— Поворачиваем!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184
— А вы не задумывались, кто передал этот пароль? Напрасно, милостивый государь, напрасно! У кого есть полномочия для его передачи? Я скажу: у Верховного Главнокомандующего. Главком Павлович был… изолирован еще днем, начальник Главштаба — тоже. По боевому расписанию командование принял Чернок, но Чернок был убит, и теперь главком — я. А я такого приказа не отдавал!
— «Красный пароль» был передан из Москвы, сэр… — тихо сказал адъютант.
— Молчать! — резко обернулся к нему Василий Ксенофонтович. — Молчать, пока вас не спросят. Дисциплину забыли?! Мы должны думать не только о себе, Шеин, но обо всей нашей стране, о России. Да, господа, о России, которой вновь угрожает кровавая гражданская война. Ибо в сложившейся ситуации наши действия нельзя назвать иначе как «мятеж».
— Возможно, — холодно ответил Шеин. — Но менять что-либо уже поздно. Капитулировать нельзя, можно только победить или погибнуть.
* * *
Евпатория, 30 апреля, 0400 — 0800
— Уходить нужно, товарищ майор… — сказал ефрейтор Зимин.
— Спасибо, ефрейтор, я как-нибудь сам решу, что нам делать. Можете идти.
Беляев высоко оценил мужество и прекрасную подготовку Зимина, одного из шестерых посланных на разведку и одного из двоих вернувшихся, принесшего самые полные сведения. Он был даже готов представить Зимина к награде, но не собирался выслушивать от него советы и замечания. Даже правильные.
Действительно, надо было уходить. Помощь не придет, это ясно. В штабе дивизии или ничего о них не знают, или там свои проблемы.
Но куда уходить? Где прорывать кольцо окружения? Первоначальным планом было снестись с двумя другими батальонами, ударить одновременно, соединиться и уходить в Саки, к авиабазе.
Вернувшиеся разведчики принесли невеселые вести: два других батальона уже не окружены, а разбиты и захвачены в плен. Беляки кругом, их полно, они тоже подтащили минометы и орудия, и если еще не стреляют, то лишь потому, что чего-то ждут.
Беляев нутром чуял, что сейчас ему предложат сдачу. Он посмотрел на изящный телефонный аппарат, украшение стола, и, словно разбуженный его взглядом, телефон зазвонил.
— Майор Беляев слушает.
— Полковник Волынский-Басманов говорит. Товарищ майор, как вы себе представляете свое положение?
— Не дождетесь.
— Через сорок минут завершится эвакуация прилегающих районов и вы будете атакованы.
— Зачем вы мне это рассказываете?
— Странный вопрос, товарищ майор. Это мой родной город, я не хочу развалить его до фундамента, пытаясь вас отсюда вытурить или убить. Уходите лучше сами.
— А вы будете нас ждать на дороге?
— Майор, мне очень жаль, но у вас нет выбора, — крымский комдив бросил трубку
Сука, подумал Беляев. Зачем он позвонил? О моменте начала штурма, видимо, не врал: эвакуация мирных жителей действительно шла полным ходом, и собственные подсчеты майора показывали, что все будет закончено в пределах часа. Но трудно было представить, чтобы враг врагу звонил исключительно по доброте душевной. Хотя… Этот комдив, насколько его помнил Беляев, тот еще жук. Вполне в его характере и на елку влезть, и яйца не ободрать. На случай если победит Союз — он всеми силами содействовал и предупреждал. На случай, если победит Крым (если хоть на полсекунды допустить, что такое возможно) — он стремился избежать жертв и разрушений.
Беляев вспомнил нервный тон князя и решил ему поверить.
* * *
Лампочка на пульте не горит, стало быть, микрофон не включен и можно спокойно валять дурака.
— Привет, привет всем, кто слушает нас сегодня! Начинаем нашу передачу для любителей утренних боевых действий! У микрофона ди-джей Шэм, самый клевый яки-бой от Бахчи до Керчи. По просьбе моего большого друга Алексея Кашука я поздравляю всех советских солдат со вторым днем пребывания на нашем чудесном Острове. Специально для них новейшие хиты сезона: писки, трески и визги на всем раочем диапазоне. Особое внимание прошу обратить на нюансы хрипов. Они, эти самые нюансы, чуваки, звучат очень даже круто…
— Большое спасибо, что ты подменил меня, — Кашук занял свое место, которое нельзя было оставлять ни на минуту, вот беда, каждый раз приходилось просить подмены, чтобы выйти в сортир… — Унтер, тебе не хочется есть?
— Можно сообразить кофе.
— От кофе на голодный желудок меня тошнит.
— Если пуля попадет в пустой живот, то шансов больше, чем если она попадет в полный живот. От того, что дерьмо смешивается с кровью, бывает перитонит.
— Благодарю за краткое знакомство с инфекционной медициной. Неужели твой капитан думает, что нам все же придется вступить в бой?
— Вам, господин штабс-капитан, не придется. А что, не терпится послушать «Te Deum» в его исполнении?
— У меня здесь, в этой каморке, очень мало развлечений.
— Сэр, честно вам скажу: нашему капитану медведь на ухо наступил. Так что его пение — это плохое развлечение. Хотите, я спою?
— Иди, унтер.
* * *
Майор Лебедь остановил колонну возле указателя «Национальный парк», венчавшего совершенно декоративный висячий мостик, явно не предназначенный для проезда БМД. И обычных машин тоже, о чем совершенно недвусмысленно сообщал дорожный знак. Мог и не сообщать — все равно мостик был выведен из строя. Какая-то добрая душа взорвала у дальнего конца гранату, тросы, на которых мостик висел, лопнули, и теперь желающие переправиться могли прыгать по камешкам.
Майор совершенно ясно понимал, кто это проехал здесь на «мерсе», а потом приказал взорвать мост. Сука штабная…
Здесь был перекресток трех дорог. По одной они приехали. Вторая лежала перед ними, совершенно недоступная. Третья прямо-таки просилась, чтобы они свернули и поехали по ней. Аккуратный указатель возвещал: «Изобильное». То есть, именно там можно было вернуться на двести девяносто вторую…
— Не нравится мне это, — вслух сказал майор.
Капитан Деев, капитан Асмоловский и старший лейтенант Говоров ждали следующей его реплики.
— Что скажете, ребята? — спросил майор.
— А чего тут думать, ехать в Изобильное, больше-то деваться некуда. На пятках сидят.
Глеб покачал головой.
— Товарищ майор, это скверно выглядит. Сначала разрушают дорогу за Чучельским… Если они хотели нас запереть, то почему не ПЕРЕД Чучельским? Как будто хотят, чтобы мы сюда свернули. Мы же с местностью не знакомы, не знаем, что здесь БМД не пройдут… На карте-то грунтовая дорога и мост обозначены…
— Заманивают, значит… — майор оглянулся. — Интересно, кто… И куда… И зачем…
Глеб встретился с ним глазами, и лицо его было бледно.
— Товарищ майор… — сказал он. — Я только что подумал… Это ведь и радиостанция тоже… Можно было бы пробиться сквозь помехи… А они даже не предложили…
— Кто про что, а шелудивый про баню… — зло сказал Лебедь.
— Слушайте! — Асмоловский схватил его за рукав. — Дураки мы! Боже, какие мы дураки! Кто ставит помехи?
— Самолеты РЭБ, — пожал плечами Говоров.
— Какие самолеты? Где ты видел самолеты? Где ты их слышал? Наши патрулируют небо, какие тут могут быть самолеты? Ну, подумайте же вы! Напрягите свои мозги!
— М-м! — Лебедь треснул себя кулаком по лбу. — Глеб, ты молодец, а я долбоеб.
— Все мы долбоебы, — беспощадно признал Деев.
— Поворачиваем? — спросил Говоров.
— Поворачиваем!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184