— Мы тоже беспокоимся, мать его еби…
— Денисов, прекратите мат в эфире! Каковы потери после авианалета?
— Подсчитываем. Они не по нашим позициям, они по городу отработали.
После секундной заминки прозвучал вопрос:
— Что нужно?
— Краны нужны. Бульдозеры.
— Боеприпасы нужны? Склады целы?
— Да в жопу эти склады!… Да, целы. Они по казармам отработали и по жилым кварталам. Еще десант будет?
— Не знаем. Ждите. Конец связи.
Денисов вернул наушник связисту и оперся спиной о штабную машину.
— Закурить есть, Семен?
Он глотнул дым, посмотрел в сторону враждебного моря.
— Вы как хотите, а если они еще раз прилетят, то положу я на ваши приказы, — сказал он себе под нос.
* * *
Они сидели в темноте, и Тамара злилась на себя за то, что вот так — лицом к лицу, но через стол — ей удобней и легче, нежели в постели…
— Приезжал осваговец, расспрашивал о тебе…
— Флэннеган?
— Да, кажется так… О нашем последнем дне, о том, как мы расстались… Послушай, то, что пишут в газетах — это ведь bullshit. Та сумка, которую ты забирал со станции…
— Ты все ему рассказала?
— Да, конечно… Я же думала, что тебя уже убили.
— Не бери в голову.
— А ты сволочь. Ты все знал заранее. Вернулся из Непала, купил колечки, трахнул меня напоследок и отправился умирать.
— Ну, не так все было трагично…
— Нет, все было смешно. Прямо комедия… Господи, ну почему все это случилось именно с нами?
— Хороший вопрос…
— Почему ты, Арт? Почему ты взялся за это?
— Почему я… Тоже хороший вопрос. Знаешь, я сам об этом много думал. Как-то делать было нечего — я сидел, прикованный наручником к батарее в Главштабе, ждал смерти и думал… Смысл… Неужели в советском лагере мне было бы хуже? Да нет, хуже вроде некуда… Тогда в чем дело? Свобода? Хороша свобода: ровно на длину руки. Демократия? Ради таких слов не умирают. Права человека? Хребет мне расписали этими правами… Личные выгоды? Мимо… Но вот если бы сейчас можно было все вернуть во времени назад и переиграть — отказался бы я? И… Я понял, что нет. Ни за что. Это желание… оно было больше, чем разум и воля. Это плоть и кровь. Есть что-то, что заставляет меня делать такой, а не другой выбор. Далеко не всегда разумный. Разум на побегушках у этой штуки. Что-то глубоко внутри, уничтожить его можно только вместе со мной. Может быть, это — душа. Не знаю.
— Красиво говоришь…
— Накопилось… Знаешь, я ведь давно ни с кем не говорил. В штабе я стараюсь держать пасть закрытой. Тише воды, ниже травы. Такой пай-мальчик.
— Зачем?
— Видишь ли… Полковник Казаков, мой начштаба… Он очень опытный штабист… И на две головы выше меня. Но… если я отдам один приказ, а он — другой… Я точно знаю, кого из нас послушают младшие офицеры. И он это знает. Поэтому я очень внимательно слушаю, что он говорит, а задавать глупые вопросы стараюсь наедине.
— Помогает?
— Нет.
— Скажи мне, господин командующий, у нас получится? Мы вернемся оттуда?
— Я верю , что у нас получится. Иначе нельзя.
— Верь на здоровье, я же не об этом тебя спрашиваю!
— Я знаю, о чем ты меня спрашиваешь. Меня о том же самом спрашивал сегодня Князь…
* * *
Севастополь, 7 мая, 1715
— Как к тебе теперь обращаться? Господин командующий?
— Ну хоть вы, товарищ Исаев, не подъелдыкивайте…
— Подъелдыкивать командира своей дивизии?… Вот уж никогда не думал, что тебе дадут полковника… раньше, чем мне.
— Я и сам никогда не думал, что получу полковника, — спокойно заметил Верещагин. — Коррида, фортуна…
Князь хохотнул, восстановив в памяти контекст.
— Ты в самом деле… Или так? Генерал на свадьбе?
— Всего понемножку, Князь. Один мой знакомый осваговец придумал удачный эпитет: ходячий полковой штандарт. Ну, давай, веди меня к своему полковнику. Мне поручено проверить вашу готовность… Князь, готовы ль вы?
Над бухтой заревела сирена.
— А, зараза, — спокойно сказал князь. — Опять налет… Слышал, как нас бомбили полтора часа назад?
— Потому и приехал. Корабли целы?
— Ха… Слышу голос полководца! Какой-нибудь сентиментальный штафирка спросил бы, живы ли мои родные и близкие… — Георгий встретился с Артемом глазами и осекся.
— Корабли целы, — сухо закончил он. — Чтобы попасть в корабль, нужно спуститься на высоту поражения. А среди красных таких дураков нет. Гораздо проще сбросить все это дерьмо в море или на город, чтобы потом отрапортовать: отбомбились по Севастопольскому порту.
— Жестокость законов российских смягчается скверным их исполнением… — пробормотал Арт. — Ага, вон твой полковник…
Верещагин знал в лицо командующего полком морской пехоты, полковника Краснова. Теперь и Краснов его узнал. С командиром отряда «Афалина» подполковником Никифераки они встречались дома у Князя еще до войны. У Дмитрия Никифераки были добрые черные глаза, щедрые жесты и широкая улыбка Багси Сигела. Он называл Артема и Георгия одинаково — «мальчик мой». Интересно, как он обратится сейчас…
— Полковник Верещагин! — офицеры отсалютовали друг другу. — Капитан Берлиани! Ну что, господа, пойдемте в укрытие, пока не начался этот бомбеж?
— А где полковник Казаков, Артемий Павлович? — насторожился морпех.
— Он в Главштабе, — спокойно ответил Артем. — Будет в девять вечера. Вместе с полковником Адамсом и полковником Крониным.
— А что происходит на Керченском полуострове? — осведомился Краснов. Его глаза спрашивали совсем другое. «Кто ты?» — спрашивали они. — «Мальчик на побегушках у Казакова? Подставная фигура? Или человек, с мнением которого считаются?»
— Мы еще удерживаем Керчь. В Багерово красные высадили воздушный десант. Полк или около того.
— Не заперли бы они Ордынцева в Керчи…
— Пока что все идет в соответствии с предположениями наших аналитиков.
— Идемте, полковник… Капитан Берлиани, спасибо, что показали господину полковнику дорогу на пирс.
Берлиани молча отсалютовал.
— Я тебя найду, — тихо сказал ему Арт.
Он действительно нашел его.
— Ну и вонища, — бестактно сказал господин полковник, поднявшись на борт десантного катера.
— Да, запашок славный, — Берлиани наморщил нос. Определение “вонища” было не совсем корректным: это походило на запах свежескошенной травы, но гораздо более сильный, через край — резало ноздри. — И нам десять часов в этой вони плыть.
— Нам — тринадцать, — срезал его Арт. Провел пальцем по перилам, осмотрел маслянистое пятно. — Так это и есть «гриффин»?
— Он самый. Может, красные и поверят, что мы — рыбачья лодка. Но все равно, если не сработает авиация — нам каюк. И это отворотное зелье нас не спасет… Как ты думаешь, командующий, у нас хоть что-нибудь получится?
— Конечно, получится, Гия. Я не могу думать иначе. Я же комдив, едена вошь…
— Знаешь, это все кажется таким безумием, что может и получиться.
— Как твои родственники? Мама, отец, Дженис, Кетеван?
— Вчера мои улетели в Турцию через воздушный коридор Красного Креста… Дженис осталась… Я ей говорю: дура, ракетам плевать на твой американский паспорт! — ни в какую… А что твоя царица?
— Она жива, Князь. Это пока все, что я знаю…
— И завтра она…
— Да, Гия. Завтра. Она.
— Бедные вы, бедные…
* * *
— Послушай, а эта твоя может-быть-душа, если она, скажем, потребует от тебя расстаться со мной… Что ты выберешь?
— Самый подходящий момент выяснять отношения… Ты ведь тоже могла остаться в моей квартире и пересидеть сутки в безопасности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184