Вечером мы сидим в комнате актива, обмениваемся мыслями. Я вслушиваюсь в их слова. И я уверена, что они будут нам хорошими помощниками при создании новой Германии.
С оркестром и с нашими двумя комиками мы совершаем гастроли по многим лагерям. Они привозят веселье, а я? хорошие новости. Война закончилась. Военнопленные это знают. Теперь они спрашивают, как пойдет дело дальше? Они уже научились думать. Через три недели мы возвращаемся. Меня ждет письмо от моего мужа. Его выписали из госпиталя, пуля в колене осталась, он немного хромает. Не беда, успокаивает он меня. Теперь он находится в Австрии, его назначили комендантом небольшого города. Он жив. А это самое главное.
Еще один сюрприз: пленным раздают почтовые открытки. Они могут написать домой. Радость неописуемая. Рады они, рада и я. Актив заботится о том, чтобы почтовые открытки распределить как можно скорее. В 1944 году у нас тоже раздали открытки и послали их через Красный Крест, но гитлеровская Германия отказалась их принять. Ведь военнопленных объявляли погибшими. Немного позже приходит почта с родины. При чтении у многих текут слезы. У одних от радости, у других от горя. Новости из дома отражают весь трагизм наследства, оставленного нацистами. Разрушено все, вплоть до брачных уз. Вот, например, курсант антифашистской школы Ганс Р. регулярно получает письма от жены, полные нежных слов. Он счастлив. Посылает ей страстные письма. Через некоторое время узнает, что все эти нежные письма писала ему сестра. Его жена давно оставила его, ушла от него с товарищем по фронту, который передавал от него привет. Поначалу мы боялись, что этот человек сойдет с ума. Или совершит какую-нибудь глупость. Мы позаботились о нем, и постепенно рана зажила. Когда надо утолить духовное страдание, я порою прошу помочь мне фельдшера Гейнца Т. Эти раны он лечит особенно хорошо. Мы наваливаем на Ганса Р. столько работы, что ему некогда думать о случившемся.
Через много лет (это было, мне кажется, в начале шестидесятых годов) мы встретились с ним совершенно неожиданно в закусочной на Александерплац в Берлине. Это была сердечная встреча. Мне было приятно узнать, что раны его семейной трагедии зарубцевались. Он женился снова, и очень удачно. Работает в магистрате одного города, недалеко от Берлина. Подходящая работа для него. Там как раз нужны отзывчивые люди.
Совестливый человек
На этот раз мы награждаем лучших не на рождество, а к празднику Октябрской революции. Как и на предприятиях, устраиваем торжественное собрание. Да, уже можем себе это позволить. Я говорю только несколько вступительных слов. Не люблю длинных речей. В данном случае предпочитаю предоставить слово Маяковскому. У него получается лучше. Его стихи читает Йозеф К., до удивления выразительно. Потом вручаем премии. На этот раз церемонии продолжаются долго, потому что все предприятия чем-нибудь да и наградили своих пленных-передовиков. Прежде всего, конечно, табак, хороший табак, не махорка. А что еще они могли бы выделить в премиальный фонд? У них у самих нет ничего.
В центре внимания сегодня бригада Густава Б., которая возводит в городе новые дома. Начальник говорит о нем:
«У него есть совесть».
Это самая высшая похвала для военнопленного в устах русского начальника. Русские имеют в виду рабочую честь. Густав Б. строит дома охотно. Впрочем, он и сейчас охотно думает. Он, который до тех пор стоял в стороне, когда речь заходила о политике, теперь даже поделился в стенной газете своими мыслями об Октябрьской революции. Он удивляется самому себе и сам радуется. Еще сегодня он гордится этим своим первым шагом, написал он мне несколько лет тому назад.
Я встретила его летом 1959 года в Магдебурге. Там выступала советская цирковая труппа. В то время я снова работала в области культуры и искусства (в министерстве культуры) и, конечно же, по связям с Советским Союзом.
Когда на гастроли приезжали большие ансамбли, я обычно старалась побывать в местах их выступлений, чтобы проверить, как идет подготовка. Я решила делать все, чтобы выступления советских артистов проходили в самой благоприятной для них обстановке. Уж это-то был мой долг. Впрочем, гостям из других социалистических стран я уделяла не меньше внимания. Я говорила себе: «Если уж я сама не выступаю больше на ниве искусства, то по крайней мере надо помогать другим». Помогала я и нашим немецким артистам. Многие знали об этом и приходили ко мне.
Когда в Магдебурге шли приготовления к этим четырехнедельным гастролям советского цирка, я не могла покинуть Берлин. У нас гостил Тихон Хренников и его жена. Тихон Хренников? всемирно известный композитор, руководит Союзом советских композиторов, входит в состав Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза и депутат Верховного Совета. Он как был, так и остался простым, хорошим, непосредственным человеком, всегда готовым помочь. Мы пригласили его и его жену хоть раз погостить у нас. Многие наши композиторы и исполнители бывали у них дома в Москве. Их принимали с таким гостеприимством и сердечностью, что они чувствовали себя в стране чудес, без преувеличения.
Тихон Хренников и его жена? замечательные люди. Я их очень люблю. Они невероятно гостеприимны. У них я всегда встречала множество гостей. Одни приходили, другие уходили. Каждый чувствовал себя хорошо. Если Тихону Хренникову хочется заняться музыкой, он незаметно удаляется в свой кабинет и садится за пианино. Клара Хренникова, его жена,? обаятельная женщина, с ней никогда не скучно.
После приезда цирка в Магдебург я позвонила директору труппы. Хотела узнать, как их устроили там. «Плохо»,? сказал он.
Действительно, в интернате, в котором их разместили, их устроили плохо. Они даже не могут как следует вымыться и вскипятить себе чай. Я тут же отправилась в Магдебург. Положение было даже хуже, чем описал мне руководитель труппы. Я вызвала к себе директора Магдебургского цирка. Он заявил, что ничего не может сделать. Действительно, все гостиницы города были переполнены. В то время там находилась большая правительственная делегация. Но она приехала только на три дня. Я обошла все отели, чтобы разместить советских артистов хотя бы после отъезда делегации. Оказалось, что невозможно и это. Все места забронированы на несколько недель вперед. В «Дом ремесленника», в то время лучшую гостиницу города Магдебурга, меня вообще не впустили. Все суетились, бегали взад и вперед. Никто не хотел меня даже выслушать. Удрученная, я стояла в вестибюле, думала, что еще предпринять. В это время по лестнице спускался высокий, широкоплечий человек. Он с удивлением взглянул на меня и бросился мне на шею. Только когда он меня отпустил, я смогла на него посмотреть и узнала его. Это был Густав Б., наш тогдашний ударник, а теперь директор этого отеля. «Госпожа Либерман, как я рад вас вновь увидеть!»
«Вы не представляете себе, как этому рада я!»
Само собой разумеется, что через три дня он разместил советских артистов в своем отеле. После этого я написала ему любезное письмо. А он мне еще более любезное.
Вот мы вновь посылаем лучших своих пленных в антифашистскую школу. На этот раз в Красногорск. С ними отправляется Вальтер М. Он получил вызов. Наверное, ему хотят дать другое задание. Он отправляется раньше других.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90