Насколько я его знаю, он решил разобраться с проблемами в полном одиночестве, никого не посвящая, — Бентон и дела так же расследовал. Уж в чем, в чем, а в скрытности ему равных не было.
Перебираю все возможные версии. Где он мог хранить эту папку? Куда спрятал? В моем доме у него была собственная комната, где находились его вещи и где он работал на лэптопе. Бентон вел собственную картотеку. Правда, я там все перерыла и ничего даже отдаленно напоминающего то, о чем рассказала Анна, не обнаружила.
Тут мне еще кое-что в голову приходит: Бентона убили в Филадельфии, там он жил в отеле. Мне прислали несколько мешков принадлежавших ему вещей, включая и «дипломат». Я открыла его и просмотрела содержимое уже после полицейских. И я точно знаю, что ничего похожего на вышеуказанную папку не обнаружила. Однако если Бентон по-настоящему подозревал, что Кэрри Гризен имеет какое-то отношение к тем звонками и угрозам, не захватил ли он документы с собой, когда поехал по делам, косвенно касавшимся ее? Вдруг ему вздумалось отвезти материалы в Филадельфию?
Подхожу к телефону и звоню Марино.
— С Рождеством, — говорю. — Это я.
— Что? — рявкает он со сна. — О черт. Сколько времени?
— Начало седьмого.
— Седьмого! — Отчаянный стон. — Даже Санта еще не приехал! Зачем в такую рань будить?
— Марино, я по делу. Слушай, ты был в филадельфийском отеле, когда полиция просматривала личные вещи Бентона?
Зевок и громкий выдох.
— Черт, нельзя так поздно засиживаться. Эти легкие меня доконают, пора курить бросать. Мы тут кое с кем раздавили бутылочку... — Снова зевок. — Сейчас, уже прихожу в себя. У меня так быстро переключалка не работает: то у нас Рождество, то Филадельфия.
— Вещи, обнаруженные в номере Бентона...
— А-а. Ну я сам там разбирался.
— Ты ничего с собой не прихватил? К примеру, из «дипломата»? Папку с письмами, скажем.
— Ну, была там парочка папок. А вам-то они зачем?
Я все больше завожусь. Синапсы так и летают, прочищая мысли и накачивая каждую клеточку энергией.
— Где теперь эти папки? — спрашиваю я.
— Да, письма... Гнильцой попахивало. Я еще решил, надо поподробнее ими заняться. А потом Люси расстреляла с воздуха Кэрри с Джойсом, расплющила их в рыбный паштет, и это здорово прояснило ситуацию. Черт. До сих пор поверить не могу, что у нее в этом гребаном вертолете была АР-15...
— Где папки? — повторно задаю вопрос, не в силах скрыть волнения. В висках стучит. — Мне надо посмотреть папку с «гнильцой». Бентон называл ее «По инстанции» или «Последняя инстанция». Может быть, Люси как раз оттуда почерпнула идею, как назвать фирму.
— «Последняя инстанция». То есть место, где Люси собирается работать? У Макговерн в Нью-Йорке? При чем здесь папка из «дипломата» Бентона?
— Мне бы тоже очень хотелось знать.
— Ладно. Есть такое, где-то припрятана. Разыщу — приеду.
Анна вернулась к себе в спальню, и мне выпал случай отвлечься до появления племяшки с подругой, занявшись предстоящей праздничной трапезой. Достаю из холодильника продукты, а в голове прокручиваю то, что поведала Люси про их с Макговерн новое нью-йоркское предприятие. По словам племяшки, название «Последняя инстанция» кто-то предложил просто в шутку. То место, куда ты отправляешься, когда уже нет выхода. В своем письме Анна тоже говорила, что Бентон выразился именно так: последняя инстанция — там, где он в конечном итоге очутится. Загадки. Шифры. Бентон считал, что его будущее каким-то образом связано с содержимым папки. Если так рассуждать, то последняя инстанция — это смерть. Где он собирался оказаться в конце пути? Бентон знал, что идет к смерти. Так это надо понимать? Куда еще человек может попасть?
На днях я пообещала Анне на Рождество итальянский ужин, если, конечно, она доверит кухню итальянке, которую к индейке и на пушечный выстрел нельзя подпускать, как и к разносолам, которыми в наши дни эту самую индейку нашпиговывают. Хозяйка совершила доблестную вылазку в магазин. У нее даже нашлось оливковое масло холодного отжима и свежая моцарелла из молока буйволицы. Ставлю на огонь полную кастрюлю воды и направляюсь в спальню Анны: она никуда не поедет, пока не попробует все мои фирменные блюда и не продегустирует винцо. Рождество — праздник семейный, внушаю подруге, когда та чистит зубы. И пока мы не отобедаем, меня не волнуют разбирательства специальной комиссии со всеми прокурорами вместе взятыми. А она, кстати, могла бы приготовить какое-нибудь австрийское блюдо. Анна чуть зубной пастой не подавилась, едва об этом услышала. Ни за что, говорит. Если мы окажемся на кухне одновременно, никто оттуда живым не выйдет.
На время даже настроение в доме приподнялось. Около девяти появились Люси с Макговерн, а под рождественской елкой — подарки. Начинаю взбивать яйца, смешиваю их с мукой и всю массу разминаю пальцами на деревянной разделочной доске. Когда тесто достигает нужной консистенции, пускаюсь на поиски специальной скручивающей машинки для пасты — Анна утверждала, что у нее и подобное приспособление где-то завалялось. А тем временем голова кружится от водоворота мыслей: я едва слышу, о чем болтают гостьи.
— Не то чтобы я не могла вылететь, когда правила визуального полета не позволяют. — Люси объясняет что-то о своем новом вертолете, который, судя по всему, недавно доставили прямехонько в Нью-Йорк. — У меня свой класс точности приборов. Просто мне неинтересно летать на машине с одним двигателем, где все решают приборы. Надо постоянно видеть землю. В плохую погоду над облаками лучше не подниматься.
— Опасно все это, — комментирует Макговерн.
— Да нисколечко. У них двигатели никогда не отказывают, просто привыкла рассчитывать на худшее.
Начинаю отбивать тесто. Это моя любимая часть в приготовлении пасты: я стараюсь не использовать машинку, потому что стальными лезвиями не добиться той текстуры, которую придает тесту тепло рук. Вошла в ритм, надавливаю, заворачиваю, раскручиваю и развертываю, сильно прижимая тесто запястьем здоровой руки, и тоже думаю о худшем варианте. Интересно, что Бентон подразумевал под плачевным исходом? Если он считал, что его метафорическая последняя инстанция — то место, где он окажется в конце концов, тогда где же это? Теперь я считаю, что он имел в виду не смерть, подразумевая последнюю инстанцию. Нет. Уж Бентон-то, как никто другой, знал: бывают вещи и пострашнее смерти.
— Я сама давала ей уроки. Вот что называется «схватывать на лету». Люди, которые работают руками, имеют преимущество. — Люси рассказывает Макговерн, как я училась летать.
В ушах звучат слова Бентона: «То место, где все для меня закончится».
— Вот именно. Тут нужна хорошая координация.
— Надо привыкнуть, что одновременно задействованы обе руки и ноги. В отличие от жесткого крыла вертолет по сути своей конструкция нестабильная.
— Вот и я о том же. Опасная машина.
«То место, где все для меня закончится, Анна».
— Да неправда, Тиун. Можно благополучно спуститься с высоты в тысячу футов с отказавшим двигателем. Воздух будет сам вращать лопасти. Слышала когда-нибудь о законе авторотации? Приземляешься на парковке или у кого-нибудь во дворе. Попробуй-ка на самолете такое проделать.
«Что же ты хотел сказать, Бентон? Эх, ну как тебя понять?» А я все мну и мну тесто, разворачивая его в одну сторону, по часовой стрелке, поскольку у меня теперь правая направляющая, из-за гипса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129
Перебираю все возможные версии. Где он мог хранить эту папку? Куда спрятал? В моем доме у него была собственная комната, где находились его вещи и где он работал на лэптопе. Бентон вел собственную картотеку. Правда, я там все перерыла и ничего даже отдаленно напоминающего то, о чем рассказала Анна, не обнаружила.
Тут мне еще кое-что в голову приходит: Бентона убили в Филадельфии, там он жил в отеле. Мне прислали несколько мешков принадлежавших ему вещей, включая и «дипломат». Я открыла его и просмотрела содержимое уже после полицейских. И я точно знаю, что ничего похожего на вышеуказанную папку не обнаружила. Однако если Бентон по-настоящему подозревал, что Кэрри Гризен имеет какое-то отношение к тем звонками и угрозам, не захватил ли он документы с собой, когда поехал по делам, косвенно касавшимся ее? Вдруг ему вздумалось отвезти материалы в Филадельфию?
Подхожу к телефону и звоню Марино.
— С Рождеством, — говорю. — Это я.
— Что? — рявкает он со сна. — О черт. Сколько времени?
— Начало седьмого.
— Седьмого! — Отчаянный стон. — Даже Санта еще не приехал! Зачем в такую рань будить?
— Марино, я по делу. Слушай, ты был в филадельфийском отеле, когда полиция просматривала личные вещи Бентона?
Зевок и громкий выдох.
— Черт, нельзя так поздно засиживаться. Эти легкие меня доконают, пора курить бросать. Мы тут кое с кем раздавили бутылочку... — Снова зевок. — Сейчас, уже прихожу в себя. У меня так быстро переключалка не работает: то у нас Рождество, то Филадельфия.
— Вещи, обнаруженные в номере Бентона...
— А-а. Ну я сам там разбирался.
— Ты ничего с собой не прихватил? К примеру, из «дипломата»? Папку с письмами, скажем.
— Ну, была там парочка папок. А вам-то они зачем?
Я все больше завожусь. Синапсы так и летают, прочищая мысли и накачивая каждую клеточку энергией.
— Где теперь эти папки? — спрашиваю я.
— Да, письма... Гнильцой попахивало. Я еще решил, надо поподробнее ими заняться. А потом Люси расстреляла с воздуха Кэрри с Джойсом, расплющила их в рыбный паштет, и это здорово прояснило ситуацию. Черт. До сих пор поверить не могу, что у нее в этом гребаном вертолете была АР-15...
— Где папки? — повторно задаю вопрос, не в силах скрыть волнения. В висках стучит. — Мне надо посмотреть папку с «гнильцой». Бентон называл ее «По инстанции» или «Последняя инстанция». Может быть, Люси как раз оттуда почерпнула идею, как назвать фирму.
— «Последняя инстанция». То есть место, где Люси собирается работать? У Макговерн в Нью-Йорке? При чем здесь папка из «дипломата» Бентона?
— Мне бы тоже очень хотелось знать.
— Ладно. Есть такое, где-то припрятана. Разыщу — приеду.
Анна вернулась к себе в спальню, и мне выпал случай отвлечься до появления племяшки с подругой, занявшись предстоящей праздничной трапезой. Достаю из холодильника продукты, а в голове прокручиваю то, что поведала Люси про их с Макговерн новое нью-йоркское предприятие. По словам племяшки, название «Последняя инстанция» кто-то предложил просто в шутку. То место, куда ты отправляешься, когда уже нет выхода. В своем письме Анна тоже говорила, что Бентон выразился именно так: последняя инстанция — там, где он в конечном итоге очутится. Загадки. Шифры. Бентон считал, что его будущее каким-то образом связано с содержимым папки. Если так рассуждать, то последняя инстанция — это смерть. Где он собирался оказаться в конце пути? Бентон знал, что идет к смерти. Так это надо понимать? Куда еще человек может попасть?
На днях я пообещала Анне на Рождество итальянский ужин, если, конечно, она доверит кухню итальянке, которую к индейке и на пушечный выстрел нельзя подпускать, как и к разносолам, которыми в наши дни эту самую индейку нашпиговывают. Хозяйка совершила доблестную вылазку в магазин. У нее даже нашлось оливковое масло холодного отжима и свежая моцарелла из молока буйволицы. Ставлю на огонь полную кастрюлю воды и направляюсь в спальню Анны: она никуда не поедет, пока не попробует все мои фирменные блюда и не продегустирует винцо. Рождество — праздник семейный, внушаю подруге, когда та чистит зубы. И пока мы не отобедаем, меня не волнуют разбирательства специальной комиссии со всеми прокурорами вместе взятыми. А она, кстати, могла бы приготовить какое-нибудь австрийское блюдо. Анна чуть зубной пастой не подавилась, едва об этом услышала. Ни за что, говорит. Если мы окажемся на кухне одновременно, никто оттуда живым не выйдет.
На время даже настроение в доме приподнялось. Около девяти появились Люси с Макговерн, а под рождественской елкой — подарки. Начинаю взбивать яйца, смешиваю их с мукой и всю массу разминаю пальцами на деревянной разделочной доске. Когда тесто достигает нужной консистенции, пускаюсь на поиски специальной скручивающей машинки для пасты — Анна утверждала, что у нее и подобное приспособление где-то завалялось. А тем временем голова кружится от водоворота мыслей: я едва слышу, о чем болтают гостьи.
— Не то чтобы я не могла вылететь, когда правила визуального полета не позволяют. — Люси объясняет что-то о своем новом вертолете, который, судя по всему, недавно доставили прямехонько в Нью-Йорк. — У меня свой класс точности приборов. Просто мне неинтересно летать на машине с одним двигателем, где все решают приборы. Надо постоянно видеть землю. В плохую погоду над облаками лучше не подниматься.
— Опасно все это, — комментирует Макговерн.
— Да нисколечко. У них двигатели никогда не отказывают, просто привыкла рассчитывать на худшее.
Начинаю отбивать тесто. Это моя любимая часть в приготовлении пасты: я стараюсь не использовать машинку, потому что стальными лезвиями не добиться той текстуры, которую придает тесту тепло рук. Вошла в ритм, надавливаю, заворачиваю, раскручиваю и развертываю, сильно прижимая тесто запястьем здоровой руки, и тоже думаю о худшем варианте. Интересно, что Бентон подразумевал под плачевным исходом? Если он считал, что его метафорическая последняя инстанция — то место, где он окажется в конце концов, тогда где же это? Теперь я считаю, что он имел в виду не смерть, подразумевая последнюю инстанцию. Нет. Уж Бентон-то, как никто другой, знал: бывают вещи и пострашнее смерти.
— Я сама давала ей уроки. Вот что называется «схватывать на лету». Люди, которые работают руками, имеют преимущество. — Люси рассказывает Макговерн, как я училась летать.
В ушах звучат слова Бентона: «То место, где все для меня закончится».
— Вот именно. Тут нужна хорошая координация.
— Надо привыкнуть, что одновременно задействованы обе руки и ноги. В отличие от жесткого крыла вертолет по сути своей конструкция нестабильная.
— Вот и я о том же. Опасная машина.
«То место, где все для меня закончится, Анна».
— Да неправда, Тиун. Можно благополучно спуститься с высоты в тысячу футов с отказавшим двигателем. Воздух будет сам вращать лопасти. Слышала когда-нибудь о законе авторотации? Приземляешься на парковке или у кого-нибудь во дворе. Попробуй-ка на самолете такое проделать.
«Что же ты хотел сказать, Бентон? Эх, ну как тебя понять?» А я все мну и мну тесто, разворачивая его в одну сторону, по часовой стрелке, поскольку у меня теперь правая направляющая, из-за гипса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129