Клеманс, ухмыляясь, следила за ее колебаниями.
— А-а, трусите? — заговорила она своим странным голосом, в котором иногда проскакивали чуть ли не мужские нотки. — Да у вас душа в пятки ушла!
— Нет, я не трушу! — резко прервала ее Мими.
— Боитесь увидеть вашего женишка, да еще у меня в постели! — Она закатилась от смеха. — Если боитесь или не решаетесь, я пойду сама. Улягусь рядом с ним, и мы славно повеселимся за ваше здоровье.
Последние слова стегнули Мими как кнутом, и ей показалось, что ей вонзили кинжал в самое сердце. Она махнула рукой.
— Показывайте дорогу, я следую за вами.
Они быстро поднялись по лестнице, остановились на площадке пятого этажа, и Клеманс открыла дверь своим ключом. Они пересекли квадратную прихожую размером с два носовых платка, и Клеманс отперла вторую дверь, ведущую в комнату, меблированную не без некоторого шика. На полу лежал большой ковер. Единственное окно было забрано двойными шторами из шелковой узорчатой ткани цвета сливы. Затем — шезлонг, два маленьких кресла, зеркальный шкаф, большая кровать из палисандрового дерева с подзорами, напоминающими занавески на окне. На покрытом скатертью столе — остатки обильного ужина.
В комнате пахло сигаретным дымом, вином, дешевыми духами, бившими в нос и кружившими голову.
Мими душило отвращение — неужели Леон, человек, которого она любила, провел ночь в этом вертепе, валялся на этой постели?
И действительно, на кровати лежал какой-то мужчина и храпел.
Клеманс потихоньку повернула ключ в замке и подошла к кровати. Она отдернула шторы, и потоки дневного света хлынули в комнату.
Лежащий потянулся, зевнул, как будто просыпаясь, и разразился хохотом.
Оторопевшая Мими воскликнула:
— Но это же не Леон!
Клеманс со странной улыбкой ответила:
— Да, моя птичка, это не он! Но надо же было найти способ вас сюда заманить, вы ведь упирались.
Мими, заслыша этот голос, чей тембр резко изменился, широко раскрытыми глазами в ужасе смотрела на девицу.
Вместо хоть и хрипловатого, но вполне женского голоса Клеманс говорила теперь мужским голосом, странно контрастирующим с ее дамским платьем.
— Но, Бог мой, вы же не Клеманс! — вне себя от страха, заикаясь, вымолвила Мими. — Вы — мужчина! Мужчина, переодетый женщиной!
— Да, моя кошечка, я действительно мужчина. Всегда к вашим услугам.
В это же время лежавший незнакомец поднялся на ноги. Он был полностью одет и, хохоча, как и фальшивая Клеманс, подошел вплотную к Мими.
— Черт возьми, — он разглядывал девушку так, что та содрогнулась, — а она-таки сущая милашка, эта крошка! Славно будет попробовать такой лакомый кусочек… по очереди. Как ты на это смотришь, Костлявый?
— Согласен, Соленый Клюв, старина. Малышка что надо. Бросим жребий, и да здравствует любовь!
Мими почувствовала, что пропала. Она сделала попытку броситься к окну, разбить стекло, и позвать на помощь. Но Костлявый грубо обхватил ее обеими руками и парализовал всякое сопротивление.
ГЛАВА 23
Расставшись с невестой, Леон Ришар медленно возвращался домой. Не глядя по сторонам, он шел знакомой дорогой, ведущей в его скромное обиталище на улице Де-Муан, миновал участок улицы Лежандр между улицами Сосюр и Бурсо и, свернув налево, очутился перед решеткой сквера, откуда брала начало улица Де-Муан.
Он думал о нетерпеливо ожидаемом «завтра», когда Ноэми, дорогая Мими, станет его женой. Сердце при этой мысли билось чаще, сладостная дрожь волнами проходила по телу.
Вдруг вся жизнь пронеслась перед его мысленным взором, со всеми ее неусыпными трудами, горькими минутами одиночества, непрерывной борьбой и, главное, неутолимой жаждой идеала. А теперь, хотя заботы и удвоются, навсегда покончено с одиночеством, изнурявшим его душу.
Леону представилась Мими в его объятиях, Мими, любящая и отдающаяся ему без страха и сомнения.
— Завтра, о, завтра!.. — шептал юноша.
Минует всего несколько часов, и их жаждущие друг друга души и тела сольются вместе — наконец наступит полное единение двух, предназначенных друг другу существ, чья встреча была предопределена судьбой.
— Завтра, завтра… — бормотал юноша.
И тут он рухнул с небес в мерзкую действительность.
Несколько донесшихся до него слов прервали очарование грез.
За ним по пятам шла какая-то женщина: быстрые каблучки цокали по асфальту.
Леон двигался вдоль ограды сквера и как раз очутился в темноте между двумя фонарями, когда женщина настигла его, подойдя вплотную.
Леон был настоящим парижанином, и подобного рода приставания его нимало не волновали. Воров он не боялся, врагов у него не было, кроме того, физическая сила позволяла ему не опасаться бродяг, отбирающих кошельки, а порой и убивающих случайных припозднившихся прохожих.
— Иди ко мне, красавчик, — говорила женщина. — У меня и паштет есть, и ветчинка, и выдержанное винцо, и бутылка шампанского.
Леон раздраженно пожал плечами и ничего не ответил. Потаскушка прибавила ходу и пошла рядом. Несмотря на то, что его молчание не должно было бы никак поощрить ее к новым попыткам, она не сдавалась:
— У меня уютно, мы устроим праздник, прежде чем заняться любовью.
Будучи мужчиной, для которого женщина, даже падшая, заслуживает обходительности и снисхождения, он ответил:
— Мадам, вы обратились не по адресу. Я не расположен устраивать никаких праздников. — И декоратор устремился на другую сторону улицы.
Дамочка продолжала упорствовать:
— Да посмотрите же на меня! Разве я не шикарнаяженщина!
Она крепко вцепилась в него.
Леон увидел красивую, элегантно одетую девушку с непокрытой головой, напоминавшую продавщицу из дорогого магазина.
— Прошу вас, не настаивайте.
Последовал иронический вопрос:
— Вас что, зовут Иосиф?
— Да, — засмеялся он, — совершенно верно: Иосиф. И как бы вы ни были хороши собой, я поведу себя совершенно так же, как библейский Иосиф. Прощайте, сударыня.
Но женщина так не считала. Под фонарем, преградив Леону путь, она воскликнула в досаде:
— Даже если меня обуяла страсть?
— К кому?
— К вам, черт побери, господин Иосиф!
— Но мы же с вами не знакомы!
— О, еще как знакомы! Я поджидаю вас здесь уже много дней… Вы нравитесь мне… Я выпила три бокала шампанского, прежде чем решилась… Иначе никогда бы не осмелилась…
Леон начинал терять терпение — чем дольше длилась эта сцена, тем более смешной и неловкой становилась ситуация.
Он ускорил шаг и очень сухо прервал странные излияния девицы:
— Ладно. У меня нет больше времени вас выслушивать. Прощайте!
Решительно схватив его руку, она залепетала какие-то безумные мольбы и угрозы, стараясь, несмотря ни на что, повести его за собой.
Леон пытался отстранить ее, но она все прижималась плотнее. Пытаясь оторвать ее от себя, он подумал:
«Да она сумасшедшая! Или пьяная! Что за чертова кукла!»
Затем декоратор повторил более резко:
— Послушайте, оставьте меня в покое! Шутка, к тому же дурная, зашла слишком далеко!
Он только что зашел за угол садовой ограды и, отбиваясь от потаскушки, не заметил, как четыре тени, ловко перепрыгнув через ограду, выскочили из сада на улицу и затаились в темноте.
Четверо мужчин в коричневато-серых блузах, кепках и туфлях на веревочной подошве оказались в нескольких шагах у него за спиной.
Инстинктивно Леон почувствовал приближающуюся опасность и вырвался из объятий проститутки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133