А уж я-то, клянусь вам, буду вести себя примерно.
— Поверьте, ваша просьба будет удовлетворена, — ядовито заметил судебный следователь. — Факт шантажа установлен. Учитывая вашу предыдущую деятельность, можете твердо верить, что дело выгорит.
Обменявшись несколькими словами с супругой, вмешался князь Березов.
— Месье, — обратился он к следователю, — я не подавал жалобы на этого человека. И был бы рад, если бы его отпустили на свободу.
— Однако это невозможно, князь.
— Но разве министерство общественного порядка станет его преследовать? Зачем? С какой целью? Этот человек жестоко страдал. И мы, княгиня и я, прощаем ему, что он увеличил нашу муку, подав нам в горе слабую надежду… Прошу вас, отпустите его.
— А-а, вот уж нет! — заорал бродяга Боско. — Только не это! Я подтверждаю свое правонарушение и требую, чтобы меня засадили за решетку. Хватит с меня этих мытарств, скитаний и нищеты, длящихся триста шестьдесят пять дней в году! По мне тюрьма плачет, господа, тюрьма, и, если вы меня не изолируете, я пойду по плохой дорожке! Видите ли, иногда в дурную минуту меня так и подмывает совершить преступление!
— Я позабочусь о вашей судьбе. В моем доме у вас будет и где жить, и что есть, — тихо промолвила Жермена.
— Вы что, хотите сказать, что станете заботиться о таком ничтожестве, как я?!
— Вы несчастливы, а значит, имеете право на наше сострадание.
— Согласны ли вы на то, что вам предлагает моя жена? — спросил князь Михаил.
— Но, господин хороший, здесь, в этом особняке, я буду выглядеть как слизняк на розе… А к тому же знали бы вы, как такому лихому парню, как я, хочется иногда кутнуть! Извините… Разболтался я…
И тут раздался голос Людовика:
— Так что, отпускаете вы на свободу этого сорванца?
— Нет, — в один голос заявили господин Гаро и следователь.
Их просила Жермена, их просила Мария… Постепенно судейские смягчились.
— После освобождения я возьму тебя на работу, — продолжал интерн. — Ты согласен, Боско, говори?
— Согласен, месье.
— Я буду отвечать за тебя перед правосудием. Следовательно, ты будешь вести себя прилично. Обещаешь?
— Клянусь!
— Отныне ты принадлежишь мне. Ты не желаешь жить в особняке Березовых? Во всяком случае, думаешь, что не желаешь… Ладно, будешь жить у меня.
— Что вы собираетесь с ним сотворить, милейший Монтиньи? — спросил профессор.
— Позвольте мне держать это в тайне. Я расскажу вам позже.
— Ну а пока мы водворим его в камеру предварительного заключения, — вмешался следователь. — Нам надобно задать вопросы многим чинам прокурорского надзора, сажавшим его за бродяжничество.
Сказано — сделано.
Полицейские и судейские чиновники покинули особняк, уводя Боско, еще более заключенного, чем прежде.
И тем не менее этот проходимец так и сиял от счастья. Он больше не строил саркастических гримас, придававших порой его на диво подвижной физиономии весьма устрашающее выражение.
Благородные сердца посочувствовали его несчастью. Ему обеспечили стол и дом.
Людовик, студент-медик, принял его в свою компанию. Говоря по чести, все это казалось Боско сном — он и надеяться не мог на такое счастье.
Со своей стороны, Людовик ломал себе голову: на кого же так удивительно похож его новый работник? Ему мерещилось, что он уже где-то видел подвижную физиономию этой продувной бестии, что где-то уже он слышал этот голос…
И вдруг Мария, изо всех сил напрягавшая память, воскликнула:
— Готово! Я вспомнила! Помнишь, Мишель, как-то в субботу мы были в цирке. И вспомни, как там какой-то пьяненький субъект учинил скандал. Он бросал артистам фразы, от которых публика каталась от хохота. Зрители думали, что это входит в программу представления. А когда его выпроваживали, он упирался и вопил: «Я Малыш-Прядильщик! Меня нельзя выгонять таким образом!»
— Ты права! — согласился князь Березов. — Этот бродяга поразительно похож на Гонтрана Ларами, Малыша-Прядильщика!
— Совершенно верно! — в свою очередь подтвердил Людовик. — Можно сказать — одно лицо. Однако бродяга крепче, коренастее, не такая образина и отнюдь не задохлик. Но ежели бы их одинаково одеть, то и впрямь можно было бы перепутать. Черт подери, трудно поверить, но они могут быть кровными родственниками, этот бродяга и мультимиллионер! Да, случается в жизни жестокая несправедливость! И настолько жестокая, что никто не в силах ее устранить!
Угрюмая, мрачная тоска снова воцарилась в особняке по улице Ош после того, как вновь угасла засиявшая было надежда.
Все поиски были тщетны, следовало ждать, пока неведомый похититель поставит свои условия.
А ожидание в подобных обстоятельствах — наихудшая из пыток.
Два смертельно тяжелых дня не принесли никаких изменений.
Затем среди почты князь Михаил обнаружил конверт, содержавший нечто плотное. Фотография? Письмо было немедленно распечатано. Все в один голос закричали. Это была фотография Жана, их дорогого малыша: он протягивал ручонки и внезапно замер, словно под влиянием какой-то мысли.
Что содержало в себе письмо, сопровождавшее портрет ребенка?
Это был незнакомый, но уверенный почерк человека, не стремившегося изменить ни свою орфографию, ни само начертание букв.
Они прочли несколько кратких и резких строчек:
«Князь!
Ваш корреспондент беден, а вы богаты. Он желает получить толику роскоши, в которой вы купаетесь. Ввиду этого он похитил вашего ребенка. Вы заплатите выкуп, который для него составит состояние. Сумма выкупа будет определена позднее, когда точно выяснятся размеры вашего состояния.
В данный момент его удовлетворит в качестве карманных денег чек на скромную сумму в сто тысяч франков.
Чек пошлите до востребования на инициалы Р. Н. 9. Его заберут завтра и предъявят в банк «Вайлд и Тернер», где у вас имеется кредит.
Вы не будете преследовать получателя ни на почте, ни в банке. Это бессмысленно и опасно.
Тот, кто похитил вашего ребенка и ударил ножом вашу свояченицу, не принадлежит к тем, кто угрожает всуе. Он прямо говорит вам: при первой же попытке слежки ребенок умрет. Стало быть, его жизнь в ваших руках. В данный момент Жан чувствует себя хорошо, у него всего вдоволь.
Прилагаю моментальную фотографию, сделанную вчера, во-первых, затем, чтобы вы убедились, что ребенок жив, во-вторых, затем, чтобы доказать вам, что вы — в моей власти.
Если это принесет вам удовлетворение, мы ежедневно будем вам посылать фотографии, а также бюллетени о здоровье ребенка вплоть до дня его освобождения. А покуда надеемся на то, что вы сохраните все в строжайшем секрете, иначе ваш ребенок будет безжалостно умерщвлен».
Князь Березов перечел послание без подписи. Несчастная мать также пробежала взглядом сей безжалостный ультиматум. А потом зарыдала, увидев фотографию Жана. Это было по меньшей мере сомнительное произведение неопытного фотографа-любителя.
Однако личико ребенка сохраняло присущее ему выражение, изображение было подлинным. Жан сидел в кресле, одетый лишь в длинную ночную рубашку, и смеялся.
Не заботясь о том, через какие нечистые руки прошло это изображение, да и вообще откуда появилась фотография малыша, несчастная мать припала к ней губами, шепча сорванным голосом:
— Жан, любовь моя, бедняжка мой, где же ты?
Затем, сквозь застилавшие глаза слезы, она рассмотрела каждую черту его лица — уж не похудел ли, не ввалились ли у него щечки?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133
— Поверьте, ваша просьба будет удовлетворена, — ядовито заметил судебный следователь. — Факт шантажа установлен. Учитывая вашу предыдущую деятельность, можете твердо верить, что дело выгорит.
Обменявшись несколькими словами с супругой, вмешался князь Березов.
— Месье, — обратился он к следователю, — я не подавал жалобы на этого человека. И был бы рад, если бы его отпустили на свободу.
— Однако это невозможно, князь.
— Но разве министерство общественного порядка станет его преследовать? Зачем? С какой целью? Этот человек жестоко страдал. И мы, княгиня и я, прощаем ему, что он увеличил нашу муку, подав нам в горе слабую надежду… Прошу вас, отпустите его.
— А-а, вот уж нет! — заорал бродяга Боско. — Только не это! Я подтверждаю свое правонарушение и требую, чтобы меня засадили за решетку. Хватит с меня этих мытарств, скитаний и нищеты, длящихся триста шестьдесят пять дней в году! По мне тюрьма плачет, господа, тюрьма, и, если вы меня не изолируете, я пойду по плохой дорожке! Видите ли, иногда в дурную минуту меня так и подмывает совершить преступление!
— Я позабочусь о вашей судьбе. В моем доме у вас будет и где жить, и что есть, — тихо промолвила Жермена.
— Вы что, хотите сказать, что станете заботиться о таком ничтожестве, как я?!
— Вы несчастливы, а значит, имеете право на наше сострадание.
— Согласны ли вы на то, что вам предлагает моя жена? — спросил князь Михаил.
— Но, господин хороший, здесь, в этом особняке, я буду выглядеть как слизняк на розе… А к тому же знали бы вы, как такому лихому парню, как я, хочется иногда кутнуть! Извините… Разболтался я…
И тут раздался голос Людовика:
— Так что, отпускаете вы на свободу этого сорванца?
— Нет, — в один голос заявили господин Гаро и следователь.
Их просила Жермена, их просила Мария… Постепенно судейские смягчились.
— После освобождения я возьму тебя на работу, — продолжал интерн. — Ты согласен, Боско, говори?
— Согласен, месье.
— Я буду отвечать за тебя перед правосудием. Следовательно, ты будешь вести себя прилично. Обещаешь?
— Клянусь!
— Отныне ты принадлежишь мне. Ты не желаешь жить в особняке Березовых? Во всяком случае, думаешь, что не желаешь… Ладно, будешь жить у меня.
— Что вы собираетесь с ним сотворить, милейший Монтиньи? — спросил профессор.
— Позвольте мне держать это в тайне. Я расскажу вам позже.
— Ну а пока мы водворим его в камеру предварительного заключения, — вмешался следователь. — Нам надобно задать вопросы многим чинам прокурорского надзора, сажавшим его за бродяжничество.
Сказано — сделано.
Полицейские и судейские чиновники покинули особняк, уводя Боско, еще более заключенного, чем прежде.
И тем не менее этот проходимец так и сиял от счастья. Он больше не строил саркастических гримас, придававших порой его на диво подвижной физиономии весьма устрашающее выражение.
Благородные сердца посочувствовали его несчастью. Ему обеспечили стол и дом.
Людовик, студент-медик, принял его в свою компанию. Говоря по чести, все это казалось Боско сном — он и надеяться не мог на такое счастье.
Со своей стороны, Людовик ломал себе голову: на кого же так удивительно похож его новый работник? Ему мерещилось, что он уже где-то видел подвижную физиономию этой продувной бестии, что где-то уже он слышал этот голос…
И вдруг Мария, изо всех сил напрягавшая память, воскликнула:
— Готово! Я вспомнила! Помнишь, Мишель, как-то в субботу мы были в цирке. И вспомни, как там какой-то пьяненький субъект учинил скандал. Он бросал артистам фразы, от которых публика каталась от хохота. Зрители думали, что это входит в программу представления. А когда его выпроваживали, он упирался и вопил: «Я Малыш-Прядильщик! Меня нельзя выгонять таким образом!»
— Ты права! — согласился князь Березов. — Этот бродяга поразительно похож на Гонтрана Ларами, Малыша-Прядильщика!
— Совершенно верно! — в свою очередь подтвердил Людовик. — Можно сказать — одно лицо. Однако бродяга крепче, коренастее, не такая образина и отнюдь не задохлик. Но ежели бы их одинаково одеть, то и впрямь можно было бы перепутать. Черт подери, трудно поверить, но они могут быть кровными родственниками, этот бродяга и мультимиллионер! Да, случается в жизни жестокая несправедливость! И настолько жестокая, что никто не в силах ее устранить!
Угрюмая, мрачная тоска снова воцарилась в особняке по улице Ош после того, как вновь угасла засиявшая было надежда.
Все поиски были тщетны, следовало ждать, пока неведомый похититель поставит свои условия.
А ожидание в подобных обстоятельствах — наихудшая из пыток.
Два смертельно тяжелых дня не принесли никаких изменений.
Затем среди почты князь Михаил обнаружил конверт, содержавший нечто плотное. Фотография? Письмо было немедленно распечатано. Все в один голос закричали. Это была фотография Жана, их дорогого малыша: он протягивал ручонки и внезапно замер, словно под влиянием какой-то мысли.
Что содержало в себе письмо, сопровождавшее портрет ребенка?
Это был незнакомый, но уверенный почерк человека, не стремившегося изменить ни свою орфографию, ни само начертание букв.
Они прочли несколько кратких и резких строчек:
«Князь!
Ваш корреспондент беден, а вы богаты. Он желает получить толику роскоши, в которой вы купаетесь. Ввиду этого он похитил вашего ребенка. Вы заплатите выкуп, который для него составит состояние. Сумма выкупа будет определена позднее, когда точно выяснятся размеры вашего состояния.
В данный момент его удовлетворит в качестве карманных денег чек на скромную сумму в сто тысяч франков.
Чек пошлите до востребования на инициалы Р. Н. 9. Его заберут завтра и предъявят в банк «Вайлд и Тернер», где у вас имеется кредит.
Вы не будете преследовать получателя ни на почте, ни в банке. Это бессмысленно и опасно.
Тот, кто похитил вашего ребенка и ударил ножом вашу свояченицу, не принадлежит к тем, кто угрожает всуе. Он прямо говорит вам: при первой же попытке слежки ребенок умрет. Стало быть, его жизнь в ваших руках. В данный момент Жан чувствует себя хорошо, у него всего вдоволь.
Прилагаю моментальную фотографию, сделанную вчера, во-первых, затем, чтобы вы убедились, что ребенок жив, во-вторых, затем, чтобы доказать вам, что вы — в моей власти.
Если это принесет вам удовлетворение, мы ежедневно будем вам посылать фотографии, а также бюллетени о здоровье ребенка вплоть до дня его освобождения. А покуда надеемся на то, что вы сохраните все в строжайшем секрете, иначе ваш ребенок будет безжалостно умерщвлен».
Князь Березов перечел послание без подписи. Несчастная мать также пробежала взглядом сей безжалостный ультиматум. А потом зарыдала, увидев фотографию Жана. Это было по меньшей мере сомнительное произведение неопытного фотографа-любителя.
Однако личико ребенка сохраняло присущее ему выражение, изображение было подлинным. Жан сидел в кресле, одетый лишь в длинную ночную рубашку, и смеялся.
Не заботясь о том, через какие нечистые руки прошло это изображение, да и вообще откуда появилась фотография малыша, несчастная мать припала к ней губами, шепча сорванным голосом:
— Жан, любовь моя, бедняжка мой, где же ты?
Затем, сквозь застилавшие глаза слезы, она рассмотрела каждую черту его лица — уж не похудел ли, не ввалились ли у него щечки?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133