Идя рядом с Мими, он нашептывал ей на ушко:
— Подумайте хорошенько, раз уж вы ввязались в эту кашу, то соглашайтесь… Если боитесь, что я стану жульничать, я принесу задаток, пятьдесят тысяч франков — в любое место, которое вы укажете. Я вам доверяю. А вторые пятьдесят тысяч получите после ужина.
Потеряв надежду легко от него отделаться, Мими внезапно остановилась и, глядя Гонтрану прямо в глаза, заявила:
— Я так бедна, месье, что не знаю, поем ли завтра досыта. И все же зарубите себе на носу — меня не соблазняют ваши предложения. Я ничего от вас не хочу. Ничего! Понятно? Оставьте меня в покое, или я обращусь в полицию.
Потрясенный Гонтран в сбившейся на затылок шляпе, заложив пальцы за борта жилета, стоял, разинув рот, и мямлил:
— Потрясающе! Хоть стой, хоть падай! Да уж, крепкий вы орешек! Подумать только, сколько светских женщин мечтало бы оказаться на вашем месте! К тому же за плату в десять, в тридцать, в сто раз меньшую! Запомните, Малыш-Прядильщик, когда речь идет об исполнении его прихотей, ни перед чем не останавливается!
Устав от утомившей ее погони и не зная, как положить этому конец, Мими продолжала свой путь. Однако, как водится, поблизости не было ни одного патрульного, да и сама мысль о публичном скандале оскорбляла ее стыдливость.
К тому же на улице Роше жила преимущественно буржуазия и обслуживающий ее персонал — повара с поварихами, кучера с семьями. Выходцы из народа, они кормились щедротами господ и сочли бы забавной такую картинку — богатый молодчик гонится по пятам за их сестрой простолюдинкой.
В рабочем квартале любой прохожий остановил бы Гонтрана и хорошенько намял бы ему бока. В этом же претендующем на роскошь районе девушка не могла рассчитывать ни на чью поддержку.
Гонтран, прекрасно это понимая, чувствовал, что находится на благоприятной почве, и пытался извлечь из этого обстоятельства максимум выгоды.
В начале он был настойчив, теперь же стал неприкрыто груб.
Мими совсем запыхалась, каждый шаг давался ей с трудом.
Полубольная и ослабевшая, она ощущала, как силы оставляют ее.
Обернувшись к своему преследователю, подняв на него полные слез глаза, она заговорила умоляющим голосом:
— Месье! — Ее тяжкие вздохи сменились рыданиями, слезы брызнули из глаз. — Месье, заклинаю вас, оставьте меня… Вы же сами видите, что это невозможно… Сжальтесь, месье…
Негодяй решил, что она готова сдаться.
«Надо продолжать травлю, — смекнул он, — и через пять минут — она моя!»
Они вышли на большую площадь, образованную пересечением авеню Виллье, бульвара Курсель и примыкающих улиц. На перекрестке было почти совсем безлюдно. Гонтран решил применить силовой прием.
Внезапно, смеясь, он протянул к Мими руки:
— Я не отпущу вас, если вы меня не поцелуете. — И попытался заключить ее в объятия.
Девушка отшатнулась со сдавленным криком.
— Большое дело, — приговаривал юный циник, — расквасили же вы рожу папаше, теперь и из моей морды можете сделать фрикасе…
В отчаянии Мими стала звать на помощь.
Не видя никого поблизости, мерзавец веселился вовсю.
Но в тот миг, когда он приблизил свою обезьянью морду к точеному личику девушки, его ухо пронзила резкая, нестерпимая боль. Чья-то могучая рука мяла, закручивала и тянула, силясь оторвать, его ушную раковину.
Гонтран завизжал и попытался вырваться, но не тут-то было.
Ухо затрещало, голова раскалывалась, и, чувствуя уходящую из-под ног землю, он попытался лягаться. Еще пол-оборота — мочка оторвалась, из разорванных тканей хлынула кровь. Потеряв равновесие, злополучный гаер рухнул. Теперь, когда он больше не заслонял своего обидчика, Мими наконец разглядела того, кто так своевременно пришел к ней на выручку.
Не в силах сдержать радостный возглас, она узнала человека, три дня тому назад спасшего ей жизнь.
— Это вы, месье?! Да благословен будет случай, вторично поставивший вас на моем пути!
Их встреча действительно была случайной — Леон Ришар работал над интерьером одного из особняков, расположенного на пересечении улиц Константинопольской, генерала Фуа и бульвара.
Расписывая в цокольном этаже большую гостиную и увидев через огромную витрину, как к Мими пристает какой-то мужчина, Леон выскочил на бульвар и, не долго думая, схватил наглеца за ухо.
В ответ на слова Мими он разразился своим милым детским смехом:
— Но, мадемуазель, я здесь именно затем, чтобы оказывать помощь… Готов к услугам и раз, и еще много-много раз.
Малыш-Прядильщик пытался встать на ноги, щека его была в крови, на губах выступила пена.
Когда он увидел перед собой мужчину перепачканного красками, в нем взыграло обычное фанфаронство.
— Ты, дубина стоеросовая! — завопил он. — Да будь ты одного со мной круга, то завтра же стоял бы передо мной со шпагой в руках или под дулом моего пистолета!
Художник пожал плечами и, смеясь, ответил:
— Ну уж нет, для этого вы слишком трусливы. И вам остается лишь одно — проваливайте отсюда побыстрее…
— Когда захочу, тогда и уйду!
— …Не то я оторву вам второе ухо. А уж если вам приспичит подраться, меня нетрудно найти. Я — Леон Ришар. Живу по улице Де-Муан, пятьдесят два.
— А я — Гонтран Ларами, Малыш-Прядильщик.
— А, тот самый пижон, швыряющий на ветер миллионы, о котором так много судачат? Не советую вам подворачиваться мне под горячую руку — убью. Это так же верно, как то, что я порядочный человек, а вы и вам подобные — прожженные канальи.
Затем Леон продолжил, обращаясь к Мими:
— Мадемуазель, соблаговолите опереться на мою руку, я провожу вас домой. Со мной вам нечего бояться, ибо никогда у вас не будет более верного и почтительного слуги.
Растроганная, улыбающаяся, отмщенная Мими одарила юношу взглядом, в который вложила всю душу, и, не колеблясь, взяла своего защитника под руку.
Жалкий, потерпевший полное поражение Гонтран Ларами бесился от злости, вытирая носовым платком кровь, хлеставшую из уха и капавшую ему на грудь.
Мучимый нестерпимой физической болью, он, кроме того, кипел от ярости и ненависти к человеку, так круто с ним обошедшемуся. Эта с виду безобидная горилла умела ненавидеть, да еще как ненавидеть!
Глядя молодым людям вслед, он бормотал себе под нос:
— Драться с этой чернью? Ни за что на свете! Еще покалечат… Но я отомщу, будьте спокойны, я так отомщу, что они меня попомнят! Не будь я Малыш-Прядильщик, если не подошлю убийц к кобелю и полдюжины насильников к сучке!
ГЛАВА 12
Для встречи и переговоров с таинственным корреспондентом князя Березова в полночь у подножия обелиска господин Гаро выбрал самого расторопного, самого проверенного агента.
Остальные притаились в укромных местах, чтобы в случае надобности прийти на выручку своему товарищу и произвести задержание шантажиста.
Один из них нашел для засады оригинальное место — он разместился в бронзовом фонтане и, прижавшись к одной из сирен, стоял прямо в воде. Выручали грубые сапоги, зато агент был совершенно незаметен. Двое других полицейских, переодетых извозчиками, сидели на козлах одноместных экипажей, в каждом из которых помещался еще один их коллега. Кареты ездили навстречу друг другу, как если бы одна выезжала с улицы Руайяль, а другая — с моста Конкорд. В полночь на улицах Парижа еще довольно оживленное движение, так что в их действиях не было ничего подозрительного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133