Глупый вопрос. Ясно, что смогла бы. Такое доверие внушал мне этот
человек, что в его обществе я бы не только безропотно отправилась в
Пиренеи за сокровищами, но и вообще на край света без всяких определенных
целей. Уже целые века ни к кому не испытывала я такого доверяя и никто не
внушал мне такого чувства безопасности, как этот, в сущности, совершенно
посторонний человек.
Без колебаний приняла я его предложение отправиться в гостиницу, в
которой он остановился. Было ясно, что еще не все сказано и что осталось
еще что-то, касающееся только меня. Я молча наблюдала, как он достал
микроскопический магнитофон, лента которого была похожа на сплющенную
нитку. Потом сел рядом и посмотрел на меня.
- Я много слышал о вас. Повторяю это еще раз. Мне кажется, что я вас
хорошо знаю и, пожалуй, не ошибусь, если скажу, что вы в любом случае
предпочитаете правду?
- Предпочитаю, - подтвердила я и уже поняла, что последует за этим
вступлением. - И даже самую горькую правду.
Он кивнул головой и достал сигарету.
- Вот я и подумал, что вы должны все знать. Миссия моя очень
неблагодарна и нелегка. Весьма. По очень важным причинам мне бы хотелось,
чтобы на моем месте оказался кто-нибудь другой. Очень хотелось бы, но вот
так получается, что именно мне придется это вам сообщить.
Я смотрела на его худое лицо с неправильными чертами и темными живыми
глазами. Какая у него хорошая улыбка! И эти полные сочувствия и понимания
слова. Да, у этого человека есть душа. Душа! Я уже и не чаяла ее найти в
мужчине...
- Минутку, - перебила я его. - По каким причинам?
Он посмотрел на меня, я посмотрела на него, и уже не было нужды в
каких-либо объяснениях.
- В таком случае я, пожалуй, готова отказаться от правды, - я
выпалила это прежде, чем поняла, что не следовало этого говорить.
На лице его вспыхнула улыбка.
- В таком случае у меня развеялись последние сомнения, что вам
следует это сказать. Я рад, что вы именно такая.
Я не стала уточнять, какая именно, и не стала его разубеждать. Пусть
думает, что я какая-то особенная, пусть не сразу разочаруется во мне. И
чем дольше продлится его заблуждение, тем лучше.
- Ну, тогда я слушаю.
- Этот прибор, - сказал он, указывая на магнитофон, - был установлен
в машине Мадлен. Он включался автоматически, когда водитель занимал место
и когда одновременно с этим открывалась правая дверца. Мы
руководствовались соображением, что пассажир, как правило, садится в
машину через правую дверцу, а водитель, находясь в одиночестве, обычно не
разговаривает. Тогда у нас еще не было контакта с вами и поэтому мы
пытались таким путем получить информацию. Сами понимаете, здесь записаны
только обрывки разговоров. Мадлен прибыла в Польшу сразу же после вашего
бегства на яхте и немедленно установила связь с вашим... другом.
- Не уверена, что это слово сюда подходит, - заметила я.
- Я тоже не уверен. Так вот, ей поручили собрать все сведения о вас.
Вы знаете, что никаких сведений не было. Как только вас обнаружили во
Франции, ее отозвали, но она не сразу покинула Польшу. А задержалась здесь
на свой страх и риск, вызывая тем самым недовольство шефа.
- А кем она, собственно, была? Любовницей шефа?
- И это тоже. Главная же ее роль в гангстерской шайке - выполнять
задания, с которыми мужчина не справился бы. Во второй раз она прибыла
сюда после вашего бегства из замка Шомон и оставалась до самого последнего
времени. Она была уверена, что со своей внешностью добьется всего, но
просчиталась. Вот эти записи относятся к самому последнему периоду. Хотите
послушать?
- Хочу.
Он что-то покрутил в маленьком магнитофоне, раздался тихий щелчок, и
послышался голос, слегка приглушенный шумом двигателя:
- Что случилось?
Вопрос был задан по-немецки. Голос принадлежал женщине.
- Я получил известие...
На сей раз говорил Дьявол. Тоже по-немецки.
- Какое известие? Говори же!
Пауза. Слышнее стал шум мотора.
- А что я получу?
- ...перестань! Получишь сразу все! Но сначала надо ее найти!
- Она нашлась. Что я получу за то, что сообщу, где она находится?
Пауза.
- Что хочешь?
Опять пауза.
- Десять тысяч. И подтверждение о перечислении суммы на мой счет.
Из-за шума мотора нельзя было расслышать, о чем они говорили дальше.
Потом пробился голос Дьявола:
- ...хочу увидеть эти деньги.
- Хорошо. Завтра получишь подтверждение. Какой банк?
- Лионский кредит.
- Хорошо. Говори!
- Послезавтра... через границу в Колбаскове... бежевым "ягуаром"
через Берлин...
- Это точно? Откуда ты узнал?
- Полчаса назад она звонила из Нанси...
Опять усилился шум мотора, трудно было разобрать отдельные слова. Из
того, что удавалось понять, можно было сделать вывод, что в машине
обсуждался вопрос, как добраться до Колбаскова. Кажется, они договорились
ехать вместе на ее машине.
Молча наблюдала я за тем, как представитель Интерпола менял пленку.
Противоречивые чувства бушевали во мне. Возмущение и удовлетворение,
жалость и отвращение, ненависть, горечь и надо всем этим - радостное
чувство, что сброшена неимоверная тяжесть.
Опять щелчок, шум мотора и обрывки разговора.
- ...вы нарушили условие... - в голосе Дьявола звучала обида.
- В чем дело? - Это был недовольный голос Мадлен. - Деньги ты
получил? Получил! Чего тебе еще надо?
- ...стреляли. На такой скорости... верная смерть...
Опять какие-то помехи.
- ...не будь ребенком. - Это говорила Мадлен. - Ты же знаешь, что она
должна погибнуть.
- Я ничего не хочу об этом знать!
Больше я не могла выдержать.
- Он продал меня за десять тысяч! Чего? Злотых?!
Пальмирский знакомый вздрогнул и выключил магнитофон.
- Нет, - спокойно ответил он. - За полмиллиона долларов.
Я немного успокоилась. Что ж, вполне приличная цена. Свинство,
наверное, с моей стороны, что я так упорно цеплялась за жизнь. Закурив
сигарету, я жестом попросила продолжать прослушивание.
Очень сильно что-то трещало, шумело, но тем не менее удалось
разобрать отдельные слова. Сначала они торговались из-за суммы, которая
причиталась Дьяволу. Потом он с торжеством сообщил ей информацию о
Родопах. При этом скрыл придуманные мною пятнадцать метров вниз, заявив,
что о деталях сообщит на месте. Потом я узнала, как именно предстояло мне
погибнуть в Пальмирах, и мое живое воображение тут же представило горящую
автомашину и меня в ней. Очень неприятно стало. Потом они поссорились - я
не поняла, из-за чего. Речь шла о каком-то обмане, но было неясно,
чувствует ли она себя обманутой, так сказать, в личном плане, или это был
обман служебный.
Пальмирский знакомый выключил магнитофон. Мы долго молчали. Мне надо
было собраться с мыслями и привести в порядок своя чувства.
- Мне казалось, что вам следовало знать об этом, - тихо сказал он.
- Правильно казалось. Да я, признаться, чего-то в таком духе и
ожидала. Приятно сознавать, что раскусила человека. И на чем они там
порешили в конце концов?
- На десяти тысячах, которые ему уже перечислили на его счет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78