По другую сторону
помещения, над моим диваном, тоже были такие же окошечки. Ничего не
поделаешь, приходится примириться с фактом, что я нахожусь в самолете. И
что этот самолет летит.
Мой характер не позволил мне долее оставаться в бездействии. Я
опробовала все части своего тела, сначала осторожно, потом смелее; все
действовало, неприятное ощущение внутри меня постепенно уменьшалось, я
слезла с дивана (который действительно оказался диваном, обитым черной
кожей), переместилась в кресло и глянула в окно.
Я увидела пространство, настолько огромное, что испугалась, уж не в
космосе ли я нахожусь, но тут же успокоилась, вспомнив, что в космосе
должно быть темно, мое же пространство было наполнено светом. Вскоре мне
удалось различить в нем отдельные элементы. Надо мной было безграничное
небо, подо мной столь же безграничная водная гладь. Между ними
просматривался горизонт.
Постепенно я пришла в себя как физически, так и умственно. Теперь я
осмотрелась уже более внимательно и обнаружила на диване свое пальто, а
возле дивана шляпу, сумку и сетку. Парик по-прежнему находился на голове.
Я была босиком, вернее, в чулках, а сапоги стояли по другую сторону
дивана. Все было на месте, материального ущерба мне не причинили.
Мысль о материальном ущербе заставила меня осмотреть сумку и сетку.
Обе они были набиты деньгами.
"Поразительно честные бандиты", - удивилась я. А в том, что меня
похитили бандиты, я ни минуты не сомневалась. Кто же еще? Зачем им
понадобилось меня похищать, я пока не придумала. Правда, для такого
предположения еще не было никаких оснований, разве что в глубине души я
желала этого, так как всегда питала склонность к рискованным предприятиям.
Вместо того чтобы предаваться отчаянию, я решила подсчитать свои
капиталы. Странное зрелище, должно быть, представляла я, сидя с ногами на
диване, окруженная со всех сторон кучками измятых банкнотов. Я насчитала
пятнадцать тысяч восемьсот двадцать крон, с некоторым трудом перевела это
в доллары, и получилась приличная сумма - свыше двух тысяч. Под деньгами я
обнаружила сигареты. Закурив, я поняла, что мне совершенно необходимо
сделать две вещи: умыться и напиться минеральной воды. А уже потом я обо
всем подумаю.
В этом прекрасно меблированном аэроплане наверняка имелся так
называемый санузел. Надо его поискать. По причинам, не совсем ясным для
меня самой, я решила вести себя как можно тише, не звать на помощь, пусть
они думают, что я еще не очнулась. Кто "они", я не знала, но не
сомневалась, что на самолете должны быть люди. Хотя бы пилот, правда?
Зная расположение помещений в нормальных самолетах, я направилась в
хвост, без колебаний определив, где у самолета перед, т.е. нос. Я подошла
к небольшой дверце и уже взялась за ручку, как вдруг услышала голоса,
доносящиеся из-за этой двери. Я осторожно отпустила ручку и приложилась
ухом. Попробовала в нескольких местах, и наконец нашла точку, где было
кое-что слышно.
Люди за дверью разговаривали по-французски, что меня вполне
устраивало. В целом их беседа доносилась до меня в виде нечленораздельного
шума, но отдельные фразы звучали вполне отчетливо, и то, что удалось
разобрать, оказалось чрезвычайно интересным.
- Идиотская история! - услышала я сердитый и уверенный голос.- Не
можем же мы перетрясти всю Европу, сантиметр за сантиметром!
- Эх, надо ж было так ошибиться! - воскликнул с раздражением другой
голос.- И убить ее мы не можем, вообще ничего ей не можем сделать, пока не
скажет...
Дальше ничего нельзя было расслышать, но вот неожиданно прорвалось
несколько отчетливых фраз:
- Да нет, наверняка поймет. А если даже и не поймет, достаточно того,
что сообщит в полицию. Хотя бы о том, что увидит!
- Так какого черта нужно было тащить ее с собой?
- Другого выхода но было. Теперь уже ничего...
Голоса зазвучали приглушенно, я с трудом улавливала лишь обрывки
фраз:
- ...так она нам и скажет! Ты бы на ее месте сказал?
- У меня идея! Предложим ей вступить в дело.
- Шеф не согласятся!
- Дурак! Зато она согласится, все скажет, а потом несчастный
случай...
И дальше опять неразборчивый гул голосов, из которого я понимала лишь
отдельные слова:
- ...в долю... процент согласуем... можно наобещать...
- Неплохо придумано!
- ...ни в коем случае не выпускать. Стеречь как зеницу ока до
прибытия шефа...
- ...наш единственный шанс - вытянуть из нее до этого...
- ...если не забыла...
И опять неразборчивый шум, перекрытый властным голосом, видимо,
старшего в компании:
- Ясное дело, потом ликвидировать. Но бесследно! Не так халтурно, как
обычно ты работаешь, а действительно никаких следов. Мы не можем
рисковать.
- А на проснулась ли она? - вдруг с тревогой спросил другой голос.
Одним кенгуриным прыжком я оказалась на своем диване, но не легла, решив,
что сидеть имею право, а изобразить на лице состояние полной прострации
мне не составит ни малейшего труда. Дверь, однако, оставалась закрытой,
как видно, они не торопились проверить, в каком состоянии я нахожусь.
"Что же все это значит, черт побери? - думала я, сидя на диване с
совершенно естественным идиотским выражением на лице. - Что такое я должна
им сказать? О какой ошибке они говорили? Сказать?.. А, так, значит,
покойник... Дал маху, что и говорить. Действительно, ошибочка..."
Услышанное произвело на меня столь сильное впечатление, что я
полностью пришла в себя и начала сосредоточенно обдумывать создавшееся
положение. Значит, меня обременили какой-то потрясающе важной тайной.
Минуточку, что он там говорил? "Все сложено сто сорок восемь от семи,
тысяча двести два от "Б", как Бернард, два с половиной метра до центра".
Так, что еще? Ага, "вход закрыт взрывом". Нет, что-то еще было. О рыбаке,
кажется. Нет, не о рыбаке. "Связь торговец рыбой Диего" и еще что-то. Что
же? А, вот: "па дри". И не закончил. Интересно, что бы это все значило?
"Перетрясти всю Европу..." Видимо, они что-то где-то спрятали и
зашифровали место, а этот блаженной памяти придурок доверил мне шифр.
Действительно, нашел кому... А теперь эти негодяи за стеной хотят, чтобы я
сообщила его им, если помню. Помню, а как же! Только сохрани меня бог
проронить хотя бы слово. Ясно, что потом меня сразу пристукнут - и поминай
как звали. Сами так сказали. Могут и сейчас это сделать, чего проще -
вытолкнуть из самолета, вон сколько кругом воды! А кстати, что это за
вода? И куда мы, собственно, летим?
Я взглянула на часы. Они еще шли и показывали 12 часов 15 минут. Я
машинально их завела и принялась размышлять. Вода и вода, куда ни глянь, а
летим мы на очень большой высоте. Столько воды - это наверняка
какой-нибудь океан, на море не похоже, его не хватило бы, нечего и
говорить.
Я вытащила из сумки свой драгоценный атлас, от одного прикосновения к
которому испытала величайшее счастье, слегка, правда, омраченное
создавшейся неприятной ситуацией. В моем распоряжении было два океана -
Атлантический и Тихий. Самолет наверняка поднялся из Копенгагена, это
отправная точка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78