.. А в районе базы... - Он махнул рукой.
- Но кто мог знать? - сказал Лю виновато.
- Да, - произнес Мбога, - мы сделали много ошибок. Но я надеюсь, что
они нас поняли. Они достаточно цивилизованы для этого.
- Да какая это цивилизация! - воскликнул Фокин. - Где машины? Где
орудия труда? Где города, наконец?
- Да замолчи ты, Борис! - сказал Комов. - "Машины... города"!... Хоть
теперь-то раскрой глаза! Мы умеем летать на птицах? У нас есть медоносные
монстры, которые к тому же дают мясо с живого тела? Давно ли у нас был
уничтожен последний комар? Машины...
- Биологическая цивилизация, - произнес Мбога.
- Как? - спросил Фокин.
- Биологическая цивилизация. Не машинная, а биологическая. Селекция,
генетика, дрессировка. Кто знает, какие силы покорили они? И кто скажет,
чья цивилизация выше?
- Представляешь, Борька, - сказала Таня, - дрессированные бактерии!
Фокин яростно крутил ус.
- И уходим мы отсюда потому, - сказал Комов, - что никто из нас не
имеет права взять на себя ответственность первого контакта.
"Ах как жалко уходить отсюда! - думал он. - Ужасно жалко. Не хочу
уходить. Хочу разыскать их. Поговорить с ними, поглядеть, какие они. Целое
человечество! Не какие-нибудь безмозглые ящеры, не улитки какие-нибудь, а
человечество. Целый мир, целая история... А у вас были войны и революции?
А что у вас сначала было - пар или электричество? А в чем у вас смысл
жизни? А сколько языков на Леониде? А можно взять у вас что-нибудь
почитать? Первый опыт сравнительной истории человечеств... И нужно
уходить. Ай-яй-яй, как не хочется уходить!.. Но на Земле уже пятьдесят лет
существует Комиссия по Контактам. Пятьдесят лет изучают сравнительную
психологию рыб и муравьев и спорят, на каком языке сказать первое "э"!
Только теперь над комиссией уже не посмеешься. Работать им придется явно в
поте лица. Интересно, кто-нибудь из них предвидел биологическую
цивилизацию? Наверное. Чего они там только не предвидели. Счастливчики!"
Мбога сказал:
- Какой все-таки удивительно проницательный человек Горбовский! Он
явно что-то чувствовал.
- Да, - сказала Таня. - Страшно подумать, что бы здесь Борька
наделал, будь у нас оружие!
- Почему обязательно я? - возмутился Фокин. - А ты? Кто купаться
ходил с электрическим резаком?
- Все мы хороши, - сказал Лю со вздохом.
Комов поглядел на часы.
- Старт через двадцать минут, - объявил он. - Прошу по местам.
Мбога задержался в кессоне и оглянулся. Белая звезда ЕН 23 уже
поднялась над зелеными равнинами Леониды. Пахло влажной травой, теплой
землей и свежим медом. Над далекими холмами неподвижно повисли белые
растрепанные облака.
- Да, - произнес Мбога, - необычайно благоустроенная планета. Разве
природе под силу создать такую?


ЧАСТЬ ПЯТАЯ. КАКИМИ ВЫ БУДЕТЕ

1. КАКИМИ ВЫ БУДЕТЕ
Океан был как зеркало. Вода у прибрежных камней была такая спокойная,
что темно-зеленые мочала водорослей на дне, обычно колеблющиеся, висели в
глубине неподвижно.
Кондратьев завел субмарину в бухту, поставил ее впритык к берегу и
сказал:
- Приехали.
Пассажиры зашевелились.
- Где мой киноаппарат? - спросил Женя Славин.
- Я на нем лежу, - отозвался Горбовский слабым голосом. - Мне очень
неудобно. Можно, я вылезу?
Кондратьев распахнул люк, и все увидели ясное голубое небо.
Горбовский вылез первым. Он сделал по камням несколько неверных шагов,
остановился и пошевелил носком сухой плавник.
- Как здесь хорошо! - вскричал он. - Как мягко! Можно, я лягу?
- Можно, - сказал Женя.
Он тоже выбрался из люка и сладко потягивался. Горбовский сейчас же
лег.
Кондратьев сбросил якорь.
- Лично я, - сказал он, - лежать на плавнике не советую. Там всегда
несметно песчаных блох.
Женя, неестественно растопырившись, стрекотал киноаппаратом. Он
снимал командира звена субмарин в момент возвращения из ответственной
операции.
- Сделай лицо, - строго приказал он.
Кондратьев сделал лицо.
- Ну что ты в самом деле! - обиделся Женя и опустил аппарат.
- Я не все понял насчет блох, - подал голос Горбовский. - Они что,
Сергей Иванович, прыгают? Или могут укусить?
- Могут и укусить, - ответил Кондратьев. - Да оставь ты меня в покое,
Евгений! Вот вернемся на базу, тогда и снимай хоть до белых пятне. Собирай
плавник и разводи костер.
Он полез в люк и достал ведро. Женя сел на корточки и стал брезгливо
копаться в плавнике двумя пальцами, выбирая щепки покрупнее. Горбовский с
интересом следил за его манипуляциями.
- И все-таки, Сергей Иванович, я не все понял насчет блох.
- Они прогрызают кожу, - пояснил Кондратьев, ополаскивая ведро
техническим спиртом.
- Да, - сказал Горбовский и перевернулся на спину. - Это ужасно.
Кондратьев набрал в ведро пресной воды из запасов на субмарине и
спрыгнул на берег. Молча и ловко он собрал плавник, разжег костер,
подвесил ведро над костром и достал из своих необъятных карманов леску,
крючок и коробку с наживкой. Женя подошел с горстью щепок.
- Следи за костром, - приказал Кондратьев. - Я наловлю окуньков. Я
мигом.
Прыгая с камня на камень, он перебрался на большую замшелую скалу,
выступавшую из воды в двадцати шагах от берега, повозился там немного и
затих. Утро было тихое, солнце, выбравшись из-за горизонта, уставилось
прямо в бухточку и слепило глаза. Женя сел по-турецки у костра и стал
подкладывать щепочки.
- Изумительное существо - человек! - произнес вдруг Горбовский. -
Проследите его историю за последние сто веков. какого огромного развития
достиг, скажем, производственный сектор! Как расширились области
исследовательской деятельности! И с каждым годом появляются все новые
области, новые профессии. Вот я недавно познакомился с одним товарищем. Он
учит детишек ходить. И он рассказал мне, что существует уже очень сложная
теория этого дела...
- Как его фамилия? - быстро спросил Женя и вынул диктофон.
- Его фамилия... Елена Ивановна. А фамилию я не знаю. Но я не об
этом. Я хочу сказать, что вот науки и способы производства все время
развиваются, а развлечения, способы отдыха все остаются такими же, как в
древнем Риме. Если мне надоест быть звездолетчиком, я могу стать биологом,
строителем, агрономом... еще кем-нибудь. А вот если мне, скажем, надоест
лежать, что тогда остается делать? Смотреть кино, читать, слушать музыку
или еще посмотреть, как другие бегают. На стадионах. И все! И так всегда
было - зрелища и игры. Короче говоря, все наши развлечения сводятся в
конечном счете к услаждению нескольких органов чувств. Даже, заметьте, не
всех. Вот, скажем, никто еще не придумал, как развлекаться, услаждая
органы осязания и обоняния.
- Ну еще бы, - сказал Женя. - Массовые зрелища и массовые осязалища.
И массовые обонялища.
Горбовский тихонько захихикал.
- Вот именно, - сказал он. - Обонялища. А ведь будет, Евгений
Маркович! Непременно когда-нибудь будет!
- Так ведь это закономерно, Леонид Андреевич. По-видимому, законы
природы таковы, что человек в конечном счете стремится не столько к самим
восприятиям, сколько к переработке этих восприятий, стремится услаждать не
столько элементарные органы чувств, сколько свой главный воспринимающий
орган - мозг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66