Он никогда не подвер-
гался психоанализу, но был довольно неплохо знаком с
психоаналитическим способом мышления. Позднее он
обратился ко мне для анализа довольно запутанного не-
вроза характера, и его опыт самостоятельной работы
был одним из факторов, который убедил его в возмож-
ной ценности психоаналитической терапии,
Он непреднамеренно начал анализировать свои го-
ловные боли. Однажды в театре он почувствовал голов-
ную боль. Это показалось ему странным, так как до по-
хода в театр он чувствовал себя хорошо. Сначала, не
без некоторого раздражения, он приписывал свою го-
ловную боль тому, что пьеса оказалась плохой и вечер,
в общем-то, был потерян, по вскоре осознал, что голов-
ная боль не возникает из-за плохой пьесы. И теперь,
когда он начал так думать, пьеса стала казаться ему зна-
чительно лучше. Безусловно, она не шла ни в какое
сравнение с пьесой Шоу, которую он бы предпочел. И
вот эти-то последние слова - <он 61.1 предпочел> - и
застряли в его голове, Здесь он ощутил вспышку гнева
и увидел связь. Он вспомнил, как уступил, когда обсуж-
дался выбор пьесы, считая, что должен быть славным
малым и что это ничего особенного для него не значит.
Однако очевидно, что это имело для него определенное
значение, и в глубине души он был возмущен тем, что
его принудили. Вместе с этим осознанием прошла и го-
ловная боль. Он также осознал, что это была не первая
его головная боль, возникавшая в результате подобных
ситуаций. Например, бывали вечеринки, на которых иг-
рали в бридж и на которые он терпеть не мог ходить,
но каждый раз уступал.
Он был поражен, обнаружив эту связь между вытес-
ненным гневом и своими головными болями, но дальше
он предпочел больше не думать об этом. Однако спустя
несколько дней он проснулся очень рано от сильней-
шей головной боли. Прошлым вечером он присутство-
вал на общем собрании своей организации. Затем выпи-
вал с друзьями. Он попытался уверить себя в том, что
его головная боль является результатом вчерашней ве-
черинки. С этой мыслью он повернулся на другой бок
и постарался снова заснуть, но не смог. Его раздражала
муха, жужжавшая около лица. Вначале раздражение
было едва заметным, но вскоре переросло в сильный
гнев. Неожиданно он вспомнил недавний сон: кусочком
промокашки он задавил двух домашних клопов; промо-
кательная бумага была вся в мелких дырках, образовав-
ших правильный узор.
Это напомнило ему о папиросной бумаге, которую он
складывал для вырезания узоров, будучи ребенком. Тог-
да он был пленен получаемой красотой. В его памяти
всплыло одно воспоминание: он показывает эту бумагу
матери, ожидая с ее стороны восхищения, но в ответ по-
лучает лишь рассеянный взгляд. Промокательная бумага
затем напомнила ему о собрании, на котором он сидел с
отсутствующим видом, рисуя карикатуры на председате-
ля и его оппонента. И тут слово <оппонент> прямо-таки
поразило его, так как на сознательном уровне он не счи-
тал этого человека оппонентом. На голосование была вы-
несена резолюция, в связи с которой у него было какое-
то смутное беспокойство. Но у него не было никакого яв-
ного возражения против нее. Поэтому то замечание, ко-
торое он высказал, было не по существу. Более того, оно
346
gio слабым и не произвело никакого впечатления на ок-
ружающих. И только теперь он осознал, что в результате
принятого решения на него переложат массу скучной и
утомительной работы. Это было сделано так ловко, что в
тот момент данное обстоятельство от него совершенно
ускользнуло, При этой мысли он внезапно рассмеялся,
так как осознал смысл раздавленных клопов. Председа-
тель и <оппонент> - они были такими же отвратительны-
ми кровопийцами, как клопы. Да и боязнь клопов была не
больше и не меньше боязни <этих эксплуататоров>. Но
он отомстил им, хотя и во сне. И головная боль снова
мгновенно исчезла.
В трех последующих случаях, как только начиналась
головная боль, он искал скрытый гнев, находил его, и
головная боль проходила. После этого головные боли
вообще прекратились.
Прослеживая этот опыт, вначале поражаешься лег-
кости процесса по сравнению с конечным результатом,
Но чудеса в психоанализе случаются так же редко, как
и в любом другом деле. Насколько легко может быть
устранен симптом, зависит от функции этого симптома
в целостной структуре. В данном случае головные боли
не приобрели никакой дополнительной роли, например
мешать Джону делать дела, которые он боялся или не
хотел делать или которые служили бы средством де-
монстрации перед другими, что они его обидели, или
причинили боль, или являлись бы основой для требова-
ния к себе внимания и уважения. Если бы головные бо-
ли или любой другой симптом приобрели важные фун-
кции, подобные этим, то их излечение потребовало бы
долгой и проницательной работы. Такому человеку при-
шлось бы проанализировать все те потребности, кото-
рым они служили, и они, вероятно, не исчезли бы до
тех пор, пока работа не была бы практически закончена.
В случае Джона головные боли не приобрели ни одной
из таких функций и, вероятно, происходили просто от
напряжения, возникавшего из-за вытесняемого гнева.
Освобождение от головных болей было немалым до-
стижением, однако мне кажется, что мы склонны пере-
оценивать значение таких грубых, явных симптомов и
недоооценивать значение менее ощутимых психиче-
ских расстройств, в нашем случае таких, как отчужден-
ность Джона от собственных желаний и мнений и его
внутренний запрет на отстаивание своих прав. На эти
расстройства, которые, как позднее оказалось, играли
чрезвычайно важную роль в его жизни и развитии, про-
деланная им работа совершенно не повлияла. Все, что
произошло, - это то, что он стал в некоторой степени
лучше осознавать признаки нарастания гнева и избавил-
ся от симптоматических головных болей.
На самом деле любой из случаев, которые проанали-
зировал Джон, мог бы дать больше для осознания, чем
ему удалось получить. Так, в его анализе гнева, который
возник во время спектакля, было множество вопросов,
которые он не сумел затронуть. Каков был истинный
характер его отношений с женой? Было ли их согласие,
которым он так гордился, обусловлено единственно ус-
тупчивостью с его стороны? Главенствовала ли над ним
жена? Или же он просто был сверхчувствительным ко
всему, что могло напоминать принуждение? Далее, по-
чему он вытеснял свой гнев? Было ли это необходимо
из-за навязчивой потребности в любви и привязанно-
сти? Боялся ли он упреков со стороны жены? Или он
был вынужден поддерживать свой образ человека, ни-
когда не расстраивающегося по <пустякам>? Боялся ли
он, что ему пришлось бы отстаивать свои желания? На-
конец, действительно ли он был зол на других лишь за
то, что они отклонили его предложение, или же винил
себя в том, что из-за простой слабости сразу уступил?
Анализ гнева, последовавшего после общего собра-
ния организации, в которой он работал, тоже мог бы
открыть новые проблемы. Почему он не был начеку в
борьбе за собственные интересы, когда они подверг-
лись опасности? С другой стороны, боялся ли он бо-
роться за свои интересы? Или же его гнев имел такие
размеры (<охота> за клопами), что безопаснее было вы-
теснить его полностью?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137
гался психоанализу, но был довольно неплохо знаком с
психоаналитическим способом мышления. Позднее он
обратился ко мне для анализа довольно запутанного не-
вроза характера, и его опыт самостоятельной работы
был одним из факторов, который убедил его в возмож-
ной ценности психоаналитической терапии,
Он непреднамеренно начал анализировать свои го-
ловные боли. Однажды в театре он почувствовал голов-
ную боль. Это показалось ему странным, так как до по-
хода в театр он чувствовал себя хорошо. Сначала, не
без некоторого раздражения, он приписывал свою го-
ловную боль тому, что пьеса оказалась плохой и вечер,
в общем-то, был потерян, по вскоре осознал, что голов-
ная боль не возникает из-за плохой пьесы. И теперь,
когда он начал так думать, пьеса стала казаться ему зна-
чительно лучше. Безусловно, она не шла ни в какое
сравнение с пьесой Шоу, которую он бы предпочел. И
вот эти-то последние слова - <он 61.1 предпочел> - и
застряли в его голове, Здесь он ощутил вспышку гнева
и увидел связь. Он вспомнил, как уступил, когда обсуж-
дался выбор пьесы, считая, что должен быть славным
малым и что это ничего особенного для него не значит.
Однако очевидно, что это имело для него определенное
значение, и в глубине души он был возмущен тем, что
его принудили. Вместе с этим осознанием прошла и го-
ловная боль. Он также осознал, что это была не первая
его головная боль, возникавшая в результате подобных
ситуаций. Например, бывали вечеринки, на которых иг-
рали в бридж и на которые он терпеть не мог ходить,
но каждый раз уступал.
Он был поражен, обнаружив эту связь между вытес-
ненным гневом и своими головными болями, но дальше
он предпочел больше не думать об этом. Однако спустя
несколько дней он проснулся очень рано от сильней-
шей головной боли. Прошлым вечером он присутство-
вал на общем собрании своей организации. Затем выпи-
вал с друзьями. Он попытался уверить себя в том, что
его головная боль является результатом вчерашней ве-
черинки. С этой мыслью он повернулся на другой бок
и постарался снова заснуть, но не смог. Его раздражала
муха, жужжавшая около лица. Вначале раздражение
было едва заметным, но вскоре переросло в сильный
гнев. Неожиданно он вспомнил недавний сон: кусочком
промокашки он задавил двух домашних клопов; промо-
кательная бумага была вся в мелких дырках, образовав-
ших правильный узор.
Это напомнило ему о папиросной бумаге, которую он
складывал для вырезания узоров, будучи ребенком. Тог-
да он был пленен получаемой красотой. В его памяти
всплыло одно воспоминание: он показывает эту бумагу
матери, ожидая с ее стороны восхищения, но в ответ по-
лучает лишь рассеянный взгляд. Промокательная бумага
затем напомнила ему о собрании, на котором он сидел с
отсутствующим видом, рисуя карикатуры на председате-
ля и его оппонента. И тут слово <оппонент> прямо-таки
поразило его, так как на сознательном уровне он не счи-
тал этого человека оппонентом. На голосование была вы-
несена резолюция, в связи с которой у него было какое-
то смутное беспокойство. Но у него не было никакого яв-
ного возражения против нее. Поэтому то замечание, ко-
торое он высказал, было не по существу. Более того, оно
346
gio слабым и не произвело никакого впечатления на ок-
ружающих. И только теперь он осознал, что в результате
принятого решения на него переложат массу скучной и
утомительной работы. Это было сделано так ловко, что в
тот момент данное обстоятельство от него совершенно
ускользнуло, При этой мысли он внезапно рассмеялся,
так как осознал смысл раздавленных клопов. Председа-
тель и <оппонент> - они были такими же отвратительны-
ми кровопийцами, как клопы. Да и боязнь клопов была не
больше и не меньше боязни <этих эксплуататоров>. Но
он отомстил им, хотя и во сне. И головная боль снова
мгновенно исчезла.
В трех последующих случаях, как только начиналась
головная боль, он искал скрытый гнев, находил его, и
головная боль проходила. После этого головные боли
вообще прекратились.
Прослеживая этот опыт, вначале поражаешься лег-
кости процесса по сравнению с конечным результатом,
Но чудеса в психоанализе случаются так же редко, как
и в любом другом деле. Насколько легко может быть
устранен симптом, зависит от функции этого симптома
в целостной структуре. В данном случае головные боли
не приобрели никакой дополнительной роли, например
мешать Джону делать дела, которые он боялся или не
хотел делать или которые служили бы средством де-
монстрации перед другими, что они его обидели, или
причинили боль, или являлись бы основой для требова-
ния к себе внимания и уважения. Если бы головные бо-
ли или любой другой симптом приобрели важные фун-
кции, подобные этим, то их излечение потребовало бы
долгой и проницательной работы. Такому человеку при-
шлось бы проанализировать все те потребности, кото-
рым они служили, и они, вероятно, не исчезли бы до
тех пор, пока работа не была бы практически закончена.
В случае Джона головные боли не приобрели ни одной
из таких функций и, вероятно, происходили просто от
напряжения, возникавшего из-за вытесняемого гнева.
Освобождение от головных болей было немалым до-
стижением, однако мне кажется, что мы склонны пере-
оценивать значение таких грубых, явных симптомов и
недоооценивать значение менее ощутимых психиче-
ских расстройств, в нашем случае таких, как отчужден-
ность Джона от собственных желаний и мнений и его
внутренний запрет на отстаивание своих прав. На эти
расстройства, которые, как позднее оказалось, играли
чрезвычайно важную роль в его жизни и развитии, про-
деланная им работа совершенно не повлияла. Все, что
произошло, - это то, что он стал в некоторой степени
лучше осознавать признаки нарастания гнева и избавил-
ся от симптоматических головных болей.
На самом деле любой из случаев, которые проанали-
зировал Джон, мог бы дать больше для осознания, чем
ему удалось получить. Так, в его анализе гнева, который
возник во время спектакля, было множество вопросов,
которые он не сумел затронуть. Каков был истинный
характер его отношений с женой? Было ли их согласие,
которым он так гордился, обусловлено единственно ус-
тупчивостью с его стороны? Главенствовала ли над ним
жена? Или же он просто был сверхчувствительным ко
всему, что могло напоминать принуждение? Далее, по-
чему он вытеснял свой гнев? Было ли это необходимо
из-за навязчивой потребности в любви и привязанно-
сти? Боялся ли он упреков со стороны жены? Или он
был вынужден поддерживать свой образ человека, ни-
когда не расстраивающегося по <пустякам>? Боялся ли
он, что ему пришлось бы отстаивать свои желания? На-
конец, действительно ли он был зол на других лишь за
то, что они отклонили его предложение, или же винил
себя в том, что из-за простой слабости сразу уступил?
Анализ гнева, последовавшего после общего собра-
ния организации, в которой он работал, тоже мог бы
открыть новые проблемы. Почему он не был начеку в
борьбе за собственные интересы, когда они подверг-
лись опасности? С другой стороны, боялся ли он бо-
роться за свои интересы? Или же его гнев имел такие
размеры (<охота> за клопами), что безопаснее было вы-
теснить его полностью?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137