– Нет, если замаскировать вас подобающим образом. Плохо, что кожа у вас темная, коричневатая – из-за нее вы похожи на простого рабочего.
– Это, в общем, достаточно верно характеризует мое положение в обществе. Особенно если добавить «тупой» и «неблагодарный».
– Я обо всем позабочусь, – досадливо посмотрев на него, сказал Пижма. – Вам нет нужды беспокоиться. Кто-нибудь поможет вам переодеться и загримироваться.
– Предположим, вы загримируете меня под белолицего эльфа среднего класса – но мне все-таки кажется, что эта поездка опаснее, чем вы хотите мне внушить. Кто этот родственник, которого вы со мной отправляете?
– Не беспокойтесь, мастер Вильмос. Все пройдет легче, чем вы думаете. Приходите ко мне утром, как только встанете и оденетесь, – мы завершим приготовления. Сумеете дойти до своей комнаты самостоятельно? Хоббани может перенести вас туда или дать вам указания.
– Хорошо бы – иначе вы рискуете больше меня не увидеть.
– Это верно, – на полном серьезе согласился Пижма. – Кстати, не захватите ли с собой эту летучую алкоголичку? Меня ждет работа.
Тео взял Кочерыжку из ящика, держа ее в горсти. Она приоткрыла мутные глазки, тоненько рыгнула, улыбнулась и заснула опять,
– Они точно скворцы, – хмуро сказал Пижма. – Никогда не умолкают и ведут себя крайне грубо.
Тео хотелось заступиться за своего единственного в этом удивительном мире друга, однако он на собственном опыте убедился, что эльфийский лорд говорит правду.
– Ой!
– А ну тихо, не то сверну ненароком твою мордашку на сторону.
Когда вам говорит такое огрица, даже сравнительно дружелюбно настроенная, к ней лучше прислушаться. Тео притих.
– Значит, ты и есть тот стилист, которого обещал прислать Пижма? Осторожно, ты мне нос расплющишь!
– Вековые Дерева! – простонала развалившаяся на тумбочке Кочерыжка. – Вам обязательно надо орать во всю глотку?
– Кое у кого головка болит, – ухмыльнулась Долли. – Смешно, когда мелкота напивается.
– Ха-ха, – передразнила ее Кочерыжка. – Серая навозная куча.
Тео молчал, потому что Долли в этот момент втирала ему в лицо что-то белое, надавливая до самых костей большим пальцем, по величине и фактуре сходным с неочищенным авокадо. Куда делись его губы – на затылок съехали, что ли? Нет, он просто не чувствует их больше из-за Доллиного массажа.
– Что это за хрень такая? – спросил он, когда она на минутку остановилась.
– Свинцовые белила. Я ими всегда пользуюсь, когда хочу сойти за богатую барышню.
– Свинец? Да ведь это отрава! Уморить меня хочешь? – Тео попытался вырваться.
– Нет, не хочу – я ведь столько трудов в тебя вложила. Смотри, нащипаю щечки-то – тогда все примут тебя за кондратия, и не важно будет, какого ты цвета.
– Очень уж тут высоко. – Кочерыжка слетела с тумбочки на пол и принялась расхаживать там эксцентрическими кругами, как одурманенная дымом оса. – Ох, смерть моя, – стонала она при этом. – Как ты мог допустить такое?
– Допустить? Я вообще не понимал, что происходит. – Тео взглянул на часы, но вспомнил, что не разбирается в них. – Который час?
– Зачем ты смотришь на эту штуку? – спросила в свою очередь огрица.
– Разве это не часы? Ну, устройство такое, чтобы время узнавать?
– Время узнавать? – Долли взглянула на Кочерыжку. Та только плечами пожала, всецело поглощенная своей головной болью. – И придет же такое в голову, пупсик. Это колдушка.
Тео потер виски, уверенный, что там остались отпечатки огровских пальцев размером с твердые колбасы.
– Что еще за колдушка?
– Ну, для всяких мелких чар – дорогу находить, волосы распрямлять или там для любовных дел укрепляться. – Долли ткнула его в бок так, что он взвизгнул. – Тебе случайно не это надо, пупсик?
– Да-а. Неудивительно, что я чуть не спалил весь дом, пытаясь включить радио. А время вы как определяете?
– По таким круглым штукам на небе – по солнцу и луне. Тебе, думаю, случалось их видеть.
– Ладно, опять я дурак. У себя дома мы это делаем иначе. Просто скажи мне, который час, ладно?
– По солнцу судя, середина утра, – сказала Кочерыжка. – Свет-то вон так глаза и режет. – Она притулилась к стене. – В это время дня огры и смертные всегда несут полную хренотень. Даже волосам больно, о-ой.
– Ну вот, готово, кажись, – сказала Долли. – Не первый сорт, но что поделаешь.
– Я уверен, ты сделала, что могла, – великодушно заметил Тео, ища взглядом зеркало.
– Я не про свою работу, я про тебя. – Долли прошлась по нему пуховкой, чуть его не задушив, и неожиданно бережно смахнула избыток пудры. – На, держи. – Она залезла в карман своего трудноопределимого одеяния и достала на удивление маленькое ручное зеркальце – в серой лапище Долли оно выглядело, как покерная фишка. Тео спросил себя, зачем ей такая крохотулька, но потом догадался, что для огров зеркала, наверное, просто не делают, вот ей и приходится пользоваться феиным. Взяв его у Долли, Тео испытал вдруг прилив непрошеной жалости.
Сам он определенно стал другим. Долли завила его отросшие каштановые волосы и придала им более золотистый оттенок. Из-за белил, нанесенных гораздо осторожнее, чем он мог судить со своей стороны, лицо приобрело прозрачную бледность. Скулы и узкий нос – его «Вулкановы черты», как говаривала Кэт – гримерша слегка тронула румянами.
– А хорошо ведь получилось, – сказал он. – Не идеально, но очень реалистично – даже странно.
– Пожалуйста, – сказала Долли.
– Извини. Спасибо тебе.
– Что, двигаться пора, что ли? – проскулила Кочерыжка. – Или можно поумирать еще пару минут?
Тео облачился в функциональный костюм коричневых тонов и надел ботинки. Вряд ли платье пожаловано ему с графского плеча – скорее всего конфисковано у кого-то из человекообразных слуг. Долли тем временем продолжала восхищаться своей работой.
– Себя хвалить не годится, но вышло и правда прелестно. – Она обнажила в ухмылке зубы, похожие на кривую облицовочную плитку. – Как насчет поцелуя на дорожку, Тео-малыш?
Тео охватила паника – очень знакомое ощущение для человека, который хочет, чтобы все было легко, в то время как ничто и никогда легко не бывает.
– Знаешь, – после долгой паузы сказал он, – я тебе очень благодарен за все, что ты сделала, но ты не совсем мой тип, Долли, правда. Извини.
Ее улыбка стала несколько напряженной.
– С чувством юмора у тебя не очень, а, пупсик? – Она встала, почти касаясь головой низкого потолка, и Тео на один страшный миг подумал, что сейчас она сомнет его, как конфетный фантик. – И душонка у тебя мелковатая, ты не находишь? Увидимся, когда вернешься со станции, – сказала она Кочерыжке и со слоновьим достоинством вышла.
– А она ведь права. – Летуница поднялась с пола, как вертолет с погнутым пропеллером. – Не понимаешь ты шуток. Дома ты, наверное, пользовался большим успехом у девушек.
– Ладно, ладно. Кругом я виноват. Не пора ли нам к Пижме? – Мало того, что в реальном мире все смотрели на него как на полного лоха, так теперь и у эльфов то же самое начинается.
– Конечно. Никто тебя не задерживает. – Кочерыжка, кажется, сердилась.
Пока они шли по коридору – Тео был уверен, что это другой коридор, не тот, что вчера, – до него дошел смысл последних слов Долли.
– Почему она сказала «когда вернешься со станции»?
– Если ты иногда ведешь себя как последний подонок, это еще не значит, что я не приду тебя проводить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168