Он смотрел еще какое-то время, прежде чем узнал ее, – но в ней произошла какая-то перемена, и ее имя он вспомнил не сразу.
– Он открыл глаза! – сказала черноволосая девушка. – Кажется, он приходит в себя!
Еще одно лицо, не такое знакомое, склонилось над ним.
– Это случилось раньше, чем мы полагали, но конституция у него крепкая. Хорошая порода.
– Не говори так, – сказала девушка. – Терпеть не могу таких разговоров.
– Поппи? – Имя он вспомнил, но что-то казалось ему неправильным, и перед глазами стояла какая-то пелена, как там, на дне озера. У нее не стало бровей – вернее, они были, но очень светлые, почти невидимые. Это придавало ее лицу вид белого овала, как у японской гейши. Только одно он знал твердо: видеть ее было достаточно, чтобы почувствовать себя лучше. – Поппи, я что...
– Все хорошо, Тео. Ты жив! – Она села на то, на чем он лежал, – оно колыхнулось, и он чуть не полетел обратно в зеленую глубину, – и поцеловала его в щеку. Потом обняла его, и он закряхтел от боли. – Ой, прости.
– У меня что, ребро сломано? – Тео пытался разобраться, где он находится. В палатке? Свет, во всяком случае, давали только колдовские огни. Когда другая женщина вышла, свет показался еще в чем-то вроде дверного проема, но у Тео не было сил поднять голову, чтобы это проверить. – Что еще не так? Пошевелиться не могу, так все болит.
– Толком никто не знает. Ты весь в синяках, но они уже сходят. Герцогиня хорошо с тобой обращалась.
– Герцогиня? – В голове не брезжило ни единого воспоминания на этот счет – ее наполняло что-то другое, отзывавшееся постоянной, болью.
– Та, у которой ты гостил. Русалка. О, Тео, я уж думала, мы никогда не получим тебя назад! – Она снова обняла его, и он решил, что ради этого удовольствия стоит потерпеть боль в боку.
– Что произошло? – Он начинал припоминать столб лилового света и страшные крики... но чьи? – Да. Чемерица погиб. И маленькое чудовище тоже. – Выражение лица Поппи вызвало в нем тревогу. – Они ведь умерли, да? Должны были. Стало быть, мы... победили? – Потом он вспомнил о Кочерыжке, и победа перестала казаться ему такой уж важной. – Да или нет?
– Наверное, – пожала плечами Поппи. – Все так перепуталось, хотя могло быть и хуже. – Она обернулась к двери, услышав какой-то шум. – К тебе пришли, Тео. Они все так долго ждали вместе со мной – надеялись, что Примула сумеет договориться.
– Договориться? Примула?
– Скоро ты все узнаешь. Я буду здесь, никуда не уйду.
– Что стряслось с твоими бровями?
– О чем ты? – Но она знала о чем. – Ты имеешь в виду их цвет? Они всегда были такими, я просто перестала их красить. Не хочу маскироваться – пусть все знают, что я Дурман.
– А-а. – Он хотел потрогать эти светлые полоски, казавшиеся такими далекими, но Поппи перехватила его руку, как будто прикосновение могло причинить ей боль.
– Я все еще не безразлична тебе, Тео? Хотя нет. Нечестно спрашивать об этом сейчас.
– Попробуй только уйти – узнаешь тогда, что я к тебе чувствую. – Он сжал ей руку крепко, как мог, – в его теперешнем состоянии это, наверное, равнялось пожатию полудохлой медузы. Несмотря на растущую радость от того, что он каким-то чудом вернулся к жизни и что Поппи его ждала, внутри у него образовалась пустота, заполнить которую было не так легко. – Кочерыжка, – сказал он тихо, обращаясь к ее памяти, – прости меня.
– За что это? – спросил чей-то голос. – За то, что ты большой, длинный обормот? Ну, в этом не ты один виноват, так ведь?
В ногах постели сидел Кумбер Осока, и если только он внезапно не обрел дара чревовещателя, фигурка у него на плече должна была быть...
– Кочерыжка! – Тео попытался сесть, но не смог. – Ты жива!
– Ты тоже, тупица, но нельзя сказать, что ты не старался. –. Кумбер осторожно посадил ее на грудь Тео. Она стала заметно бледнее, под глазами лежали круги, на лице и коротко остриженной голове виднелись следы ожогов, но остальное, включая характер, как будто не пострадало. – Чего выпялился? Никогда не видал хорошеньких женщин?
– Просто удивлен, что вижу именно эту. И Кумбер – слава Богу! То есть хвала Деревам, я просто не так выразился. Мы все вышли из этой переделки живыми!
Кумбер медленно кивнул, и на его лице прорезалась такая же медленная улыбка.
– Да. Не всем так повезло. Погибли многие – Цирус Жонкиль и сотни других. Цирус умер, пытаясь спасти тебя.
– Мне жаль это слышать. Он хорошо относился ко мне – лучше, чем почти все остальные Цветы. Но каким образом он думал меня спасти?
– Он и другие Цветы, противники Чемерицы, все время следовали за вами, – сказала Кочерыжка. – Гоблины помогали им выслеживать вас, но в Полуночи это очень трудно. Я нашла их в лесу, когда пыталась вернуться к озеру, но знала, что вовремя им не поспеть. Поэтому я вернулась одна. А когда они все-таки добрались туда, то констебли, Наперстянка и отец Поппи... извини, Поппи...
– Не нужно извиняться, – сказала Поппи, но лицо ее по-прежнему выражало холод и надменность.
– В общем, они вступили в бой, хотя самого Чемерицы в живых уже не было. Наперстянка и несколько констеблей погибли, отца Поппи ранили, но Цирус и кое-кто из его солдат тоже пали. Антон Чемерица бросился в Колодезь, чтобы избежать плена, свинья этакая, – вздохнула Кочерыжка. – Но это хотя бы продлило его мучения – так говорят. А в самом Городе полегли тысячи народу, и пожары бушевали еще долго после того, как всех драконов перебили. Поэтому в последние недели праздновать никому не хотелось.
– Недели? – Тео снова попробовал сесть. – Неужто я столько времени был без сознания?
– Вероятно. – Кумбера тоже покрывали шрамы, но переменился он и в другом – в нем появилась серьезность, которой не было прежде. «Он многое пережил, – понял Тео. – Будь он смертным, я сказал бы, что он повзрослел». – Мы не совсем представляем себе, что с тобой творилось, – ты ведь был под водой.
– Под водой... Да, наверное, – мне даже вспоминается кое-что. Но как я оттуда выбрался? И где мы теперь находимся?
– В лагере у Замкового моста, – ответил Кумбер. – Теперь здесь штаб... реорганизации, скажем так. Цветочный Парламент разогнан, многие его члены погибли или вернулись в свои поместья, так что у нас теперь безвластие. Энергостанции тоже прекратили работу, Новокурганный дом лежит в руинах, поэтому это место не хуже любого другого – здесь ведь и раньше энергию не генерировали. Притом теперь уже все знают, что все начиналось отсюда, и к нам обращаются за помощью со всей Эльфландии. Есть и такие, кто хочет урвать кусок будущего пирога...
– Не пойму все-таки, как я вырвался от русалок.
– Это должен рассказать Примула. Думаю, он придет к тебе попозже...
– Уже пришел. – На этот раз Тео приподнялся достаточно, чтобы разглядеть высокий силуэт у входа в палатку.
– Прямо как в финале «Волшебника Изумрудного города», – сказал Тео. – «Мне снился сон, и в нем был ты, и ты, и ты тоже...»
– Не знаю, откуда твоя цитата, но это уж точно не сон, – заявил Примула. – Я тоже не мог дождаться, чтобы поговорить с тобой, Тео Вильмос. Или ты теперь предпочитаешь зваться Септимусом Фиалкой?
– Поздновато, пожалуй, фамилию менять – а имя тем более. Кстати, ты ведь теперь лорд Примула?
Караденус подошел поближе.
– Не знаю. В новом мире, возможно, лордов и леди больше не будет. У гоблинов есть что сказать по этому поводу, да и у других тоже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168
– Он открыл глаза! – сказала черноволосая девушка. – Кажется, он приходит в себя!
Еще одно лицо, не такое знакомое, склонилось над ним.
– Это случилось раньше, чем мы полагали, но конституция у него крепкая. Хорошая порода.
– Не говори так, – сказала девушка. – Терпеть не могу таких разговоров.
– Поппи? – Имя он вспомнил, но что-то казалось ему неправильным, и перед глазами стояла какая-то пелена, как там, на дне озера. У нее не стало бровей – вернее, они были, но очень светлые, почти невидимые. Это придавало ее лицу вид белого овала, как у японской гейши. Только одно он знал твердо: видеть ее было достаточно, чтобы почувствовать себя лучше. – Поппи, я что...
– Все хорошо, Тео. Ты жив! – Она села на то, на чем он лежал, – оно колыхнулось, и он чуть не полетел обратно в зеленую глубину, – и поцеловала его в щеку. Потом обняла его, и он закряхтел от боли. – Ой, прости.
– У меня что, ребро сломано? – Тео пытался разобраться, где он находится. В палатке? Свет, во всяком случае, давали только колдовские огни. Когда другая женщина вышла, свет показался еще в чем-то вроде дверного проема, но у Тео не было сил поднять голову, чтобы это проверить. – Что еще не так? Пошевелиться не могу, так все болит.
– Толком никто не знает. Ты весь в синяках, но они уже сходят. Герцогиня хорошо с тобой обращалась.
– Герцогиня? – В голове не брезжило ни единого воспоминания на этот счет – ее наполняло что-то другое, отзывавшееся постоянной, болью.
– Та, у которой ты гостил. Русалка. О, Тео, я уж думала, мы никогда не получим тебя назад! – Она снова обняла его, и он решил, что ради этого удовольствия стоит потерпеть боль в боку.
– Что произошло? – Он начинал припоминать столб лилового света и страшные крики... но чьи? – Да. Чемерица погиб. И маленькое чудовище тоже. – Выражение лица Поппи вызвало в нем тревогу. – Они ведь умерли, да? Должны были. Стало быть, мы... победили? – Потом он вспомнил о Кочерыжке, и победа перестала казаться ему такой уж важной. – Да или нет?
– Наверное, – пожала плечами Поппи. – Все так перепуталось, хотя могло быть и хуже. – Она обернулась к двери, услышав какой-то шум. – К тебе пришли, Тео. Они все так долго ждали вместе со мной – надеялись, что Примула сумеет договориться.
– Договориться? Примула?
– Скоро ты все узнаешь. Я буду здесь, никуда не уйду.
– Что стряслось с твоими бровями?
– О чем ты? – Но она знала о чем. – Ты имеешь в виду их цвет? Они всегда были такими, я просто перестала их красить. Не хочу маскироваться – пусть все знают, что я Дурман.
– А-а. – Он хотел потрогать эти светлые полоски, казавшиеся такими далекими, но Поппи перехватила его руку, как будто прикосновение могло причинить ей боль.
– Я все еще не безразлична тебе, Тео? Хотя нет. Нечестно спрашивать об этом сейчас.
– Попробуй только уйти – узнаешь тогда, что я к тебе чувствую. – Он сжал ей руку крепко, как мог, – в его теперешнем состоянии это, наверное, равнялось пожатию полудохлой медузы. Несмотря на растущую радость от того, что он каким-то чудом вернулся к жизни и что Поппи его ждала, внутри у него образовалась пустота, заполнить которую было не так легко. – Кочерыжка, – сказал он тихо, обращаясь к ее памяти, – прости меня.
– За что это? – спросил чей-то голос. – За то, что ты большой, длинный обормот? Ну, в этом не ты один виноват, так ведь?
В ногах постели сидел Кумбер Осока, и если только он внезапно не обрел дара чревовещателя, фигурка у него на плече должна была быть...
– Кочерыжка! – Тео попытался сесть, но не смог. – Ты жива!
– Ты тоже, тупица, но нельзя сказать, что ты не старался. –. Кумбер осторожно посадил ее на грудь Тео. Она стала заметно бледнее, под глазами лежали круги, на лице и коротко остриженной голове виднелись следы ожогов, но остальное, включая характер, как будто не пострадало. – Чего выпялился? Никогда не видал хорошеньких женщин?
– Просто удивлен, что вижу именно эту. И Кумбер – слава Богу! То есть хвала Деревам, я просто не так выразился. Мы все вышли из этой переделки живыми!
Кумбер медленно кивнул, и на его лице прорезалась такая же медленная улыбка.
– Да. Не всем так повезло. Погибли многие – Цирус Жонкиль и сотни других. Цирус умер, пытаясь спасти тебя.
– Мне жаль это слышать. Он хорошо относился ко мне – лучше, чем почти все остальные Цветы. Но каким образом он думал меня спасти?
– Он и другие Цветы, противники Чемерицы, все время следовали за вами, – сказала Кочерыжка. – Гоблины помогали им выслеживать вас, но в Полуночи это очень трудно. Я нашла их в лесу, когда пыталась вернуться к озеру, но знала, что вовремя им не поспеть. Поэтому я вернулась одна. А когда они все-таки добрались туда, то констебли, Наперстянка и отец Поппи... извини, Поппи...
– Не нужно извиняться, – сказала Поппи, но лицо ее по-прежнему выражало холод и надменность.
– В общем, они вступили в бой, хотя самого Чемерицы в живых уже не было. Наперстянка и несколько констеблей погибли, отца Поппи ранили, но Цирус и кое-кто из его солдат тоже пали. Антон Чемерица бросился в Колодезь, чтобы избежать плена, свинья этакая, – вздохнула Кочерыжка. – Но это хотя бы продлило его мучения – так говорят. А в самом Городе полегли тысячи народу, и пожары бушевали еще долго после того, как всех драконов перебили. Поэтому в последние недели праздновать никому не хотелось.
– Недели? – Тео снова попробовал сесть. – Неужто я столько времени был без сознания?
– Вероятно. – Кумбера тоже покрывали шрамы, но переменился он и в другом – в нем появилась серьезность, которой не было прежде. «Он многое пережил, – понял Тео. – Будь он смертным, я сказал бы, что он повзрослел». – Мы не совсем представляем себе, что с тобой творилось, – ты ведь был под водой.
– Под водой... Да, наверное, – мне даже вспоминается кое-что. Но как я оттуда выбрался? И где мы теперь находимся?
– В лагере у Замкового моста, – ответил Кумбер. – Теперь здесь штаб... реорганизации, скажем так. Цветочный Парламент разогнан, многие его члены погибли или вернулись в свои поместья, так что у нас теперь безвластие. Энергостанции тоже прекратили работу, Новокурганный дом лежит в руинах, поэтому это место не хуже любого другого – здесь ведь и раньше энергию не генерировали. Притом теперь уже все знают, что все начиналось отсюда, и к нам обращаются за помощью со всей Эльфландии. Есть и такие, кто хочет урвать кусок будущего пирога...
– Не пойму все-таки, как я вырвался от русалок.
– Это должен рассказать Примула. Думаю, он придет к тебе попозже...
– Уже пришел. – На этот раз Тео приподнялся достаточно, чтобы разглядеть высокий силуэт у входа в палатку.
– Прямо как в финале «Волшебника Изумрудного города», – сказал Тео. – «Мне снился сон, и в нем был ты, и ты, и ты тоже...»
– Не знаю, откуда твоя цитата, но это уж точно не сон, – заявил Примула. – Я тоже не мог дождаться, чтобы поговорить с тобой, Тео Вильмос. Или ты теперь предпочитаешь зваться Септимусом Фиалкой?
– Поздновато, пожалуй, фамилию менять – а имя тем более. Кстати, ты ведь теперь лорд Примула?
Караденус подошел поближе.
– Не знаю. В новом мире, возможно, лордов и леди больше не будет. У гоблинов есть что сказать по этому поводу, да и у других тоже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168