Командир,
лейтенант паназиатской армии, взглянул на карту, составленную из свежих
аэрофотоснимков, и знаком приказал пилоту зависнуть в воздухе. Да, вот оно
-- огромное здание кубической формы, возвышающееся на высокой скале. Его
обнаружила картографическая служба нового Западного Царства Небесной
Империи, и патруль послали произвести расследование.
Для лейтенанта это был еще один рядовой вылет. Хотя здание не
фигурировало ни в каких описях административного района, в котором
находилось, ничего удивительного он в этом не видел. Недавно завоеванная
территория огромна, а туземцы, ленивые и распущенные, как и подобает
представителям низших рас, ведут записи крайне неаккуратно. Пройдет не один
год, прежде чем все, что есть в этой дикой стране, будет тщательно учтено,
инвентаризировано и занесено в списки, тем более что эти люди с болезненно
бледными лицами почему-то, как дети, упрямо не желают воспринимать блага
цивилизации.
Да, это займет немало времени -- может быть, больше, чем присоединение
Индии. Он с грустью вздохнул. Сегодня пришло письмо из дома -- главная жена
пишет, что вторая жена подарила ему сына. Что делать -- подать заявление о
зачислении в колонисты, чтобы можно было вызвать сюда семью, или же молить
богов, чтобы его наконец отпустили в увольнение?
Но такие мысли не подобают человеку, который служит Небесному
Императору! Он повторил про себя Семь Принципов Воинствующей Расы и показал
пилоту на ровное место среди гор, куда можно приземлиться.
Вблизи здание выглядело еще внушительнее: огромный, сплошной кубический
объем с длиной ребра не меньше шестидесяти метров. Стена, обращенная к нему,
светилась чистым изумрудно-зеленым светом, хотя вечернее солнце находилось
по другую сторону здания. Видна была и часть правой боковой стены -- она
горела золотистым цветом.
Из вертолета высадилось отделение солдат, а за ним -- проводник из
горцев, которого они взяли с собой в этот вылет. Лейтенант спросил его
по-английски:
-- Ты видел раньше это здание?
-- Нет, повелитель.
-- Почему?
-- Я в этих местах никогда не был.
Вполне возможно, что он лжет, но карать его нет никакого смысла, и
лейтенант решил не обращать внимания.
-- Иди впереди.
Они с трудом поднялись по крутому склону до того места, где начиналась
ведущая к кубу широкая лестница, еще шире, чем сам куб. Прежде чем вступить
на нее, лейтенант некоторое время колебался. Он ощущал какое-то легкое
беспокойство, непонятную тревогу, как будто некий внутренний голос
предупреждал его о неведомой опасности.
Когда лейтенант поставил ногу на нижнюю ступень, над ущельем прокатился
глубокий, чистый музыкальный звук. Ощущение тревоги усилилось и перешло в
безотчетный ужас. Видно было, что ужас передался и солдатам. Лейтенант
решительно шагнул на следующую ступень, и снова в горах раздался звук, такой
же чистый, но другого тона.
Лейтенант упорно поднимался по бесконечной лестнице, солдаты следовали
за ним. Каждый их нелегкий шаг -- нелегкий, потому что ступени были чуть
выше и чуть шире, чем нужно, -- сопровождали медленные, грозные, трагические
ноты. И чем ближе было здание, тем сильнее становилось ощущение
надвигающейся катастрофы и неизбежной гибели.
Когда лейтенант уже приближался к верхней площадке, медленно
распахнулись обе створки огромной двери. В открывшемся проеме стоял человек
в изумрудно-зеленой мантии до самой земли. Белые волосы и ниспадающая борода
обрамляли лицо, исполненное достоинства и доброты. Старец величественно
двинулся вперед и подошел к краю площадки в тот самый момент, когда
лейтенант поднялся на последнюю ступень. Лейтенант с изумлением увидел, что
вокруг головы старца висит в воздухе мерцающий нимб. Он еще не успел
подумать, что это может означать, как старец благословляющим жестом поднял
правую руку и заговорил:
-- Да пребудет с тобой мир!
Его слова сбылись! Безотчетный страх, который ощущал лейтенант, исчез,
как будто кто-то повернул выключатель. Он почувствовал огромное облегчение и
вдруг понял, что этот человек низшей расы -- видимо, жрец -- вызывает у него
теплое чувство, какое подобает испытывать только к равному. Он поспешно
повторил про себя инструкцию по общению с жрецами низших религий.
-- Что это за место, святой человек?
-- Ты стоишь на пороге храма Мотаа, Владыки Владык и Господа Всего
Сущего!
-- Мотаа? Хм(
Лейтенант не мог припомнить бога с таким именем, но это не имело
значения. У этих бледнолицых существ тысячи странных богов. "Есть три вещи,
необходимые рабу: еда, работа и его боги. Из них только одной нельзя его
лишать -- богов, иначе он может взбунтоваться", -- гласили Правила
управления.
-- Кто ты такой?
-- Я смиренный священнослужитель. Первый Слуга Шаама, Властелина Мира.
-- Шаама? Ты, кажется, сказал, что твоего бога зовут Мотаа?
-- Мы служим Владыке Мотаа в шести из тысячи его ипостасей. Вы служите
ему по-своему. Даже Небесный Император служит ему по-своему. Я -- слуга
Властелина Мира.
"Это уже что-то похожее на оскорбление величества. если не на
кощунство, -- подумал лейтенант. -- Впрочем, бывает, что у богов много имен,
а этот туземец, кажется, безобиден".
-- Хорошо, святой старик. Небесный Император разрешает тебе служить
твоему богу так, как ты считаешь нужным, но я должен осмотреть храм именем
Империи. Отойди в сторону.
Старец не двинулся с места и ответил с сожалением в голосе:
-- Прости меня, повелитель, но это невозможно.
-- Это мой долг. Отойди в сторону!
-- Ну пожалуйста, повелитель, умоляю тебя! Тебе нельзя входить в храм.
В этой своей ипостаси Мотаа -- Бог белых людей. Иди в ваш храм, но в этот
тебе входить нельзя. Все, кроме последователей Шаама, караются за это
смертью.
-- Ты мне угрожаешь?
-- Нет, повелитель, нет, -- мы служим Императору, как нам велит наша
вера. Но это запрещено самим Владыкой Мотаа. Я не смогу спасти тебя, если ты
нарушишь запрет.
-- Именем Небесного Императора -- дай мне дорогу!
Лейтенант уверенно зашагал по широкой террасе к двери храма, за ним с
топотом шли солдаты. Его снова охватил панический ужас, который усиливался
по мере приближения к огромной двери. У него сжалось сердце, он чувствовал
непреодолимое желание бежать куда глаза глядят. Только воспитанное долгой
муштрой мужество, граничащее с фатализмом, заставляло его идти дальше.
Сквозь открытую дверь он увидел гигантский пустой зал, а в дальнем его
конце -- высокий алтарь. который тем не менее казался в этом огромном
помещении крохотным. Каждая из стен зала светилась своим цветом: красным,
голубым, зеленым и золотистым. Потолок был абсолютно, безупречно белым, а
пол -- столь же абсолютно черным. "Нечего бояться, -- сказал он себе. --
Этот непонятный ужас -- слабость, недостойная воина".
Лейтенант шагнул через порог. В то же мгновение он ощутил
головокружение, приступ дикого ужаса и упал без сознания. Та же участь
постигла и солдат, которые двинулись за ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
лейтенант паназиатской армии, взглянул на карту, составленную из свежих
аэрофотоснимков, и знаком приказал пилоту зависнуть в воздухе. Да, вот оно
-- огромное здание кубической формы, возвышающееся на высокой скале. Его
обнаружила картографическая служба нового Западного Царства Небесной
Империи, и патруль послали произвести расследование.
Для лейтенанта это был еще один рядовой вылет. Хотя здание не
фигурировало ни в каких описях административного района, в котором
находилось, ничего удивительного он в этом не видел. Недавно завоеванная
территория огромна, а туземцы, ленивые и распущенные, как и подобает
представителям низших рас, ведут записи крайне неаккуратно. Пройдет не один
год, прежде чем все, что есть в этой дикой стране, будет тщательно учтено,
инвентаризировано и занесено в списки, тем более что эти люди с болезненно
бледными лицами почему-то, как дети, упрямо не желают воспринимать блага
цивилизации.
Да, это займет немало времени -- может быть, больше, чем присоединение
Индии. Он с грустью вздохнул. Сегодня пришло письмо из дома -- главная жена
пишет, что вторая жена подарила ему сына. Что делать -- подать заявление о
зачислении в колонисты, чтобы можно было вызвать сюда семью, или же молить
богов, чтобы его наконец отпустили в увольнение?
Но такие мысли не подобают человеку, который служит Небесному
Императору! Он повторил про себя Семь Принципов Воинствующей Расы и показал
пилоту на ровное место среди гор, куда можно приземлиться.
Вблизи здание выглядело еще внушительнее: огромный, сплошной кубический
объем с длиной ребра не меньше шестидесяти метров. Стена, обращенная к нему,
светилась чистым изумрудно-зеленым светом, хотя вечернее солнце находилось
по другую сторону здания. Видна была и часть правой боковой стены -- она
горела золотистым цветом.
Из вертолета высадилось отделение солдат, а за ним -- проводник из
горцев, которого они взяли с собой в этот вылет. Лейтенант спросил его
по-английски:
-- Ты видел раньше это здание?
-- Нет, повелитель.
-- Почему?
-- Я в этих местах никогда не был.
Вполне возможно, что он лжет, но карать его нет никакого смысла, и
лейтенант решил не обращать внимания.
-- Иди впереди.
Они с трудом поднялись по крутому склону до того места, где начиналась
ведущая к кубу широкая лестница, еще шире, чем сам куб. Прежде чем вступить
на нее, лейтенант некоторое время колебался. Он ощущал какое-то легкое
беспокойство, непонятную тревогу, как будто некий внутренний голос
предупреждал его о неведомой опасности.
Когда лейтенант поставил ногу на нижнюю ступень, над ущельем прокатился
глубокий, чистый музыкальный звук. Ощущение тревоги усилилось и перешло в
безотчетный ужас. Видно было, что ужас передался и солдатам. Лейтенант
решительно шагнул на следующую ступень, и снова в горах раздался звук, такой
же чистый, но другого тона.
Лейтенант упорно поднимался по бесконечной лестнице, солдаты следовали
за ним. Каждый их нелегкий шаг -- нелегкий, потому что ступени были чуть
выше и чуть шире, чем нужно, -- сопровождали медленные, грозные, трагические
ноты. И чем ближе было здание, тем сильнее становилось ощущение
надвигающейся катастрофы и неизбежной гибели.
Когда лейтенант уже приближался к верхней площадке, медленно
распахнулись обе створки огромной двери. В открывшемся проеме стоял человек
в изумрудно-зеленой мантии до самой земли. Белые волосы и ниспадающая борода
обрамляли лицо, исполненное достоинства и доброты. Старец величественно
двинулся вперед и подошел к краю площадки в тот самый момент, когда
лейтенант поднялся на последнюю ступень. Лейтенант с изумлением увидел, что
вокруг головы старца висит в воздухе мерцающий нимб. Он еще не успел
подумать, что это может означать, как старец благословляющим жестом поднял
правую руку и заговорил:
-- Да пребудет с тобой мир!
Его слова сбылись! Безотчетный страх, который ощущал лейтенант, исчез,
как будто кто-то повернул выключатель. Он почувствовал огромное облегчение и
вдруг понял, что этот человек низшей расы -- видимо, жрец -- вызывает у него
теплое чувство, какое подобает испытывать только к равному. Он поспешно
повторил про себя инструкцию по общению с жрецами низших религий.
-- Что это за место, святой человек?
-- Ты стоишь на пороге храма Мотаа, Владыки Владык и Господа Всего
Сущего!
-- Мотаа? Хм(
Лейтенант не мог припомнить бога с таким именем, но это не имело
значения. У этих бледнолицых существ тысячи странных богов. "Есть три вещи,
необходимые рабу: еда, работа и его боги. Из них только одной нельзя его
лишать -- богов, иначе он может взбунтоваться", -- гласили Правила
управления.
-- Кто ты такой?
-- Я смиренный священнослужитель. Первый Слуга Шаама, Властелина Мира.
-- Шаама? Ты, кажется, сказал, что твоего бога зовут Мотаа?
-- Мы служим Владыке Мотаа в шести из тысячи его ипостасей. Вы служите
ему по-своему. Даже Небесный Император служит ему по-своему. Я -- слуга
Властелина Мира.
"Это уже что-то похожее на оскорбление величества. если не на
кощунство, -- подумал лейтенант. -- Впрочем, бывает, что у богов много имен,
а этот туземец, кажется, безобиден".
-- Хорошо, святой старик. Небесный Император разрешает тебе служить
твоему богу так, как ты считаешь нужным, но я должен осмотреть храм именем
Империи. Отойди в сторону.
Старец не двинулся с места и ответил с сожалением в голосе:
-- Прости меня, повелитель, но это невозможно.
-- Это мой долг. Отойди в сторону!
-- Ну пожалуйста, повелитель, умоляю тебя! Тебе нельзя входить в храм.
В этой своей ипостаси Мотаа -- Бог белых людей. Иди в ваш храм, но в этот
тебе входить нельзя. Все, кроме последователей Шаама, караются за это
смертью.
-- Ты мне угрожаешь?
-- Нет, повелитель, нет, -- мы служим Императору, как нам велит наша
вера. Но это запрещено самим Владыкой Мотаа. Я не смогу спасти тебя, если ты
нарушишь запрет.
-- Именем Небесного Императора -- дай мне дорогу!
Лейтенант уверенно зашагал по широкой террасе к двери храма, за ним с
топотом шли солдаты. Его снова охватил панический ужас, который усиливался
по мере приближения к огромной двери. У него сжалось сердце, он чувствовал
непреодолимое желание бежать куда глаза глядят. Только воспитанное долгой
муштрой мужество, граничащее с фатализмом, заставляло его идти дальше.
Сквозь открытую дверь он увидел гигантский пустой зал, а в дальнем его
конце -- высокий алтарь. который тем не менее казался в этом огромном
помещении крохотным. Каждая из стен зала светилась своим цветом: красным,
голубым, зеленым и золотистым. Потолок был абсолютно, безупречно белым, а
пол -- столь же абсолютно черным. "Нечего бояться, -- сказал он себе. --
Этот непонятный ужас -- слабость, недостойная воина".
Лейтенант шагнул через порог. В то же мгновение он ощутил
головокружение, приступ дикого ужаса и упал без сознания. Та же участь
постигла и солдат, которые двинулись за ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50